— Он был весь в крови, — с трудом продолжила Кристин, уже не сдерживая слёз, — и с огромной, такой страшной раной на груди!

— Какой ужас! — Амелия широко распахнула глаза. — И что?.. Джим… Он?.. — Но ей не хватило духу спросить прямо, и она замолчала.

Кристин отвела взгляд и выдавила куда-то в пустоту:

— Джим мёртв. — Голос её был низким, грубым, хриплым, будто бы и не её вовсе. В нём слышались заглушённые рыдания.

Амелия крепко обняла подругу.

— Как такое могло произойти?..

— В том-то и дело, что я не знаю. Но на этом всё не закончилось. Потом ко мне в дом пришла какая-то странная дама в чёрном плаще с надвинутым на лоб капюшоном. Она разговаривала сама с собой. А ещё попросила маленькое зеркало, которое стояло в комнате Джима. Я не стала ей отказывать, а то вдруг она убила бы и меня, и мужа с дочерью. — Кристин уже не плакала, не кричала. Она еле слышно пробормотала всё это, пугая подругу отрешённостью своего взора.

Амелия не знала, что ответить, и лишь сильнее стиснула руку Кристин. Несколько минут траурную тишину в комнате нарушали только тихие редкие всхлипы. Но вдруг из-за приоткрытой двери послышались лёгкие шаги, и в гостиную вошла семнадцатилетняя девушка с прямыми каштановыми волосами до плеч. «Как всегда, грустная и задумчивая, — отметила про себя Амелия. — В последнее время Кэт ведёт себя так странно». Действительно, вид у девушки был невесёлый, а скучающий взгляд карих глаз блуждал по комнате, ни на чём не задерживаясь, словно ничто в этом мире Кэт уже не могло заинтересовать. Но, увидев перепуганную гостью, она всё же немного оживилась и спросила:

— Что-то произошло?

— Да… кое-что, — ответила ей мать, тряхнув головой, словно сбрасывая с себя оцепенение, — но я не уверена, что сейчас стоит об этом говорить. — Амелия скользнула взглядом по ссутулившейся на диване Кристин.

— Почему? — удивилась девушка. — Расскажи.

— Кэт, милая, сейчас действительно не время. Да и я вообще сомневаюсь, что тебе нужно об этом знать. По крайней мере, пока.

— Но я всё равно хочу узнать, — спокойно ответила Кэт, пытливо глядя на свою мать и её испуганную подругу.

— Кэт… — Амелия явно хотела возразить что-то ещё, но Кристин, до этого момента не встревавшая в семейный разговор, вдруг перебила её:

— Всё нормально. Надо рассказать. Так или иначе она сама скоро всё узнает.

Сложно представить, чего стоило Кристин повторить этот пусть короткий, пусть без деталей и подробностей, но от того не менее страшный для неё рассказ. Дрожь опять била несчастную женщину, и она невольно всхлипывала, вновь и вновь переживая тот кошмар. Амелия сочувственно причитала и гладила подругу по плечу, пытаясь утешить. На лице Кэт, молча и внимательно слушавшей женщин, можно было заметить растущее любопытство, а когда миссис Рейнс упомянула незваную гостью в чёрном плаще, которой зачем-то понадобилось обыкновенное зеркало, девушка слегка вздрогнула и даже немного подалась вперёд, будто боялась пропустить хоть слово.

— Да, странно всё это, — отозвалась Кэт, когда Кристин Рейнс договорила.

— Да, странно, — эхом повторила женщина.

Стояла уже глубокая ночь, но уличные фонари зажглись только сейчас. Они вспыхнули резко, разом ослепляя случайных прохожих.

— Я думаю, мне пора домой, — произнесла Кристин, посмотрев в окно.

— Ты куда-то спешишь? Если нет, то посиди ещё у нас, — предложила Амелия Кристаленс, всё ещё переживая за подругу. — Может, тебе станет хоть немного спокойнее.

— Ну, хорошо, — согласилась Кристин.

Кэт села на стул, стоявший в углу гостиной, и задумалась. На некоторое время в комнату вернулась тишина; лишь часы на каминной полке исправно отсчитывали секунды. Подперев рукой щёку, Кэт рассматривала узор на ковре, когда внезапно, заглушая мерное тиканье, откуда-то с улицы до её слуха донеслись странные звуки, похожие на чьё-то пение.

— Что это за звуки… — начала было девушка, но резкий, истошный крик матери не дал ей договорить.

— Уберите этот ужас! — Амелия Кристаленс в панике закрыла уши и тут же выпалила: — Нет! Не надо! Это чудесно! Это просто прекрасно! Нет, уберите! А-а-а! Не могу я это слушать!

В следующую минуту Амелия, казалось, сошла с ума: она то умоляла немедленно прекратить этот невыносимый вой, то слёзно просила кого-то петь ещё и ещё…

— Амелия, милая, что с тобой происходит? — обеспокоенно спросила Кристин.

— Этот великолепный голос! Я не могу оторваться! Я должна слушать это. Оно просто чудесно, это пение. Откуда оно?

— Ничего не слышно, — удивилась Кристин. Она действительно ничего не слышала, в отличие от своей подруги и её дочери.

— Какой ужас! Нет! Не могу больше! Уберите от меня это! Не-е-ет! Постойте, не надо убирать! Эти звуки бесподобны! Какой чудесный голос!

— Но ничего не слышно, — недоумевала Кристин, прислушиваясь. Женщина не понимала: либо она оглохла, либо Кэт и Амелия сошли с ума.

— Подождите. — Кристаленс-младшая порывисто поднялась со стула. — Я сейчас выйду и посмотрю, что там происходит.

— Кэт! Стой! — прокричала на миг очнувшаяся Амелия. — Куда ты? Мало ли что там! Тебя ведь могут убить! Джима ведь…

— Я не собираюсь спать, — нетерпеливо отозвалась Кэт, — но, если хочешь, пойдём со мной.

— Нет! Я не пойду туда. А если меня убьют? И тебе не надо.

Но Кэт Кристаленс и слушать ничего не стала. Охваченная любопытством, она поспешила навстречу таинственным звукам, пусть, возможно и не сулившим ничего хорошего. Всё лучше, думала она, чем её нынешняя — обычная и спокойная, а потому порядком уже надоевшая — жизнь. Мать что-то кричала вдогонку, пытаясь образумить и остановить свою единственную дочь, но в ответ лишь сухо хлопнула входная дверь.

Кэт вышла из дома. Ветер подул ей в лицо, неся с собой упоительные звуки чудесного пения — отчётливого и громкого. Девушка побрела на голос. Он казался ей каким-то очень знакомым. Она точно знала, что уже когда-то слышала эти прекрасные звуки.

Но внезапно совсем иной звук привлёк внимание Кэт. Шорох. Где-то рядом, за кустами. Там определённо что-то шевелилось. В голове проскочила неосознанная догадка, чего ждать дальше, и вот уже меж листьев мелькнула пара красных огоньков. Скрывшись затем ненадолго в гуще кустарников, огоньки вновь возникли — на этот раз прямо перед Кэт — красные, яркие, манящие. «Вольфент», — поняла девушка и остановилась в смятении, не зная, куда ей идти дальше. По-прежнему очень хотелось двигаться на звуки чарующего голоса, хотелось найти таинственного ночного певца, но светящиеся точки застыли перед девушкой и манили, манили…

Кэт заставила себя отвернуться: нужно было идти к источнику звука, который, как ей казалось, был уже совсем близко. Пытаясь не думать о чудовище с красными глазами, она медленно шла дальше, решив во что бы то ни стало продолжать путь к своей цели. Пение становилось всё громче и громче, но девушка не столько слышала, сколько чувствовала преследовавший её шорох. В растущих вдоль дороги кустах что-то так же медленно, но не отставая от Кэт ни на шаг, двигалось, и девушка изо всех сил старалась не смотреть по сторонам, прекрасно понимая, что если она опять встретится взглядом с вольфентом, то вряд ли сможет удержаться и не пойти на его зов.

Резкая вспышка на долю секунды осветила всё вокруг. Кэт, забыв о тех предосторожностях, которые только что твёрдо решила соблюдать, вскинула взгляд и, поражённая, уже не смогла его отвести. Примерно в полсотни метров перед ней стая вольфентов плотным кольцом окружила одинокую фигуру в чёрном плаще с натянутым на голову капюшоном. В темноте трудно было разобрать, женщина это или мужчина, но, скорее, подумала Кэт, всё-таки женщина. Да, точно женщина, и пела, похоже, именно она.

Рыча и щетинясь, вольфенты наступали на тёмную фигуру, но вдруг какая-то неведомая сила, исходившая словно из-под земли, ударила по чудовищам, и они, взвизгнув, разлетелись в разные стороны. Женщина в капюшоне снова запела, а затем произнесла странные слова, которые, как поняла Кэт, когда в воздухе появился огромный, искрящийся голубоватым светом шар, были неизвестным для неё заклинанием. Шар с ужасающей мощью обрушился на вольфентов, и те исчезли. Но ненадолго. Через некоторое время чудовища снова появились, давая понять, что схватка ещё не окончена. Женщина опять запела.