— Андреич, за домом пригляди, а я в город съезжу! — Дождавшись, пока огородник разогнет спину и посмотрит на него, добавил: — С меня бутылка, вечером отметим!

Он не стал пояснять нам, что собирался отмечать вечером.

Машина покатилась сначала по узким дачным улочкам, потом, вырвавшись из тесноты участков, по такой же узкой, но асфальтированной дороге — до самого шоссе.

Ехали по нему около получаса, потом снова свернули на проселочную дорогу, пробрались через темный лесок, переехали шаткий, казавшийся очень непрочным, мост и снова по проселочной дороге выскочили на какое-то другое шоссе.

— Ну вот, совсем чуть-чуть осталось, — сказал Изотов, прервав долгое молчание. — Иваныч — человек непростой, поэтому ведите себя скромно. Кидаться на него с кулаками, как на меня, — не нужно. Скажет «да», значит посчитает вас полезными и приставит к делу. «Нет» — значит не поверил. Я к нему в больницу двадцатого числа-то ездил, погуляли по аллейкам, вашу историю я Иванычу рассказал. Сначала он меня фантастом обозвал и хотел на соседнюю койку уложить — здоровье поправлять, а потом-то, когда я ему о твоих сбывшихся предсказаниях поведал, передумал товарищ Воронов. Да. Вот здесь-то его пробрало. Теперь ждет — ножкой притоптывает. Но здесь важно, чтоб увидел он в вас серьезных людей, готовых на большие дела, а не двух клоунов из провинции. В последнем случае быть вам у Сербского вечными пациентами. Все усвоили?

Захар, сидевший впереди, рядом с ним, оглянулся на меня, а потом ответил за двоих:

— Валентин Аркадьевич, мы же уже пообещали…

— Ладно-ладно. Я тоже немножко нервничаю. Не хотелось бы у старого начальника нервы зря изводить. Смотрите мне! Да мы почти и приехали уже.

Он немного притормозил, съехал на второстепенную дорогу и через пару километров мы уткнулись в КПП со шлагбаумом. Перед ним стоял солдат с красными погонами ВВ-шника, а в окошке будки маячила голова в фуражке — наверное, офицер.

Изотов опустил стекло и сказал подошедшему сержанту:

— Пропуск должны были от Воронова заказать.

— Здравствуйте, — поздоровался солдат, скользнув цепким взглядом по нашим лицам, попросил: — Багажник откройте, пожалуйста.

Из будки вышел офицер — это оказался лопоухий старший лейтенант. Услышав последние слова сержанта, он крикнул:

— Отставить, Миронов! Товарища Изотова нужно знать в лицо. Добрый день, Валентин Аркадьевич! Пропуск на вас готов. А товарищей я попрошу предъявить паспорта.

— И тебе здоровья, Саша, — ответил Изотов. — Как нынче? Спокойно все?

— Да вроде ничего страшного не произошло, — листая наши документы, сообщил офицер. — Как обычно все.

После проверки шлагбаум открылся, и мы неспешно покатились по чистой дороге, обрамленной с двух сторон кустами, в которых иногда обнаруживались выкрашенные в зеленый цвет ворота.

Ни одного дома видно с дороги не было — все они прятались где-то в глубине участков, среди шумевших верхушками высоченных сосен.

Одни из ворот оказались открыты. Туда и свернул Валентин Аркадьевич.

Мы вылезли из машины, припаркованной на небольшой стоянке за воротами, от которых к нам подошел чернявый мужик в солнцезащитных очках и финском спортивном костюме Finn Flare — мечте всех провинциальных спортсменов. На ногах у него были красные кроссовки с замершей в прыжке кошкой — я только слышал, что такие где-то есть.

— Добрый день, Валентин Аркадьевич, — поздоровался он.

— Здравствуй, Женя! — поприветствовал мужика Изотов. — Как служится? Как супруга?

— Спасибо, Валентин Аркадьевич, пока не жалуемся, — улыбнулся чернявый. — Это внуки?

— Ну да, Жень. Решил вот со старыми зубрами познакомить, чтоб видели, чего можно достичь, служа родине.

— Дело хорошее, — одобрил Женя. — Геннадий Иванович вас ждет в беседке. Я провожу.

Вслед за ним мы пошли по засыпанной мелким мраморным отсевом — почти песком — дорожке, оставляя мелькнувший в просветах деревьев дом по правую руку.

Здесь совсем не было так жарко, как на дороге. Светлые пятна и тени огромных сосен шевелились на земле, где-то высоко часто стучал дятел, чирикали какие-то чижики меж стволов деревьев гулял свежий ветерок.

Впереди показалась обещанная Женей беседка.

— Вам туда, — остановился чернявый охранник.

Мы прошли мимо него к деревянному крыльцу.

— Кого я вижу! — Навстречу нам вышел, раскинув в стороны руки, дедок лет семидесяти.

Невысокого роста, плотный, он производил впечатление маленького танка. На его полноватом лице сильно выделялись плотно сжатые губы и очень высокий лоб. Глаза за дымчатыми очками почти не были видны. Одет он был в какое-то подобие тех бесформенных летних костюмов-пижам, в которых любил щеголять Хрущев. Только вместо рубахи с вышивкой на нем была вполне обычная футболка со шнуровкой на груди.

Он скатился по деревянным ступенькам нам навстречу.

— Валя, ты прямо как на прием в посольство вырядился! — Воронов облапил своего старого друга. — Хорош, хорош еще, стервец! Ну, — он отстранился, — представь меня своим «внукам»?

— Это Сергей, мальчик, про которого я тебе говорил, Геннадий Иваныч. А это Захар — его друг и помощник.

Воронов и нас сжал в своих еще крепких объятиях, успев между делом шепнуть:

— Серьезные разговоры только на аллее. Беседку слушают.

— Смотри, какая у нас молодежь, Валь! — похвалил нас Воронов. — Сами ведь пришли, почувствовали, что могут пригодиться стране, и пришли! Хвалю! Да что мы в дверях-то стоим, проходите. Вот чай, вот пряники-сушки, угощайтесь, молодежь!

Мы скованно прошли мимо хозяина и расположились на скамьях, стараясь показать, что не чужды хороших манер.

Хозяин уселся на кресло, стоявшее во главе стола, и распорядился:

— Валь, наливай чайку, а то мальчишки твои совсем засмущались! А вы, молодцы, рассказывайте, как страна живет, чем дышит? А то я здесь — как в заключении со своими болячками; чуть соберусь на свободу, что-нибудь да прихватит. Так что там слышно — «от Москвы до самых до окраин?»

Захар начал что-то лепетать про небывалый подъем трудящихся, но, стушевавшись под пристальным взглядом Воронова, замолчал.

— Совсем ты запугал хлопцев, Геннадий Иванович, — усмехнулся в усы Изотов. — Разве можно так из молодого поколения жилы тянуть?

— А как иначе-то, Валя? — немедленно отозвался хозяин. — Им ведь дело предстоит нешуточное! Пойдемте-ка, погуляем!

Мы вышли на дорожку и прошлись по ней к берегу небольшого пруда, поросшего плакучими ивами. На воде плавали серые утки, где-то в кустах на противоположном берегу квакала лягушка.

Хозяин остановился и обернулся к нам:

— Парням предстоит сделать то, чего не смогли ни ты, ни я, ни вся наша хваленая партия. Объегорить капиталистов их же оружием — это я тебе скажу, непросто.

— Это да, Геннадий Иваныч, здесь с тобой не поспоришь, — согласился Валентин Аркадьевич. — Так что, Сережа, мы ответим товарищу Воронову?

Я согласно кивнул и сказал:

— Выбора все равно нет. Либо мы попробуем сделать что-то полезное для страны, либо… за нас все сделают другие. И сделают для своей пользы, не для нашей.

— Хорошо, Сережа. Ведь ты — Сережа, я ничего не напутал? — уточнил Воронов.

— Да, Геннадий Иванович.

— Замечательно, память еще меня не подводит. Какое ты видишь применение своим силам в ближайшей перспективе?

Не сказать, что я особенно сильно робел, но разговаривать с ним было некомфортно — он будто каждое слово сразу проверял на честность, и это было необычно и нервировало.

— Валентин Аркадьевич говорил, что у него сложился план. Мы старательно пытались разобраться во всем сами, но почти полгода впустую потратили. Не хватает опыта, специальных знаний. Мы по-всякому думали — и изобретения внедрять и… много чего, но все это ненадежно как-то. А товарищ Изотов предложил инвестировать средства в капиталистические предприятия, чтобы получая прибыль, они делились ею с нами.

— А товарищ Изотов понимает, что эти действия сразу попадут во внимание наших недобрых «друзей» из МИ-5, Ми-6, Центра правительственной связи Британии, ЦРУ, АНБ и остальных сильно досужих и внимательных господ? — Воронов коротко прихлебывал из фарфоровой чашки, которую, как оказалось, прихватил с собой. — Или вы думаете, что Геннадий Иванович располагает секретом «шапки-невидимки»? Вы, мальчики, собираетесь работать с колоссальными суммами. Как только наши идеологические противники вычислят конечный адресат транзакций этих мечущихся миллиардов, они в ту же минуту перекроют вам кислород. Будут ли это новые законы или просто одиночный выстрел — зависит от того, какого уровня вы к тому времени достигнете, но то, что так будет — сомнений нет. Или вы что-то придумали и скрываете от старого деда?