И красноречиво двинул бедрами. Макс запаниковал, но храбро ответил:

- Ну, трахни меня… Если хочешь… Только я не умею, ну… снизу. Ни разу не приходилось.

Ронни фыркнул, потом засмеялся в голос:

- Так ты, значит, девственник у меня?

«У меня» - сладко екнуло сердце. Чувствуя, что впадает в какое-то непростительное для взрослого разумного человека восторженно-умиленное состояние, Макс притянул Ронни к себе и прошептал на ухо:

- Серьезно, если хочешь, я не против. Ты будешь у меня первым.

Тот задумался, потом снова фыркнул.

- Я не готов пока к таким ответственным экспериментам. Но не надейся, что забуду о твоем предложении.

Макс вздохнул, с явным облегчением и смутным разочарованием, поцеловал парня в висок, огладил плечи:

- А наоборот ты готов? Как обычно?

Ронни выгнулся, подставляясь под широкие теплые ладони:

- Готов. Но тебе придется постараться…

Начиная стараться, Макс подумал, что становится бесхребетным подкаблучником, но ему, ей-богу, было все равно сейчас. И еще он подумал, что умрет, если увидит, как его злой, бешеный, бессердечный мальчишка вьет веревки из кого-то другого. И кому-то другому говорит: «Ты у меня».

Артур проснулся сразу, без обычного перехода от сна к яви. За стенами камеры что-то происходило. Нельзя сказать, что было шумно, но до сих пор он считал, что камера абсолютно звуконепроницаема – до того здесь было тихо. За те двое суток, что он провел здесь в ясном сознании, ни одного звука снаружи он не слышал. А сейчас явственно слышался тихий равномерный шорох, как будто там подметали пол огромной метлой. Шорох становился ближе, Артур заметался по камере в бессильном отчаянии – как же это невыносимо, ничего не знать, ничего не понимать, ничего не мочь! Остановился только, больно ударившись плечом, вжался лбом в стену, пытаясь успокоиться и взять себя в руки. Потом сел на пол, вынул камушек из брелка, сжал в руке – и в этот момент совсем рядом с ним открылась «дверь», да не тот узкий люк, что раньше, а широкий проход, в который вплыла огромная желеобразная тварь, медуза, как сразу подумалось, с волочащимся по полу полупрозрачным жестким «капюшоном», который и создавал услышанный им шорох.

Артур замер от нахлынувшего ужаса, неотрывно глядя на жуткое создание. «Медузу» сопровождали несколько «уродцев», но Артур их почти и не замечал, сжавшись в комок в углу камеры.

«Медуза» была столь огромна, что оказалась в камере полностью, только добравшись почти до центра. Войдя, она остановилась и начала вращаться вокруг своей оси. И «уродцы» заозирались вслед за ней, как будто повторяя ее движения. Выглядело это и жутко, и, как ни странно, очень смешно, так что оцепенение прошло, и Артур пришел в себя. И первое, что он увидел – дверь оставалась открытой, и чтобы выйти, надо было только сделать пару шагов! Артур на ватных ногах сделал эти два шага и… оказался в широком длинном коридоре. Никто его не схватил, никто даже не пошел за ним! Ноги вмиг стали крепкими и легкими, и Артур побежал вперед по коридору так, как никогда еще не бегал, судорожно стискивая в кулаке камешек Салли. Ему казалось, что он бежит прямо к ней.

Крепкий здоровый сон утомленных бурной ссорой и последующим еще более бурным примирением любовников нарушил отчаянный стук в дверь. Разозленный спросонья Макс собирался уже встать и дать кому-то наглому в глаз, когда к стуку добавился задыхающийся голос Салли:

- Ронни, вставай, быстрее!

До этого усиленно старавшийся не проснуться, Ронни вскочил, наспех замотался в одеяло, открыл дверь:

- Что случилось?

- Рон, нам срочно надо к Кречетову! У меня опять это чувство, и он сказал, чтобы и ты обязательно пришел! В общем, я побежала, а ты тоже не задерживайся!

- Бля, - только и сказал Ронни, и начал одеваться. Макс тоже встал, помог любовнику застегнуть рубашку, вздохнул:

- Будем надеяться, что не зря…

- Ага. У тебя когда вылет?

- Еще не решили. До того, как с вами закончат, наверно, и не решат. Так что я тебя здесь буду ждать.

- Везет, поспишь по-человечески, - Ронни по-котячьи потерся лбом о щеку Макса и вышел. Макс едва удержался, чтобы не побежать за ним и не притащить обратно в номер на руках. Что же с ним творится, господи боже… В маразм впадает, не иначе.

На этот раз «странное чувство» Салли продержалось все время, которое потребовалось для проведения всех измерений и даже, исчезнув после этого ненадолго, появилось вновь. Кречетов добросовестно обследовал и безудержно зевающего, хмурого Ронни, отметил припухшие, блестящие губы, красные отметины на шее, общую затраханность вида, хмыкнул про себя – видать, помирились дружки, а жаль… Но вскоре все посторонние мысли вылетели у него из головы. Появившиеся вслед за Ронни физики, проглядев первые результаты, тоже потрясенно охнули. Камень Салли не просто работал, излучая постоянные волны, как камень Рона. Колечко сформировало устойчивое, очень сложно структурированное поле с четко выраженным вектором напряженности. И вектор этот был направлен в ту сторону, в которой, по словам Салли, ощущение присутствия Артура было сильнее всего!

- Одним словом, колечко показывает, где находится Артур, - твердо сказала Салли, выслушав сбивчивые пояснения ошалевших от открытия ученых. – Я полечу его искать.

Глава 11.

Совещание собирали наспех, в конференц-зал набили всех, кто только мог иметь отношение к происходящему, включая ничего толком не понимающего Макса. Он нашел Ронни, сел рядом:

- Что случилось-то?

- Саллин камушек сработал, и, кажется, они направление определили, где может быть Артур. А больше ничего не знаю.

– Во дела, - только и сказал Макс. Переполох становился понятным.

Ронни придвинулся ближе, с тоской посмотрел на широкое, такое удобное плечо. Эх, положить бы на него голову, устроиться уютненько в надежных сильных руках и отрубиться. И пусть бы себе болтали, все равно ничего путного не решат… Макс заметил его взгляд, шепнул сочувственно:

- Спать хочешь?

- Очень хочу. И чего нас-то с тобой сюда загнали? Сейчас опять начнут свою болтологию, мол, интересно, но требует дополнительных доказательств и все такое. А мы сиди, слушай, причем ни слова не понимая.

- Это вряд ли, - ответил, подумав, Макс. – Если бы так, столько народу не согнали бы. Смотри, тут же не только ученые и группа Дольского. Капитанов кораблей вижу, весь наш экипаж здесь, даже твоя Борисова… Явно приняли какое-то конкретное решение.

Правым оказался Макс. Коммандер Дольский, безупречный, свежий и лощеный, как будто было и не шесть часов утра, начал совещание с фразы:

- Господа, у нас, наконец, произошел прорыв. Время не терпит, поэтому вынуждены были поднять вас в такую рань, но, думаю, вы поймете.

Он оглядел всех пронзительным взором, откашлялся и продолжил:

- В результате совместных усилий уважаемой научной команды, разведки Космофлота и, особенно, благодаря мистеру Кречетову и мисс Джонсон, буквально нынче ночью удалось определить примерные координаты предполагаемого местонахождения похищенных людей и их похитителей. Важность этого открытия, думаю, пояснять никому не нужно.

Он выдержал паузу, во время которой никто не издал ни звука. Только воздух звенел от напряжения.

- Итак, с этого момента весь Космофлот приведен в состояние «красной готовности». А на базе «Орлиное гнездо», на которой мы все имеем честь находиться, объявляется военное положение. Все прежние планы аннулируются, для того, чтобы составить новые, мы вас здесь и собрали. Предупреждаю, никаких долгих дебатов, теоретических споров быть не должно! Мы не знаем, какими технологиями обладает противник, как скоро он сможет обнаружить, что его раскрыли, а важность фактора внезапности, думаю, для вас очевидна. Как и то, насколько важным может оказаться фактор времени для похищенных людей. Мы подготовили предложения, - на большом голоэкране вспыхнула схема, коммандер подошел туда, подсветил первую. – Будем обсуждать по пунктам. Итак, первое…