В это время что-то темное выросло в середине одной из боковых линий, вывалилось в центр панели, отделилось и начало увеличиваться. Кулибин изумленно уставился на движение. Несомненно, это был человек, но его пропорции сильно искажены. Огромные ноги, кисти рук словно клешни краба, над всем этим – маленькая головка. Двигался человек, нисколько не стесняясь своего уродства, с обыкновенной легкостью прямоходящего существа. Фигура сместилась наверх, осталась только огромная ступня в форменном ботинке. Каждая трещинка на подошве, каждая ворсинка на шнурках – панель все показывала необыкновенно четко.

Кулибин отпрянул от панели, пару раз изумленно моргнул. Дверь распахнулась, вошел мужчина. Одного возраста с Салье, в военной форме, с порога сказал:

– Опять шокируешь непосвященных, Клод? – он глянул на гостя и невольно остановился. – Ух ты!

– Иван Кулибин. – Великан приподнялся, вынуждая Антрака задрать голову.

– Ух ты, – повторил тот, но тут же опомнился. – Морис Антрак, специалист по материалам.

– Уже наслышан.

– Что ты ему наболтал? – с наигранной строгостью спросил Антрак у своего друга.

– Не успел пока.

– Ну что, впечатлились? – вновь обратился Антрак к Кулибину. – Клод обожает хвастать своей игрушкой.

– Да я, даже…

– Он угробил на нее две недели, – сказал Антрак. – Чуть с голоду не умер – забывал есть, представляете?

Салье метнул гневный взгляд на приятеля. Кулибин начал догадываться, что взаимные пикировки – органичная часть повседневной жизни этих двух типов. «Мне не хватало этого… там», – с тоской подумал Иван. Он вдруг искренне захотел работать с ними. Нет ничего более вдохновляющего, чем работа над общим делом в компании с людьми, понимающими друг друга с полуслова.

– Это потрясающе, – Кулибин кивнул в сторону панели. – Действительно, лучше один раз увидеть…

– Думаем вот, что теперь с этим всем делать, – ответил Салье.

– Тут и думать нечего, – живо откликнулся Кулибин. – Вы хоть знаете, что сейчас делается в Лондоне?

– Да мы тут, как-то… – оба ответили почти хором.

«А теперь я их удивлю».

– Ваши ребята, партизаны, там уже базу отгрохали. в каком-то сливном коллекторе, не приведи Господи. Они сидят там, в этих бетонных кишках, а наружу кажут носы через дверную щель. Того и гляди, марсианин за нос ухватит.

– Мда… – сказал Салье. – Кажется я начинаю понимать.

– Так вы, мсье, что же, – оттуда? – Антрак был удивлен таким поворотом беседы.

– А откуда ж? – Кулибин дождался своего часа. – Сейчас расскажу.

Рассказ получился не долгим, но красочным. Великан, правда, из-за природной застенчивости умолчал о неприятном инциденте во время встречи с партизанами, но зато компенсировал это эффектным изложением момента запуска ракеты. Затем особенно отметил, какие рискованные моменты приходится переживать дозорным в местах входа на базу, когда они вынуждены оглядывать окрестности. Всегда есть риск демаскироваться. в конце рассказа Кулибин показал на жгут, исчезающий за дверью.

– Вам бы, друзья мои, научиться побыстрее эти штуки делать.

– Как тебе задачка? – Антрак посмотрел на Салье. – Вот чего жизнь требует. Кажется, тебе теперь еще пару недель не спать, не есть.

– Для тебя тоже занятие найдется, – ответил Салье. – Я до сих пор не понимаю, что за вещество они используют.

– Куда уж без меня, – согласился Антрак. – Я как раз закончил… Да, точно! Я же с хорошей новостью!

– Так тебе удалось?

– Ага. Сдался, как миленький.

– Ребята, – напомнил о себе Кулибин. – Рассказывать, так уж каждому…

– А я и не скрываю, – Антрак засунул руку в карман. – Вот, извольте посмотреть.

Он извлек из кармана штанов кусок блестящего металла, сверкнули гладкие грани. Он умещался на ладони и, судя по движениям Антрака, весил очень мало для своего объема.

– Удалось-таки отпилить его! – Антрак подкинул кусок на ладони, с легким шлепком поймал и положил на стол.

– Он с ним бился даже дольше, чем я с камерой, – вставил слово Салье.

– Этот кусок мы наконец отрезали от ударного датчика. – Антрак посмотрел на Кулибина. – Вы знаете, мсье, что это такое?

– Нет, хотя подозреваю, что это еще одно устройство со снаряда. Но когда я изучал их конструкцию, там ничего не было сказано про ударный датчик.

– Не мудрено. Снаряды модифицированы. в них не только нет отсека для несчастных жертв, но и добавлены некоторые новые механизмы и приборы. Самый поразительный из них – как раз ударный датчик. Чудовища решили применить новую тактику – побыстрее вылезать из своих чертовых болванок. Там много сделано для этого: ускоренное охлаждение корпуса, измененный привод крышки, но самое главное – он, ударный датчик. Это он дает толчок всему процессу, срабатывает от удара о землю. Поэтому сделан особо прочным. У меня дух захватило, когда я представил, насколько он должен быть крепок. Я даже поначалу испугался, думал, как же мы его разбирать будем? Размер у него, к слову сказать, огромный. Но в конце концов он сдался.

– То есть вы теперь можете отрезать от него такие куски?

– Да какие угодно, – Антрак с довольным видом сунул руки в карманы. – Можно спросить вас, мсье Кулибин?

– Все что угодно.

– Вы сказали сейчас, что вашей… ракете? – Кулибин кивнул – …не хватает прочности?

– Да, сфера для пара должна удерживать большее давление. Тогда скорость будет еще выше.

– Что ж, как видите, я смогу теперь помочь и вам.

– Я действительно попал, куда надо.

Кулибин вскочил с ящика и ринулся на Антрака, чтобы пожать руку. Сгреб лапищей, словно акула проглотила рыбешку. Антрак приготовился услышать хруст костей, но, вместо этого ощутил сухое крепкое рукопожатие, осторожное, но уверенное. Вернувшись в общество, русский великан, успел уже восстановить навыки обращения с хрупким окружающим миром.

Глава 9

Промозглый ветер на этот раз заставил ученых собраться в комнате Иррата. За окном бушевала настоящая буря, срывала багровые листья с деревьев, уносила их в бурлящем хаосе за горизонт. О стекло бились мелкие ветки, словно делали отчаянную попытку спастись от непогоды в уюте наглухо закрытого помещения.

Мрачные, набухшие от влаги тучи плотными слоями закрывали вечернее небо, вынуждая зажечь лампу. Желтоватый свет придал комнате еще больше тепла и спокойствия.

Марсианин расположился на кровати, укрытый пледом и готовый к очередной беседе с двумя учеными. Он ждал, что сегодня сумеет задать волнующие вопросы. в пустых, не подкрепленных точными сведениями размышлениях не было смысла. После того, как он понял, что Мессия не смогла участвовать в освобождении Земли от нашествия чудовищ, его занимал только один вопрос: какие способности позволили землянам расправиться с ненавистными тварями?

Напротив, в удобных креслах по обе стороны небольшого столика, сидели Уотсон и Лозье. Вечно всклокоченный старый профессор протирал очки полой пиджака, щурясь на них безоружными глазами. Лозье выжидал, желая предоставить право начать разговор Уотсону, чтобы понаблюдать, куда будет клониться беседа. Сам Лозье до сих пор содрогался от воспоминаний о том, какое нервное напряжение вызвал у него последний разговор в парке. Чтобы прийти в себя после этого, пришлось приложить поистине титанические усилия.

Уотсон завершил незатейливую процедуру и водрузил тяжелые очки на нос.

– А что, собственно, заставило вас прилететь сюда, молодой человек?

– Мессия…

– Амелия?

– Амелия повела нас за собой, открыла нам глаза. Рабы больше не испытывали ненависти к надсмотрщикам. Она показала нам, что все мы являемся рабами, даже если некоторые, волей чудовищ поставленные чуть выше рабов, живут в менее тяжелых условиях. У нас один враг, мы это поняли, благодаря ее словам.

Иррат прервал рассказ, недолго помолчал, затем спросил:

– Могу я рассказать о событиях тех дней более подробно?

– Мы будем счастливы, Иррат, – ответил Уотсон.