— Мамочка, милая, вставай! Почему ты кричала? — изо всех сил пыталась она растолкать женщину. Это помогло, и спустя некоторое время Кристин пришла в себя.

Она приподнялась, глядя на взволнованную дочь. Лицо девочки казалось неясным, нечётким, размытым. Как и всё вокруг. Слишком нереальным. Будто… во сне? Да-да, именно. Во сне. Всё — сон. И Джим тоже? Женщина переборола в себе безотчётное желание ещё раз посмотреть на сына — только чтобы убедиться: эта кровавая картина не может быть правдой. Кристин прислушивалась к голосу рассудка. Разве могло это всё быть наяву? Нет. Кто мог бы такое сделать с Джимом? В доме не было никого, кроме самой миссис Рейнс, её мужа и детей. Женщина не спала, и поэтому она определённо заметила бы приход в дом чужака. Кристин ухватилась за эту спасительную мысль, как утопающий хватается за соломинку. Где-то глубоко внутри притаилось тяжёлое чувство непередаваемого ужаса, какое обычно охватывает человека в ночных кошмарах: оно давит и мучает, доводит до отчаянья, но от него бесполезно даже пытаться избавиться; остаётся только ждать пробуждения и успокаивать себя тем, что всё происходящее скоро закончится.

Сосредоточив всё своё внимание на младшем ребёнке, женщина ласково произнесла:

— Зайка, мне просто приснился страшный сон. Иди спать. — Она легонько подтолкнула девочку к двери, пытаясь как можно скорее увести дочь из этой комнаты. Ноги у Кристин подкашивались, всё ещё очень кружилась голова, в глазах было темно, а в ушах шумело, но пугать Мэри совершенно не хотелось.

— А почему ты лежала на полу? — продолжала задавать вопросы девочка.

— Да я просто устала сильно, хотела пересилить себя, чтобы не уснуть. Но не получилось, как видишь. — Кристин понимала, что это звучит вовсе не убедительно, но она не могла придумать ничего другого. К тому же Мэри — ребёнок, что она может понять?

Успокоившись, девочка легла спать. А Кристин решила посидеть со своей дочерью. Ведь ей совсем не хотелось потерять ещё и второго ребёнка, пусть даже во сне.

Вдруг кто-то постучал в парадную дверь дома. Женщина напряжённо прислушалась, а потом, сама не понимая зачем, подошла к двери и открыла её.

В дом вошла какая-то девушка в чёрном плаще с капюшоном. Из-под плаща выбилась прядь ядовито-рыжих волос. Кристин при виде этой незваной гостьи едва сдержала новый отчаянный крик. «Это просто кошмарный сон», — ещё раз с надеждой подумала она.

Странная гостья подошла к замершей от ужаса женщине и сняла капюшон. Девушка оказалась очень молодой, но слишком уж она была необычной и ужасающей. Её яркие волосы и кислотного цвета глаза пугали и без того до смерти перепуганную Кристин.

Пока женщина всё ещё стояла, замерев от ужаса, незнакомка начала что-то шептать, устремив вверх затуманенный, невидящий взгляд. Затем, не прекращая шевелить губами, прошла в комнату Джима.

— Да, я так и думала. Это он. Вот только почему? Может, кому-то из вас известно? — Гостья словно с кем-то разговаривала. Вот только с кем? На Кристин она даже не смотрела.

Внезапно взгляд таинственной девушки упал на маленькое новое зеркало, которое лежало на полке рядом с кроватью Джима.

— Всё ясно, — произнесла незнакомка.

— Ч-что вам ясно? — пролепетала Кристин, всё это время молча смотревшая на странную гостью. В её глазах плескался ничем не прикрытый страх.

— Я попробую вылечить его, — сказала девушка немного громче. Теперь, похоже, она наконец обратилась к стоявшей напротив неё хозяйке дома. — Но я сомневаюсь…

Девушка не договорила — и запела. Несчастная мать, пережившая за эту ночь столько страданий, сколько не выпадало на её долю за всю прежнюю жизнь, уже не нашла в себе сил чему-либо удивляться. Она прислушалась к прекрасному голосу. О чём он рассказывал — Кристин не знала, но эти слова на загадочном языке, слившиеся с тягучей, нежной мелодией, успокаивали взволнованную женщину. Песня была довольно длинной, и когда замерли её последние отзвуки, в доме на некоторое время воцарилась тишина.

— Ему уже ничем не поможешь. Слишком поздно, — снова будто бы обращаясь к кому-то невидимому, произнесла странная незнакомка. В её словах сквозило сожаление. Затем она повернулась к хозяйке дома. — Я должна забрать это зеркало. — Говорила она каким-то таинственным, потусторонним голосом. — Мне кажется, что именно оно стало причиной гибели вашего сына.

— Что вы имеете в виду? — тихо спросила Кристин.

— Ну, так могу ли я забрать это зеркало? — ещё раз задала свой вопрос незнакомка, явно не собираясь ничего объяснять. А может, она просто не обратила внимания на слова женщины.

— Да, забирайте, если оно вам нужно.

Девушка снова надела капюшон, взяла зеркало и покинула дом семьи Рейнс.

А Кристин, в очередной раз убедив себя, что эта ночь — просто кошмарное видение, вернулась в свою комнату, легла в кровать и попыталась забыться более спокойным сном. Тщетно. Она проворочалась до утра. А наутро все узнали, что случившееся ночью вовсе не было кошмаром. Это была реальность. Ужасающая реальность. Но никто так и не понял, что именно произошло. Почему Джим Рейнс погиб? Кем была та загадочная незнакомка? И вообще, что всё это значило?

Ночь стояла безоблачная. Молочно-белый срез луны уже давно проступил на небосклоне и теперь самозабвенно кружился с позолоченными звёздами в медленном танце. Природа дышала спокойствием и умиротворением.

Однако дом семьи Кристаленс явно не вписывался в эту прекрасную картину всеобщей безмятежности. Поздно вечером на пороге коттеджа неожиданно появилась гостья. Она, похоже, пережила сильное потрясение: женщину всю била мелкая дрожь, а с лица не сходило выражение ужаса и боли.

— Что произошло, Кристин? — с удивлением спросила открывшая дверь Амелия Кристаленс, увидев свою подругу в таком состоянии.

— Амелия, милая… — Кристин протянула к хозяйке дома руки, словно ища у неё защиты, затем вздрогнула, оглянулась назад. Несколько секунд она внимательно всматривалась в ночную темноту улицы. Амелия проследила за её взглядом, но не заметила во дворе ничего такого, что могло бы привлечь внимание: глянцевитая зелень кустов едва-едва шелестела, тревожимая слабым ветром; у соседских домов с горевшими ещё кое-где окнами всё было тихо; тротуар пустовал. Ни души. Амелия в недоумении застыла на крыльце, чувствуя, как трясутся на её запястьях холодные пальцы подруги. Безмолвие нарушил отчаянный, полный мольбы голос Кристин. — Спаси меня! Пожалуйста, спаси! Прошу тебя!

— Спасти? От чего? — Амелия не на шутку разволновалась. — Да что случилось-то у тебя?

— Это ужасно! Спаси меня, пожалуйста! — снова закричала Кристин, так и не ответив на вопросы. Дрожь одолела её тело, и она обхватила себя руками.

Амелия пропустила напуганную подругу в дом:

— Проходи, расскажешь мне всё.

Когда женщины вошли в просторную гостиную, хозяйка заботливо усадила гостью на диван, а сама пошла готовить чай. Мысли её были в смятении: она никак не могла понять, почему подруга, по натуре своей спокойная и уравновешенная, так паниковала. Чего боялась? Вскоре Амелия вернулась обратно, держа в руках две чашки ароматного травяного чая, одну из которых она сразу протянула Кристин.

— Ну, так что у тебя случилось? Рассказывай, — попросила Амелия чуть позже, когда подруга немного успокоилась.

— Мне очень тяжело и страшно говорить об этом, — ответила Кристин, судорожно вздохнув, — но всё же я должна.

— Рассказывай, — мягко, но настойчиво повторила Амелия.

— Хорошо. Началось всё с того, что прошлой ночью я не могла уснуть. — Кристин сделала большой глоток из чашки, глубоко вдохнула, с шумом выдохнула и провела тыльной стороной ладони по щеке. Кожа влажно заблестела в тёплом свете лампы. — И тогда я решила заглянуть к сыну. Я думала, он спал, но когда я… посмотрела на него, я… — Она передёрнулась и снова задрожала.

— Успокойся, Кристин. — На её руку мягко легла ладонь подруги. — Рассказывай дальше. Что случилось с Джимом?