— А как насчет пожаров? У них имелись какие-нибудь естественные причины?

— А вот пожары — это другое дело.

Он стрельнул своими хитрыми маленькими глазками туда, где сидел напряженно наблюдающий за ним Пэтч.

— Вы думаете, это были преднамеренные поджоги?

— Полагаю, что да.

— Значит, вы кого-то подозреваете?

— Насчет этого я не знаю. Но, — добавил он, — я понял, что нас ждут проблемы, как только он появился на корабле. — Он качнул своей похожей на каменную тумбу головой в сторону Пэтча. — Да оно и понятно — человек с его репутацией не получит работу за просто так. А потом еще так кстати помер шкипер.

— Вы кого-то обвиняете в смерти капитана Таггарта?

В голосе Холланда явственно слышалось осуждение.

— Никого я не обвиняю. Но кто-то стырил у бедняги весь виски, и кое-кому это было выгодно. Вот и все, что я хочу сказать.

Зал взволнованно загудел. Холланд сел.

Фентон вскочил на ноги и воскликнул:

— Это было возмутительное и абсолютно голословное заявление, не подкрепленное никакими доказательствами!

Председатель тоже так считал. Подавшись вперед, он поинтересовался у Хиггинса, верно ли то, что сам Таггарт обвинил в краже виски сразу нескольких офицеров. Когда Хиггинс признал, что так и было, Бауэн-Лодж уточнил:

— Вас в том числе?

— Бедняга бредил, — разгневанно провозгласил Хиггинс.

— Так значит, он бредит, когда обвиняет вас, но не тогда, когда он обвиняет мистера Пэтча. Я вас правильно понял? — ледяным тоном произнес Бауэн-Лодж.

— Мне в его смерти не было никакого проку, — пробормотал Хиггинс.

— Можно ли предположить, что виски просто закончился?

Но Хиггинс упрямо затряс головой.

— Когда мы стояли в Адене, шипчандлер[22] принес на корабль очень много виски. Он не мог его весь выпить. Это было невозможно.

— Что вы подумали об этом тогда? Вы приняли его обвинения всерьез?

— Нет, с какой это стати? Когда человек не в себе, никто не знает, во что верить, а на что не обращать внимания. — Вид у Хиггинса был растерянный, как будто он не понимал, куда ведут все эти вопросы. — Может, у него было спиртное, а может, и нет, — хрипло пробормотал он. — Может, кто-то его и стырил, я не знаю. Все, что я знаю, так это то, что мы обшарили ради него все судно. Лишь бы он успокоился. Но мы не нашли ни одной бутылки из тех, что заносили в его каюту. Конечно, — добавил он, — если бы мы знали, что он умрет без спиртного, то кое-кто из нас пронес бы на корабль бутылочку-другую мимо таможни и, как говорится, выручил бы его.

Бауэн-Лодж кивнул, и за Хиггинса взялся Фентон. Он пытался вынудить Хиггинса сознаться в том, что Пэтч и не думал отдавать приказ покинуть судно. Для этого он всячески его запутывал, надеясь поймать его на мелких деталях. Но Хиггинс был опасным и неудобным для перекрестного допроса свидетелем. В каждом ответе он ясно давал понять, что не доверяет Пэтчу, и при этом ни на дюйм не отошел от своих первоначальных показаний.

Но сэр Лайонел зашел с другой стороны. Его интересовал груз. Что навело свидетеля на мысль, что в ящиках, погруженных на судно в Йокогаме, были взрывчатые вещества? Возможно, он что-то обнаружил, помогая опускать эти ящики в трюмы? Но, когда председатель попросил его ответить на этот вопрос, Хиггинс заявил, что, когда ящики попали на корабль, он еще не был членом команды.

— В таком случае когда началась ваша служба в качестве второго помощника «Мэри Дир»? — спросил Бауэн-Лодж.

— За день до отплытия из Йокогамы, — последовал ответ. — К этому времени «Мэри Дир» полностью загрузилась, трюмы были задраены и судно готовилось к выходу из порта.

— Вам показали декларацию?

— Нет. Никто мне ее тогда не показывал. Я увидел ее гораздо позже.

— В таком случае с чего вы взяли, что груз содержит взрывчатые вещества?

— Так болтали в доках.

— И на самом судне тоже?

— Да.

— Вы когда-нибудь слышали о том, чтобы взрывчатку укладывали в ящики из-под авиационных двигателей?

— В общем нет. Но бывали случаи, когда взрывчатку упаковывали и маскировали под другие грузы. В обход правил, так сказать.

— Но вы не располагали достоверной информацией о том, что в ящиках может содержаться нечто, отличающееся от груза, указанного в декларации?

— Нет.

— И вы прилагали усилия к тому, чтобы положить конец этим слухам?

Впервые Хиггинс проявил признаки неуверенности.

— Если честно, то нет, — немного помявшись, пробормотал он. — Я не могу сказать, что я это делал.

— Почему же?

Мышцы на шее Хиггинса вздулись.

— Если уж на то пошло, то зачем мне это было нужно? Это было не мое дело.

Бауэн-Лодж посмотрел на сэра Лайонела и приподнял одну бровь. Следующий вопрос касался четырех дней, проведенных пароходом на реке Рангун. Да, признал Хиггинс, он сошел на берег вместе со всеми остальными. А почему бы ему этого не сделать? Не каждый день судовладельцы предоставляют команде сорокавосьмичасовой отпуск на берегу и при этом берут все расходы на себя. Причина? Мистер Деллимар был хорошим парнем, вот и вся причина. Он умел обращаться с людьми и старался, чтобы экипаж был доволен.

— Когда вы вернулись на судно, — сэр Лайонел снова начал обращаться непосредственно к свидетелю, — вы беседовали с кем-нибудь из офицеров или матросов «Торре-Аннунсьяты»?

— Да. Первый помощник, парень по фамилии Слейд, поднялся к нам на борт, чтобы выпить со мной и шефом.

— Вы не спрашивали его, зачем они двигали свой груз?

— Нет. Но Слейд сказал мне, что им пришлось это сделать из-за каких-то бюрократических недоразумений с пунктом назначения стальных труб, которыми они собирались загружаться.

— Вы говорили об этом с Адамсом?

— Нет.

— Но вы видели его, когда вернулись на судно?

— Да.

— Он не намекал на то, что команда «Торре-Аннунсьяты» тайно изменила груз «Мэри Дир»?

— Нет. Но если бы они это сделали, он бы об этом знал, потому что, когда я его увидел, он был на ногах и чувствовал себя намного лучше, поскольку до этого провел два дня в постели, — поспешно добавил Хиггинс.

— Поскольку Адамс был болен, ответственность за погрузку хлопка, видимо, легла на вас? — Дождавшись, пока Хиггинс кивнет, сэр Лайонел продолжал: — Вы не заметили каких-либо изменений в положении груза?

— Нет, не заметил.

— Вы уверены?

— А с чего мне не быть уверенным?

Маленькая голова сэра Лайонела резко подалась вперед, а в его голосе зазвучала сталь.

— Как вы могли быть в этом уверены? Вы сказали, что поднялись на борт после того, как пароход загрузился?

Оказалось, что сбить Хиггинса с толку не так просто. Кончиком языка он обвел пересохшие губы, но больше ничем не выдал своего беспокойства.

— Может, я и не был там, когда «Мэри Дир» загружалась. Зато я был на ней, когда мы выгружали японский хлопок и вискозу, которые лежали поверх ящиков. Я обратил внимание на то, как сложены ящики, потому что догадался, что мне придется грузить на них тюки хлопка-сырца, когда они будут готовы к погрузке.

Сэр Лайонел кивнул.

— Всего еще один вопрос. Вы говорите, что поднялись на борт «Мэри Дир» только накануне ее отплытия из Йокогамы. Как так получилось?

— Ну, потому что меня тогда наняли.

— Кто вас нанимал — капитан Таггарт?

— Нет, мистер Деллимар. Конечно, бумаги подписывал капитан Таггарт. Но взял меня Деллимар.

— Почему?

Хиггинс нахмурился.

— Не понимаю вопроса.

— Я спросил, почему он нанял именно вас. Вы были единственным человеком, который откликнулся на объявление о вакансии?

— Ну, не совсем. То есть… — Хиггинс обвел взглядом зал, и его язык снова скользнул по губам. — Это было не так.

— Вы хотите сказать, что эту должность вам предложили не так, как обычно? Мистер Деллимар нанял вас частным образом?

— Пожалуй, что так, — неохотно признался Хиггинс.

— Возможно, вас не затруднит объяснить суду, как именно это произошло.