Я не я, и дом не мой.

А в больнице - мне диагноз:

С головою геморрой. И-и-Их!

- Всё ясно, - машет лапой старший аллирог.

А Курочка жалуется дальше:

- Что-то ноет передок,

Да под задом - ножка...

Приходи коо-ко мне, дружок,

Поо-полечи немножкоо-ко!

- Место рождения? - спрашивает старший.

- Я не знаю, как у вас,

А у нас в Японии

Три врача меня смотрели,

Ни хрена не поо-поняли! И-и-Их!

- Место жительства?! - повысив голос, требует доктор Лектор.

- Я не знаю, как у вас,

А у нас, в Неаполе,

Бабы во поле дают,

И рожают на по-поле. И-и-Их!

- Хватит! Вы раньше обследовались?

- Да, мяня доктор принимал

Пси-хо-аналит-чик.

Лично сам с мяня снимал

И трусы, и лиф-чик. И-и-Их!

- ДОВОЛЬНО! - кричит доктор.

Но Курочке хочется сообщить что-то ещё:

- Перед завтракоо-ком на куу-кухне

Поо-подрались два поо-повара:

И повар шеф-повару

Пробил хером голову...

- ПРЕКРАТИТЬ! - орёт доктор Лектор.

А Ряба не унимается:

- К нам в дяревню, ва сяло

Залятело НЛО,

И все бабы, и все девки

Залятели ат няво! И-и-Их!

- УБЕРИТЕ ЕЁ!

- БРОСЬ ЖЕНУ ЗАКОО-КОННУЮ! - кричит ему Курочка: - ВОЗЬМИ МЯНЯ, ЗНАКОО-КОМУЮ!

Её переворачивают лапами вверх и оттаскивают.

- Лысого! - кивая на товарища Нинеля, велит доктор Лектор. И окрывает формуляр истории болезни.

Товарищ Нинель упирается, но против здоровущих мордастых аллирогов у него нет шансов.

- Что тут, в анамнезе? - бормочет доктор. И зачитывает: - "Товарищ Нинель". Вы - Нинель?! Может, матушку вашу так звали?

Товарищ Нинель мотает головой и решительно заявляет:

- По матушке я - Бланк!

- Так и запишем: по-матушке - чистый Бланк. А по батюшке?

- По батюшке - Ильич!

Товарищ Нинель неожиданно вскакивает и принимается отбивать чечётку, картаво подпевая себе в такт:

- Тычь - потычь - пегетыч - Ильи-ич...

И, рэперски двигая головой и руками, повторяет:

- Тычь - потычь - пегетыч - Ильи-ич...

- А пгавда, док, что своего отца необходимо убить?

- Укоо-коо! - заходится Курочка, поддерживая товарищ-Нинеля: - Укокооошить!

Очки с носа Ганнибал Кондратьича падают.

- С чего вы взяли?!

- А газве не так завещал нам товагищ Зигмунд Фгейд?

- Нет, - отвечает доктор Лектор. - Фрейд имел в виду только в фигуральном смысле, что "убить в себе" - значит, устранить внутреннее препятствие. Значит, превзойти талантом.

- А мой батя, - говорит Курочка, - толькоо-ко разных цыып-цыып-цыпочек топтал. За этот талант и уважали.

Доктор Лектор от неё отмахивается и принимается за анамнез товарища Нинеля:

- На что жалуетесь, любезный?

- Я не знаю, как у Вас,

А у нас на Пгесне

Мне вгачи меж ног глядели,

И запели песни.

- Вот, как?! - изумляется доктор. И спрашивает: - Место жительства?

Товарищ Нинель сообщает:

- Я не знаю, как у вас,

А у нас - в Гегмании

Население живет

В полном голодании!

Доктор достаёт платок, отирает лоб и спрашивает:

- Род занятий?

А товарищ Нинель ему:

- Если весь нагод собгать,

Огганизовать умело,

Можно солнце обоссать -

Вот бы зашипело!

- ВСЁ-ООО! - орёт доктор.

А товарищ Нинель, продолжая отбивать чечёточные дроби, интересуется:

- И какой, доктог, полагаете диагноз?

- Диагноз, голубчик, известный - сифилис мозга!

- ДА ЗДгАВСТВУЕТ гЕВОЛЮЦИЯ, КОТОгАЯ ПОЖИгАЕТ СВОИХ ДЕТЕЙ! УгААА! - орёт товарищ Нинель.

Его уволакивают. Теперь за шкирку хватают меня.

14. Прокажённое золото

Нерельман и Воробеев установили вводные параметры Пространства-Времени, с санкции переименованного КГБ отрубили свет во всей Сочисиме и врубили квадронный моллайдер на всю катушку. И попали почти туда, куда намеревались, но немножко не туда, а в 28 октября 1533 года, в город Марсель, - в первый день торжеств по случаю бракосочетания принца Анри д"Орлеан де Валуа, младшего сына французского короля, с Катэриной де Медичи, племянницей Папы Римского Климента VII.

Воробеев оказался слева, а Нерельман - справа от итальянского посла, который преподнёс четырнадцатилетним молодожёнам, среди других даров, ларец из красного дерева. В ларце было четыре хрустальных штофа с арценте ди граппа - подобием бренди из виноградного спирта, приготовленным в тринадцатом веке медиком Таддео Альдеротти и хранившимся до этого дня в папских кладовых. Членам семьи Валуа д"Ангумуа, привыкшим к утончённым испанским, итальянским и отечественным винам Бургундии, Шампани и Бордо, крепкий напиток показался резким, как гасконский арманьяк, и пришёлся не по вкусу. Король предложил принцессе Катрин - так, на свой манер, французы назвали юную невестку-итальянку - сохранить один из непочатых штофов с арценте в её покоях, как свадебный сувенир.

Воробеев и Нерельман, посредством пультов-наладонников, ввели корректировки в операционную систему моллайдера, сдвинулись во Времени на три года дальше, и попали в август 1536-го, в дни всефранцузской скорби из-за постигшего королевскую семью горя - нелепой смерти престолонаследника - старшего из принцев, дофина Франсуа. Несколькими днями ранее восемнадцатилетний юноша, разгорячённый игрой, пожелал утолить жажду. Из погреба принесли кувшин родниковой воды, прямо со льда. Придворный Себастьяно Монтекукколли, итальянский граф, принял кувшин у посыльного, наполнил чашу и подал дофину. А здоровья дофин был слабого - с детства страдал туберкулёзом после пребывания в качестве заложника в Мадриде. Да ещё дамуазель дё л"Эстранж ежедневно изнуряла его многочасовыми скачками в постели. В общем, попил водички - пневмония - смерть.

Так двуличная злодобрая Судьба нежданно-негаданно разостлала перед итальянкой Катэриной де Медичи ковровую дорожку к трону королевы Франции. А пока её свёкр, безутешный отец, он же христианнейший король, приказал злосчастного графа Монтекукколли четвертовать, а отрубленные руки и ноги вывесил на въездных воротах города Лиона. От этого поучительного зрелища Нерельмана с Воробеевым едва не стошнило. Они, поспешили ввести в окошко браузера хроноцапы уточняющие параметры, сместились во Времени дальше вперёд, и оказались в начале 1543 года в покоях принцессы, которая по обыкновению была очень грустна. Катэрина вновь и вновь вспоминала удары судьбы, как, после смерти дяди, она полностью лишилась оформленного международным договором громадного приданого, включавшего целые области и города. И как ещё раньше толпа поднявших мятеж озверелых горожан намеревалась бросить в публичный дом её - девочку-подростка из знатнейшего рода. Главной же причиной нынешней печали и несчастья принцессы была её фатальная неспособность зачать. За десять лет, минувших со дня свадьбы, Катэрина множество раз тайно посещала знахарок, и эти, похожие на ведьм, тёмные дуры мазали ей низ живота коровьим навозом, тыкали в промежность оленьими рогами, поили мочой мула, но ничто из этого не помогало. Придворные дамы уже успели нагулять от её мужа сыновей и дочек, и родственники короля открыто уговаривали престолонаследника развестись с пустоцветной некрасивой бесприданницей. День ото дня положение принцессы становилось во дворце всё более шатким.

В дверь постучали, и фрейлина доложила:

- К вам графиня де Пуатье де Сэн-Валье.

В покои Катэрины вошла любимая фаворитка её мужа, которая не только ежедневно делила с ним ложе, но была его главным советником и, говоря деловым языком, менеджером его проектов. Диана де Пуатье, вдова великого сенешаля Нормандии, сама происходила из знатного и богатого рода, которому, помимо поместий, принадлежали обширные и прибыльные виноградники Пуату в окресностях Ля Рошели. В отличие от невзрачной Катэрины, Диана была очень красива и, что важнее всего, с давних пор она стала alter ego - "вторым Я" души принца, его самым близким, самым верным и надёжным другом.