– В ту грозу женщину убило в соседней деревне, бабы капусту пололи в поле. Говорят, у неё мобильник был в кармане и притянул молнию, – сказала хозяйка. – Вот, вы учёные люди, такое может быть?

– Не думаю, – сказал Пивнев. – Вы лучше скажите, как у вас дела? Валентин, чем вы занимаетесь?

– Вроде, фермер. Пшеницу сеем. Потом коровник взяли, бывший совхозный. С Полиным отцом Иваном Семёновичем и братом моим Федором. Полин брат меньшой помогает. Там, отремонтировали, свиней сейчас держим.

– А свинину куда? – заинтересовался Новокрещёнов.

– Поначалу из города перекупщики приезжали, но мало давали. Невыгодно. А сейчас в райцентре геологи базу сделали. Людей понаехало, так там продаем. Ну, а при доме огород, коровы, кур с полсотни – это само собой.

– Ну, а на рынке как, не обижают?

– Так это, брат мой младший помогает. Он там в милиции, замначальника.

– И много в селе фермеров?

– Есть. Дроновы, потом этот, что переехал сюда… Мишка.

– А как соседи относятся?

– Некоторые работают, помогают нам. Довольны.

– Подпаливали нас два раза, – вступила Полина.

– Было дело. Мужики, может того… понемножку. За знакомство.

Через окно Пивнев увидел, что возвращаются Иула и Люда в сопровождении хозяйской дочки.

– Спасибо, но нам пора.

– Валентин, а где рыбку можно поудить? – спросил Новокрещёнов и достал из папки карту.

– За серьёзной рыбой мы далеко ездим. А пацаны ловят в заводи, тут за селом, – Он ткнул коротким мощным пальцем в изгиб речки.

– Распорядок дня мне представляется следующим, – сказал Пивнев. – Сначала хозяева устроят экскурсию по усадьбе. Потом едем к речке. Иула, Люда, я и прапорщик Лосев. Там садимся в лодку и плаваем по речке. Потом причаливаем берегу. Место для пикника наметили?

– Конечно, вот здесь, – Плетнёв показал на карте мысок. – Только мы рассчитывали на катер, для лодки далековато.

– Ничего, доплывём. Мясо для шашлыка, картошка и прочее готово?

– Всё уже на месте.

– Фото и видеокамерами займется Лосев. Людмила говорила, что он специалист. Между часом и двумя возвращаемся по течению к месту отплытия. Хотелось, чтобы женщины могли попариться в бане. Затем обед, отдых и отбытие в город.

Иула и Люда сидели в тени на скамейке, и Катя что-то им рассказывала. Иула слушала с интересом.

Пивнев с Плетнёвым подошли к ним.

– Иула, Людмила, есть два варианта прогулки по реке: на катере, цивилизованно и на вёсельной лодке. Как вы?

– Я за лодку, – сразу сказала Иула.

– Я, как Иула, – поддержала Люда.

– Всё понял, – сказал Плетнёв и заспешил по своим делам.

Усадьба была большая. Как понял Пивнев, три соседних двора были объединены. Валентин и Тома сначала показали пустой оштукатуренный коровник (коровы паслись в стаде), откуда резко пахнуло свежим навозом. В соседнем небольшом помещении, коряво обложенном белым кафелем, гудел сепаратор. Дальше под шиферным навесом – поленница. Огороженный сеткой «рабица» птичник, где бродили белые куры и два крупных заносчивых петуха. Иула задержалась здесь. Она улыбалась. Катя взяла из пластикового ведра горсть пшена и высыпала на ладонь Иуле. Потом приоткрыла калитку и Иула вбросила корм вовнутрь. Куры с кудахтаньем бросились к пшену, сталкиваясь на ходу. Мать недовольно посмотрела на дочку, но ничего не сказала. Иула и Катя смеялись. Людмила фотографировала.

А Пивнев вспомнил, что давно не был дома. У родителей. Уже подарки куплены, почти целый день ходили с Леной по рынкам. Он потряс головой, чтобы отвлечься.

Им показали большой дощатый сарай, где стояли трактор и грузовик, мастерскую, ягодники, огород, половина которого прополота, бревенчатую баню, прикрытые плёнкой большие копны сена.

Он посмотрел на часы, и компания направилась к воротам усадьбы.

Катя попросилась с тетей Иулой, тетей Людой и дядей Кешей на речку, но мать шикнула на неё, и она, буркнув что-то дерзкое, убежала к сепаратору.

На берегу речки возле наполовину вытащенной из воды лодки их дожидался один из людей Плетнёва. Тимоха (прапорщик Лосев) в цветастой рубахе навыпуск погрузил на нос лодки небольшие сумки, и девушки по команде Пивнева забрались в лодку и уселись на корме.

– Свободны, – сказал Пивнев помощнику Плетнёва, и начал разуваться. Лосев понял его, и тоже начал быстро снимать кроссовки. Подкатив штанины джинсов, они быстро столкнули лодку в воду. Холодная вода обожгла лодыжки, и они с двух бортов ввалились в лодку, которая сильно качнулась сначала влево, потом вправо. Люда взвизгнула, Иула невозмутимо улыбнулась. Мужчины разобрали весла. Пивнев оглянулся. «Газель» уехала, невдалеке двое парней возились с мотором металлического баркаса.

– Веслим? – спросил Пивнев, и они начали медленно разворачивать лодку против течения.

Гребцы быстро втянулись, и лодка двигалась дольно ходко. Иула с интересом смотрела на луга слева, на лес на другом берегу, на зеленоватую воду, в которой иногда мелькали серебряные рыбешки и отражались берега. Сидела она, положив руку на борт и держа спину очень прямо. Панамка у неё на голове казалась военным головным убором.

Пивнев почувствовал, что слегка покрылся испариной, и что все заботы постепенно растворяются в тёплом воздухе.

Вдруг Люда заволновалась:

– Надо бы поснимать, сумка там за вами!

– Давай, я достану камеру, – сказал Лосев, приподнялся, неловко встал и повернулся к носу лодки..

– Можно, я поработаю этим предметом? – неожиданно сказала Иула.

– Веслом, что ли?

– Веслом, правильно.

– Попробуй.

Лосев остался на носу. В сумке запасливой Людмилы нашлись садовые перчатки, Иула надела их, и легко, не качнув лодки, пересела. Первые гребки были неудачными: лопасть весла вырывалась из воды и обдавала брызгами половину лодки под весёлые крики Люды. Но Иула быстро освоила технику, и лодка плавно заскользила вперёд. Тимофей успел заснять неудачный дебют и передал фотокамеру Людмиле.

Пивнев замедлил темп гребли, и лодка медленно скользила по речке. Голые локти Пивнева и Иулы всё время соприкасались при гребках, и он был весь погружен в это ощущение. «Как в седьмом классе», – бегло подумал он.

– Командир, – сказал Лосев, – мы вроде здесь собирались причаливать. Мне шеф этот мысок на карте показал.

На зелёной лужайке стояла розовая пластиковая мебель: стол и четыре кресла. На столе пластмассовая, тоже розовая, ваза с жёлтыми импортными, без запаха, розами. Невдалеке чёрная жаровня-шашлычница на высоких ножках из уголка. В сторонке аккуратно сложены большие картонные коробки. Между деревьями синел биотуалет.

Пивнев осмотрелся. Не так он представлял себе выезд на природу. Но лиственничный лес был хорош. Просвеченный солнцем, прозрачный, с отдающим синевой подлеском.

Он прошёлся, как был, босиком по берегу. Под небольшим обрывом песчаный берег плавно уходил под воду. Только метров за сто пятьдесят от места высадки он обнаружил омут, где тёмная вода стояла сразу под обрывом и заросли ольхи подобралась к воде. А на реке давешний баркас стоял посредине речки метров триста ниже по течению. Там сидел парень с удочкой. Второй парень куда-то исчез. На другом берегу чуть выше ещё один рыболов, по типажу – сельский пенсионер. С той же стороны далеко от берега на пригорке, куда вползала серая среди окружающей травы грунтовая дорога, стояла с поднятым капотом салатовая «шестёрка».

Когда он вернулся, Иула сидела в кресле лицом к реке, а Люда с Тимофеем разбирали ящики.

– Так, – сказал Пивнев, – а сейчас определим меню завтрака на траве. Как насчёт шашлыка?

Иула вопросительно посмотрела на него.

– Мясо, жаренное на древесных углях.

– Очень хорошо, – сказала Иула.

– Тогда мы займёмся огнем.

Рядом с жаровней в прозрачном мешке лежала связка дров. Такие дрова продавали на автозаправках. Пивнев с Лосевым быстро натаскали кучу хвороста и с помощью туристского топорика разделали его.