«Все вроде гладко, – Аннет все еще ощущала тревогу. – Но разве на складе их не легче было обнаружить, сидящих на кучах еды, чем во время перебежки по развалинам? Что-то они темнят. Надо к ним присмотреться».

– Да, дорогая моя, – сказал стоявший рядом Джек. – Вот бы нам такой подарок судьбы, мы бы тоже сидели, носа не высовывали. Как ты думаешь?

Аннет снова начала закипать. Дурацкое замечание отвлекло ее от важной мысли, она не успела высказать замечание, а разговор с артиллеристами уже повернул в другую сторону.

– Наш долг – сражаться! – Девушка обрушилась на Джека. – Вы провалялись без памяти в то время как мы пытались выжить. Дай вам ящик консервов, вы бы там еще месяц провалялись? Ну уж нет! Больше я не буду обращать внимание на ваши глупости, дорогой Джек.

– Что-то ты расшумелась, – спокойно ответил Ридл. – Обстановка меняется, люди меняются.

– Чтобы Джек Ридл изменился? – Аннет изобразила величайшее недоумение. – Ни за что не поверю. Вы никогда не изменитесь!

– Время покажет.

– В философию потянуло? Здесь надо работать, все отдавая, до последней капли…

– Капли крови ты имеешь в виду, я надеюсь? Я видел, как это выглядит.

– Избавьте меня от ваших намеков! Какой кошмар!

– Это реальность, моя дорогая.

– Какой же вы… – она топнула ногой, развернулась и стала продираться сквозь плотные ряды партизан, наблюдающих за спасенными солдатами. Все слушали, раскрыв рты, не обращая внимания на перепалку, произошедшую у них под боком.

Джек остался стоять, силясь понять, что же все-таки случилось с Аннет. «Как сильно война изменила нас. Кто бы мог подумать?..»

Глава 11

«Момент истины настал. Теперь они не смогут ничего противопоставить моему успеху. Нужно быть полным идиотом, чтобы не заметить очевидного. Хочется верить, таких тут нет. Но какие они все одинаковые! Все на одно лицо. Что приводит к появлению таких обобщающих типажей? Кажется, это еще одно подтверждение моей теории».

Пройдя вдоль длинного стола в штабном помещении для совещаний, Уотсон решительно опустился на отведенный ему стул. Он был инициатором собрания и место за столом выбрали так, чтобы каждый участник мог видеть его.

Штаб сил сопротивления. Почти одинаковые, суровые мужские лица, несущие отпечаток тяжести принимаемых решений. на погонах – чехарда звездочек и разноцветных полос, разобраться невозможно, тем более – запомнить. не отдельные личности, которые реализуют творческий потенциал через решение неповторимых задач, а просто машина, состоящая из четко подогнанных запчастей, делающих свою работу по многократно повторяющейся схеме.

«Имело бы для них значение, с кем воевать? Чем отличаются для них марсиане от любого другого агрессора? Ты знаешь, что на тебя напали. Ты должен победить врага. Ты должен извлечь максимум пользы из победы».

Уотсон еще раз попытался выделить человека, на которого следует обратить поток убеждений. Невозможно излагать судьбоносные предложения, видя перед собой одинаковые штампованные выражения лиц, глаза, прически. Ты не можешь быть уверен, что тебя поймут все. Но рассказывать тому, что не понимает? Нужно найти потенциал к восприятию в ком-то одном и обращаться к нему. Остальные будут вынуждены следить за реакцией и корректировать свою. Но говорить с ровным рядом однообразных военных портретов, все равно, что говорить со стеной, на которой они висят.

«Нужен диалог. Приемлема ли здесь такая форма общения? Они привыкли подчиняться командам. Говорит один, потом другой. Все суммируется, усредняется. Машина принимает решение, в котором есть доля каждого. Решение становится решением каждого. Решение выносит штаб».

Помещение тонуло в тишине. Долгие вязкие секунды проходили в попытках Уотсона найти форму изложения.

«Шаблоны поведения. Шаблоны реакций. Продолжают ли марсиане укладываться в их представления о шаблонах агрессоров? Стало ли уже первое вторжение таким шаблоном?»

Профессор посмотрел на стол. Пачки бумаги на полированной поверхности словно висят в воздухе на фоне отражения стен и лиц. Блокноты, карандаши.

«Шаблоны работы с данными. – Профессор слегка кивнул в такт собственным мыслям. – Враг изменился. Они знают это по данным разведки. Сложилось ли это в общую картину? Создается ли новый шаблон? Но я буду вынужден сломать его сейчас, и они не готовы к масштабам разрушений, которые я нанесу их планам. Шаблоны открывают путь к поражению. Нужно быть готовым к их реакции на мои слова. Это выбьет у них из-под ног твердую почву, вымощенную многократно испытанными шаблонами».

Тишину нарушил голос с другого конца стола.

– Все присутствующие знают профессора Уотсона, – спокойно и утвердительно произнес человек. Сидящие за столом кивнули, как по команде. – Вы должны меня помнить, – не меняя тона обратился он к Уотсону. – Я генерал Тресси.

«Должен? – ученый попытался вспомнить всех штабных, с кем уже приходилось общаться. Все на одно лицо. – Скорее перейти к делу, вот что я должен!»

– Я должен сообщить важные сведения.

– Для этого мы здесь и собрались.

«Сначала отметить их осведомленность. Это будет переход от знания к незнанию».

– Вам должно быть известно, что мне удалось излечить нашего гостя от болезни.

Генерал медленно наклонил голову, не отрывая глаз от профессора, снова поднял, ожидая продолжения.

– Прежде, чем перейти к сути моего предложения, я должен дать некоторые пояснения. Вы знаете, что марсианин столкнулся с той же вирусной атакой, какой подверглись чудовища при первом нашествии. Она была не так сильна, как в то время. Все-таки, за прошедшее время нам удалось значительно очистить нашу атмосферу от многих болезнетворных микробов. У нас не было времени на выяснения совместимости земных лекарств с организмом марсианина. Болезнь развивалась быстро, а лекарства могут содержать вещества, которые только усилят ее течение.

«Теперь они начнут замечать несоответствие шаблону. Лечение без лекарств».

– К чему вы клоните, профессор?

– Мне не оставалось иного выбора, кроме использования моих последних работ, которые я вел в Англии до недавнего времени. Мы не могли позволить себе потерять нашего гостя.

«Ключевые слова – нет иного выбора, последние достижения. Пусть это свяжется в их головах с фактом – марсианин жив».

– Почему вы не поставили нас в известность заранее?

– У вас есть специалисты, которые могли бы определить степень пригодности моих методов?

«Немного профессиональной гордости. Они сами переполнены значимостью своего опыта. Они восхищаются величием здания, сложенного из шаблонов внутри их сознания. Пусть заметят общие черты. Это усилит доверие. То, что у них нет специалистов – факт. а привлечение меня к своему делу они ставят себе в заслугу».

– Продолжайте.

– Я давно перешел от работы с вирусами к проблеме наследственности. Мне удалось открыть глубокую связь, вынудившую сделать такой переход. Мне не хотелось бы использовать научные термины, тем более, что многие из вещей, с которыми я имею дело, еще только предстоит обозначить словами. Поэтому я постараюсь описать все образными сравнениями.

– Не считаете ли вы нас…

«Надо быть осторожнее. Выдергивание из привычной среды всегда болезненно. Насколько у них ослабла способность воспринимать новое?»

– Я не пытаюсь нанести урон вашей компетентности, просто у нас разные области… Сам я, например, ничего не смыслю в вопросах вооружения.

– Вам это и не нужно.

– Но я настаиваю, чтобы вы выслушали мои объяснения. Это имеет отношение к возможности победить чудовищ.

«Ключевое слово – возможность победить. Естество военного – жажда нового оружия. Теперь их внимание будет приковано намертво».

– Мы слушаем.

«Мы – штаб. Машина, принимающая решения, готова к новой порции информации из самой аппетитной области интересов».

– Я открыл способность живых организмов содержать в себе информацию обо всех признаках и свойствах, которыми обладали предки. Такие порции информации по каждому свойству я назвал «генами». Каждый ген определяет что-то одно в организме, что-то о деталях внешнего вида или о способностях всего организма в целом.