Однако в последнем девушка была не уверена, так как её мать, услышав вопрос дочери, заметно замялась и потому ответила на него с неуверенностью. Это, вероятно, говорило о том, что женщина пыталась что-то скрыть от родной дочери. Возможно, она просто не желала огорчать Хизер, только вернувшуюся из утомительного путешествия, но, может быть, причина заключалась в чём-то другом, более загадочном или невероятном.

Чтобы разобраться во всём самостоятельно, девушка уже было направилась к нужной комнате, но мать сразу же остановила её, объяснив, что мальчик слишком переутомился, ему требовался отдых, и потому любые посторонние звуки были ему совершенно ни к чему.

Хизер не стала спорить с родительницей, однако её подозрения заметно возросли. В голове девушки сразу стало выстраиваться множество предположений и догадок, и некоторые из них, с одной стороны, казались совершенно абсурдными, но с другой, устрашали своей яркостью и реалистичностью.

Временно оставив свою затею, Хизер решила пообщаться с матерью. Она надеялась, что, возможно, таким образом ей удастся выведать хоть какую-то информацию, связанную с необычным и отчасти пугающим поведением женщины.

Мать, соскучившаяся по дочери, безусловно, ничего не имела против беседы с ней. Поудобнее устроившись на мягком диване, обитом нежной атласной тканью, Хизер и её мама приступили к разговору.

Первой начала свой рассказ дочь, в последнее время пережившая немало интересных событий. Она в красках описала своё путешествие, утаив, однако, подробность об инциденте, который произошёл с ней и Анной в горах. Ведь Хизер примерно понимала, в каком состоянии пребывала её мать, и потому не могла позволить себе делиться с ней чем-то, что могло её ещё сильнее взволновать.

Услышав рассказ дочери, женщина попыталась изобразить на лице восторг, что получилось неудачно, так как её мимика стала походить скорее на вымученную гримасу, чем на нечто искреннее. Вероятно, то, что поведала ей дочь, в некоторой степени действительно заинтересовало женщину, но, сдавленная горем, она не могла адекватно выражать свои чувства.

— Что произошло, мама? Пожалуйста, не скрывай это от меня, ну а если данная информация меня не касается, скажи прямо, — не выдержала Хизер.

— Всё хорошо, Хизер, не волнуйся.

Женщина попыталась сделать более спокойное выражении лица, и, как ни удивительно, у неё это получилось. Вопреки тому, что Хизер уже давно догадалась, что её мать находилась в состоянии невероятной тоски, волнение девушки невольно ослабло. Какая-то часть её сознания будто бы поверила, что с мамой действительно всё в порядке и та печаль, которая омрачала её лицо несколько секунд тому назад, была неискренней.

— А что произошло за это время у нас? — осторожно спросила Хизер, выждав некоторую паузу.

— Да, в общем-то, ничего особенного. Единственная новость — рабочая поездка отца, о которой ты уже знаешь, — тихо ответила женщина, явно стараясь скрыть растущую тревогу в голосе.

Хизер больше не стала ни о чём расспрашивать родительницу, так как понимала, что это бессмысленно. Судя по всему, проверить, чем занимался её брат и не случилось ли с ним никакой беды, предстояло ей самой, втайне от мамы.

И вот, когда бархатистое покрывало ночи окутало город, погрузив всех его жителей в мир зимних грёз, а тёмное небо усыпали многочисленные мириады звёзд, мать Хизер стала готовиться ко сну. Завидев это, девушка сразу же выстроила план своих действий. Она не собиралась тревожить брата, но в то же время поставила цель убедиться, что с ним всё в порядке.

В нужный момент Хизер тихонько подошла к двери, ведшей в комнату мальчика. Сначала она прислушалась к звукам, доносившимся оттуда. Однако, ничего не услышав, девушка решила пробраться в спальню.

Осторожно открыв дверь, Хизер проникла в небольшую комнатку, принадлежавшую её младшему брату — семилетнему мальчику, который, по идее, уже давно должен был проснуться и встретить сестру.

Стояла тишина. Единственными звуками, которые её нарушали, были протяжные завывания ветра, доносившиеся за окном, да треск ветвей, скованных морозом.

В мягком мраке, царившем в комнате, Хизер сначала не могла ничего разглядеть. Она внимательно смотрела на кровать брата, но, к своему сожалению, ничего не видела.

Однако через некоторое время, привыкнув к темноте, девушка начала различать очертания объектов. Они казались смутными и по виду своему напоминали неведомых существ. Но Хизер, ранее не раз бывавшей в этой спальне, не составило труда понять, контуры каких предметов она видела: это был письменный столик, где, скорее всего, лежала кипа книг, шкаф, подоконник, обставленный цветочными горшками, несколько больших игрушек, раскиданных по полу, и две тумбочки, одна из которых находилась около стола, а другая — рядом с кроватью.

Тогда девушка приблизилась к небольшой кроватке, где, как она поняла позже, действительно кто-то лежал. Этим кем-то был её любимый младший брат. Свернувшись в безмятежный клубочек, мальчик преспокойно спал. Хизер внимательно прислушалась к его равномерному дыханию, но ничего, что бы её взволновало, не услышала. И вроде бы всё было хорошо, однако какое-то дурное предчувствие не покидало девушку.

Проведя ещё некоторое время в комнате брата, Хизер наконец покинула её и отправилась в свою комнату, чтобы посидеть в одиночестве, размышляя о последних событиях. Так, незаметно, она и уснула.

Утром, когда шаловливые солнечные лучи, пробравшись сквозь полузакрытые шторы, заглянули в комнату и коснулись лица Хизер, девушка открыла глаза. Сначала, спросонья, она несколько удивилась, что её окружали вовсе не стены палатки. Это был её родной дом, её личная комната, от которой она уже успела отвыкнуть за время своего путешествия.

Однако, быстро вернувшись к реальности, Хизер поспешно встала. Она снова оглядела с детства знакомые ей стены, обклеенные узорчатыми бежевыми обоями. Затем девушка окинула взором два небольших деревянных шкафа, внутри которых была аккуратно сложена одежда, письменный стол с водружённым на него компьютером, кипу книг, покоившуюся на верхней полке одного из шкафов, зеркало, украшенное золотистой рамой и прикреплённое к правой от входа стене, достаточно большую кровать, застеленную мягким пушистым пледом, расположенную в самой середине спальни, а также прикроватную тумбочку, уставленную различной мелочью типа миниатюрных часов или компактного зеркальца. Подобная обстановка явно порадовала глаз девушки, уставший от вида неуютных палаток и, хоть и красивых, но быстро приедающихся пейзажей.

Посмотрев на часы, Хизер обнаружила, что было только раннее утро. Несмотря на то, что она могла ещё отдохнуть, наслаждаясь уютной кроватью и благовидной комнатой, девушка не стала тратить время попусту. Так как час был ранний, Хизер полагала, что её мама, возможно, ещё не проснулась. Поэтому она решила снова проведать брата, чтобы уже при естественном освещении убедиться, что с ним всё в порядке.

Девушка вышла из своей комнаты и прислушалась к звукам. Убедившись, что в доме стояла абсолютная тишина, Хизер направилась к детской.

Подойдя ближе, девушка обнаружила, что деревянная дверь, которую она, выходя из комнаты, закрыла, теперь была слегка приотворена. Хизер уже было обрадовалась, что, может быть, её брат наконец проснулся и покинул свою комнату. Однако, к сожалению, она ошиблась. Это девушка выяснила уже тогда, когда, распахнув дверь, очутилась на пороге комнатки.

Оказалось, дверь отворил не брат Хизер, а её мать, пришедшая, чтобы проверить, в каком состоянии пребывал мальчик. Женщина с тревожным видом сидела около небольшой кроватки и что-то шептала, в то время как ребёнок спал беспробудным сном. Безусловно, он, путешествовавший по миру грёз, не слышал слов матери, чем вызывал у той тревогу. Скорее всего, это было из-за того, что, по идее, ему полагалось уже давно проснуться, однако он продолжал спать, словно грёзы, забравшие его, представляли собой нечто не совсем обычное.