– Да уж, звать вас на помощь, это…

– Что?

– Ладно, – она тряхнула головой, отмахнулась. – По крайней мере, нам от этого хуже не будет.

Джек вдруг понял, что она радуется его отъезду, потому что избавляется от него. «Кого она видит во мне? Что за чушь засела в ее голове?»

– Откуда такая жестокость, Аннет? – спросил он, впрочем, не очень-то рассчитывая на честный ответ.

– Жизнь жестока, дорогой Джек, – она снова усмехнулась. – Так что вопрос не ко мне. Удачи на научном поприще!

Аннет подмигнула ему. в ее тоне звучал явный намек на издевательство, но Джек решил стерпеть, разговор утомил его.

– Мистер Чи, пойдемте, – Аннет повернулась к китайцу, словно забыв о Джеке, поманила за собой. – Ваши волшебные иголки явно соскучились по работе.

Китаец поднялся, протянул Джеку сухонькую ладошку.

– Всего хоросего, мистер Ридл, я верю, что у вас все получится.

– Спасибо, прощайте, – Джек крепко, благодарно сжал ему руку, почувствовал скрытую силу в ответном движении.

Китаец имел множество секретов, которые не спешил открывать даже знакомым. Он вышел вслед за Аннет, как и она, не оборачиваясь. Джек лишь проводил взглядом прямую спину в пестрой рубахе с драконами, такую неуместную в окружающей строгости униформ, военной собранности, серости стен.

Бывший заместитель Криспина по оружейной части, Боден, взявший теперь на себя руководство базой, отпустил Джека без лишних разговоров. Трое бывалых солдат, спасенных недавно партизанами, компенсировали потери отряда, хотя со смертью Криспина смириться трудно. К тому же, относительная стабильность, которой удалось достигнуть здесь в последнее время, позволяла переправить сюда подкрепление. Отъезд Джека не выглядел бегством. Вызов в штаб для участия в научной работе – достаточно весомый повод для возвращения.

Завершалась погрузка. Пустая тара из-под пищи и хозяйственных вещей отправлялась обратно, чтобы не загромождались тесные коридоры форпоста, и не было нужды выбрасывать мусор на поверхность, опасаясь быть замеченными по свежим следам. Джек перешел в лодку, надежно принайтовленную к шлюзу, и начал пробираться тесными проходами к гамаку, в котором предстояло провести ближайшие шесть часов плавания.

Протискиваясь мимо нагромождений приборов, индикаторы которых перемигивались в металлическом полумраке, Джек заметил место, куда определили мешок с пленным марсианином. Он удивился сноровке ребят. Они сумели затащить сюда громоздкий, обмякший тюк, не задев острых углов и не ударив о края узких люков в переборках корпуса. Огороженное помещение, обычно считавшееся кают-компанией, в которой могли собраться два-три человека, свободные от вахты, приспособили на время этого рейса для содержания драгоценного груза. Небольшой столик отвинтили и убрали, освободив достаточно места на полу между двумя рядами сидений, которые надежно подпирали мешок с боков, не давая ему лишний раз шевелиться.

Даже зная, что снотворное действует безупречно, ни один член экипажа не хотел невольным действием нарушить бессознательное состояние чудовища. Наглухо завернутый мешок скрывал любые детали содержимого, не давая разыгрываться любопытству и не пробуждая слишком острую реакцию у людей. Все понимали, что груз должен быть доставлен невредимым. от этого зависит слишком многое, чтобы позволить себе мимолетную, импульсивную выходку или приступ ярости.

«Посмотрим, ради чего Криспин отдал свою жизнь, – думал Джек, глядя на округлый сверток. – Последний урок оказался самым простым и коротким. Ты на войне. Будь готов умереть в любой момент. Но сделай это так, чтобы никто не усомнился, что ты сделал все, что мог для успеха общего дела. а если ты все еще жив – делай даже больше, чем можешь».

Было в словах сообщения профессора что-то, заставляющее Джека думать, что он сможет принести значительно больше пользы, если откликнется на него. Но это был только один из потоков размышлений. Параллельно он продолжал смутно сомневаться в правильности выбора, но заставлял себя не думать об этом. Возможно, то был отголосок малодушия, заключавшегося в боязни погибнуть как Криспин, спасая очередного, чудом выжившего среди оплавленных руин бедолагу. Погибнуть, не успев завершить начатое.

Работа над искоренением пороков и слабостей продвигалась медленно, но все же шла, заставляя Джека прилагать все больше и больше усилий, копаться в мыслях, вырывать с корнем гнилые отростки отвратительного страха, лезущего изо всех щелей при мысли о чудовищах. Атмосфера партизанской базы помогала достигать нужного душевного состояния, участие в вылазках требовало полного сосредоточения, чтобы не показать себя слабее идущих рядом. Но последний урок Криспина оказал слишком сильное воздействие, перевернув многое, что успело улечься в душе Джека, и в чем он перестал уже сомневаться.

Размышляя о правильности выбора, он пытался найти хоть едва заметный признак, который укажет ему на более верное решение. Послание профессора как нельзя лучше походило на такой знак.

Легкий толчок возвестил об отплытии лодки. Джек закрепил мешок на переборке в изголовье, забрался в гамак. Он ощутил, что сделал очередной решительный шаг на намеченном пути, пусть и непредвиденный заранее, но кажущийся таким верным, что путь стал видеться рельсами, уходящими прямой линией вдаль.

Он вспомнил первую реакцию, когда увидел в открывшемся отверстии морду чудовища, оглушенного падением кабины. Лицо Аннет, вырывавшей шприц из мешка, который Джек так и не смог заставить себя открыть, вглядываясь в чудовищную гримасу мерзкой твари.

«Нужен строжайший контроль эмоций, – подумал Джек. – Это понадобится всем нам, если мы не хотим превратиться в дрожащий кисель и позволить делать с собой все, что угодно этим монстрам».

Лодка покачивалась, течение Темзы несло ее прочь, к границам захваченных территорий. Скоро она вырвется на простор и устремится через ленту пролива к пристани в Кале, откуда груз немедленно отправят в Лилль, в лабораторию Уотсона.

Глава 16

Удобно пристроив бритый затылок на сцепленные руки, Кларк лежал на спальном мешке. Его распирало потрясение невероятным везением, которое сопровождало его с того момента, как он приступил к воплощению плана.

«Осторожно! – Кларк одернул себя, вырвав из мечтательного благодушия. – Главное – не потерять контроль. Все идет слишком хорошо. Это может привести к беде – притупляет чувство опасности».

Гибель командира идеально вписывалась в план, поражала Кларка своей своевременностью. Словно кто-то могущественный помогал ему, крепкой рукой решительно устранял препятствия на пути даже там, где у Кларка были заготовлены способы борьбы с ними. Значит найдется, куда приложить высвободившиеся ресурсы.

«Итак, пока командование принял Боден. Он склонен к логическому анализу, но сейчас подавлен навалившейся ответственностью. Он не желал этой должности. Его реакция на рассказ о треножниках говорит о том, что он видит в нас реальную пользу, которую мы уже начали приносить, работая в отряде после «спасения». Это зарождение авторитета. Нужно, не упуская времени, укрепить позиции. Напомнить о решительности, проявленной во время операции захвата. Его там не было, он в уязвимом положении, а за нас говорят наши дела. Все было сделано нашими руками, в то время как некоторые стояли, как вкопанные, и пялились на этот мешок потрохов в консервной банке.

Опыт и еще раз опыт. Только это помогло выполнить задачу и захватить пленника. Пусть еще раз обдумают это. Только опыт и решимость помогли нам выживать в покоренном Лондоне все это время. Они все это знают и верят, что это не пустые слова».

Кларк ухмыльнулся, представив всю глубину заблуждения, в которое так легко удалось ввести людей, приютивших «артиллеристов».

«Выживать… Ха! в бункере сидеть! Чуть не помер там от тоски, ожидая, пока они наконец соберутся окопаться здесь».

Он открыл глаза и уставился в потолок. Грубая серая поверхность бетонного свода блестела сыроватыми пятнами, реагируя на перепады температур во время осенних заморозков, что каждую ночь сковывали город предчувствием зимы. Теснота и сырость.