Аннет остановилась, чтобы поговорить с одним из партизан, командиром невысокого ранга, который сноровисто отдавал приказы, направляя людской поток. Она перекинулась с ним парой фраз, вернулась к ждавшим в стороне Джеку и Ивану, потащила за собой.

– Куда мы идем? – спросил Джек, потерявший ориентацию в путанице служебных коридоров, пронизывающих толщу земли за стенами пассажирских залов станции. Коридоров было такое множество, что Джек заблудился бы после двух поворотов, но Аннет уверенно тянула товарищей за собой.

– Эвакуация. Нужно выйти на платформу.

– Мы поедем на поезде? – спросил Кулибин.

– Нет, у нас нет энергии, чтобы запустить поезд. Мы поедем на вагонетках, их достаточно много. а если не хватит – пойдем пешком.

– Но куда? – Джек настойчиво добивался своего.

– На соседнюю базу, станция Парсон-сквер, – ответила Аннет, словно это было настолько просто, что догадается ребенок.

«А новый командир – не промах. Все зашло намного дальше, чем я предполагал. и как ему удалось провернуть все это за такой короткий срок?»

– Как вы все это успели? – спросил Джек.

– Что успели?

– Сколько у вас уже занято станций?

– Пока только три.

– Три? – Джек даже сбился с шага.

«Оборудовать три базы, имея вначале всего лишь два десятка людей в жалком форпосте?»

Джек попытался сосчитать, сколько видел людей за все время, пока был на этой стации. Слишком много. Что-то здесь не складывалось в стройную картину.

– Но откуда у вас столько…

– Людей? – спросила Аннет. – Я знала, что вы заметите. Это случилось сразу после того, как мы заняли эту станцию. Когда закончили осмотр, командир приказал начать переправку вещей из форпоста. на следующий день, когда мы выгружались на платформе, из другого туннеля появилась вагонетка. Там сидели несколько солдат в изношенной форме. Они сказали, что живут на соседней станции, дальше по этой ветке. Она ведет к мемориальному парку, помните?

– Помню, – ответил Джек. в свое время, он часто прогуливался по парку, наслаждаясь отдыхом в перерывах между съемками.

– Они сказали, что решили обследовать эту часть путей и сразу наткнулись на нас. Командир, конечно, предложил объединиться. Те согласились. Но тут оказалось, что на той станции солдат очень много. Они умудрились вовремя спрятаться в подземке, когда все случилось, и с тех пор не вылезали. Даже сумели перебраться на соседнюю станцию, еще дальше отсюда. Командир попросил их прислать подкрепление, чтобы мы могли быстро обосноваться здесь. После этого новенькие остались у нас. Все эти солдаты очень обрадовались, узнав, что затевает штаб сопротивления. Так что теперь нас очень много.

– Потрясающе! – воскликнул Кулибин. – Теперь я понимаю, почему командиру так хочется побольше оружия. Такая орава мужиков, и все рвутся в бой!

– Именно так, – сказала Аннет. – Это очень укрепило моральный дух в отряде. Мы теперь, как один кулак, готовый ударить в любой момент. Но нам нужно оружие. Голыми руками много не навоюешь.

– Это точно. – Джек посмотрел на Ивана. – А вот такими ракетами, да еще улучшенными, как обещает Иван…

– Совсем иной коленкор! – закончил Кулибин и расхохотался.

Джек видел, что богатырь воспрянул духом, когда понял, какую силу представляет теперь отряд. Это уже серьезный разговор, можно развернуться, как следует.

Кулибин ловко перекинул железное бревно ракеты на другое плечо и спросил:

– Но сейчас мы что, просто уйдем отсюда?

– Боюсь, что да. Если марсиане ворвутся на станцию, они увидят слишком много. Мы пока не готовы вступить в решающее сражение, штаб до сих пор не прислал новое оружие, хотя командир говорит, что они обещали сделать это уже давно. Нам нужно успеть покинуть станцию, чтобы твари не смогли узнать степень нашей готовности.

Когда Аннет закончила говорить, они подошли к двери, ведущей в пассажирскую часть станции. Одной из тех дверей, постоянно закрытых в то время, как людской поток стремится мимо них с утра до вечера. Никто из «простых смертных» не догадывается, какая мощная разветвленная сеть коридоров, лестниц, служебных помещений скрывается за такой неприметной дверью, покрашенной в цвет стен, снабженной стеклянным глазком и загадочным сочетанием букв и цифр, выведенным по трафарету. Посторонним вход воспрещен.

Выйдя из двери, оказались в широком переходе, который плавно изгибался и вливался за углом в огромное пространство с двумя параллельными платформами. Потолок не высокий, опирающийся на массивные, перекинутые от стены к стене балки, держащие плоские облицовочные панели.

Станцию строили открытым методом, выкопали гигантскую траншею в десятки метров глубиной, а затем укрепили стены и положили перекрытия, засыпали сверху толщей земли. Выход устроили в крупном торговом центре, который теперь разрушен, превращен в груду бесформенных обломков, словно экзотическое надгробие. Стремительно растущая сеть подземки требовала экономного подхода в архитектуре. Почти все станции, построенные за последние десять лет, были похожи на эту, словно одинаковые виноградные ягоды, составляющие целую гроздь. Интерьеры отличались отделкой, иногда – шириной коридоров, в зависимости от пропускной способности станции.

Спустились по ступеням на платформу. Группа солдат грузила на вагонетки мешки с самым необходимым. Особенно не спешили. Они знали общие черты плана эвакуации, видели, что все выполняется размеренно и четко. Должны успеть. Суета только помешает. Вагонеток на всех не хватало, все-таки это грузовой транспорт, поэтому партизаны ловко спрыгивали с платформ на рельсы и большими группами исчезали в черноте туннеля, уходящего вдаль по правую сторону от Джека. Он видел теперь, что большая часть обитателей базы успела покинуть ее, последние группы шли к дальнему концу зала. Отряд прикрытия оставался на платформе. Они уйдут последними, отрежут путь, чтобы ворвавшиеся на станцию патрульные марсиане не смогли преследовать их по туннелям.

Джек понял, почему это должно сработать. Близкое течение Темзы могло нарушить герметичность подземки, прорваться плывуном, затопить туннель. Станции планировались так, что подъезды к ним снабжались устройствами, наглухо перекрывающими туннели, чтобы обезопасить пассажиров на платформах. Поездом, ненароком попавшим в плывун, пришлось бы пожертвовать. Но это был неизбежный риск.

«Мы выйдем отсюда и закроем за собой дверь», – подумал Джек.

В этом просторном зале не так сильно ощущались толчки, но стало понятно, что грохот доносится сверху. Джек вдруг представил картину: они все – словно муравьи, оказавшиеся в гробу, который только что опустили в могилу. Энергичные могильщики шустро орудуют лопатами, сбрасывают вниз огромные комья сырой земли, которая бьет по крышке, разлетается жирными черными брызгами. Внутренности их темницы сотрясаются от падающих сверху кусков глины вперемешку с валунами, крышка трещит, норовя провалиться внутрь, придавить несчастных муравьев острыми, рваными краями досок.

Джеку стало не по себе, он дернулся было, чтобы поскорее добежать до конца зала, укрыться в спасительной черной ноздре туннеля, но резко опомнился. Приступ страха, только что еще такой реальный, леденящий спину, стремительно отступал перед набирающим силу потоком спокойного анализа. Джек и не заметил, как это своеобразное течение накопило мощь, легко вытесняя так мешавшие все это время эмоции. Рассудительность вернулась, не успев сделать и шага к отступлению. Джек окинул зал изучающим взглядом, стараясь оценить, все ли идет по плану.

Дошли уже до середины зала. Сзади еще слышались возбужденные голоса и топот бегущих людей. Последние партизаны покидали станцию.

Джек оглянулся, внимание привлекло яркое пятно, мелькающее среди спускающихся по ступеням. Пятно резко выделялось на общем фоне как бутон гвоздики, приколотый на форменный китель. Джеку показалось знакомым это ощущение, он прищурился, подстраивая глаза.

Мистер Чи в неименной рубахе с драконами и черных шароварах спускался в зал, таща за собой грузный мешок. Ноша была слишком массивной, чтобы маленький щуплый человечек мог взвалить ее на плечи или нести в руках. Соскочив с очередной ступеньки, мешок не удержался, наклонился вперед, поддал китайцу под колени. Мистер Чи отскочил в сторону, уворачиваясь, выпустил падающий груз из рук. Мешок, тяжело переваливаясь, покатился вниз, набирая скорость, расталкивая идущих впереди солдат. Опрокинув одного, плюхнулся на пол, застыл.