Истомленные нелегкой дорогой люди с трудом передвигали ноги. Однако главные невзгоды ждали их впереди. Знакомство с ними состоялось, едва лишь путники вступили в безжизненные, как показалось поначалу, непролазные заросли коварных мангровых деревьев. Постепенно сменявшиеся пояса красных, черных, а затем и белых мангров уносили к праотцам бессмертные души бледнолицых и их поросячий провиант; исчезали невесть куда и краснокожие невольники. Заплутавшие в девственных чащобах конкистадоры гибли в неравной схватке с мириадами изголодавшихся комаров и мух. Невыносимые, поистине адские мучения продолжались до тех пор, пока остатки отряда не вышли к берегу какой‑то безвестной большой реки. Здесь выстроили они себе невеликие суденышки, съели чудом сохранившихся свиней и лошадей, кое‑как пошили из шкур животных круглые мехи и, наполнив их пресной водой, пустились в неведомое плавание.

«Наконец,– продолжает свой рассказ монах‑миссионер,– наш доблестный Идальго, имея в своей лодке самых выносливых гребцов, бросил нас на произвол судьбы, посоветовав на прощание: «Каждый должен делать то, что он считает необходимым для спасения собственной жизни». С тем и удалился он в своей лодке. Больше мы его не видели. Потом, в поисках опунций, превосходно утолявших голод и жажду, мы кочевали с индейскими племенами, невероятно страдая от укусов москитов, ибо нет на свете мучений, которые могли бы с этим сравниться. Видели мы коров с горбом на спине; на голове у них торчат маленькие рожки, как у марокканских, а покрыты они длинной шерстью, наподобие ворсистого ковра. Одни рыжевато‑коричневые, другие – черные. На мой вкус, их мясо нежнее и жирнее, чем у наших коров (Имеются в виду американские бизоны).. Потом некоторые из нас стали людоедами...»

Мы не имеем возможности глубже заглянуть в историю завоевания и колонизации Нового Света, а потому лишь вкратце остановимся на основных вехах открытия и заселения Новой Гельвеции – Верхней, Северной, или Новой, Калифорнии.

В 1513 году кастилец Фрай Луис Понсе де Леон, губернатор Пуэрто‑Рико, отправляется на поиски легендарного острова Бимини, где «бьют источники вечной молодости». Открыта Флорида. С борта своей каравеллы Идальго восторженно приветствовал «прекрасную страну цветов»: «Линда Флорида!»

В 1517 году Грихальва открывает Мексику. В следующем, 1518 году Эрнандо Кортес, божьей милостью конкистадор «пор куатро ладос» (Конкистадор «всех четырех сторон света»), находясь во главе шестисот тяжеловооруженных воинов, покоряет великую империю Монтесумы, а в 1526 году открывает и исследует полуостров, названный им Калифорнией. Рассказывают, что, когда, возвратясь в Испанию, он, нищий и оборванный, протискивался сквозь толпу, чтобы добраться до короля, Карл V спросил: «Что это за человек?» – «Это тот человек,– ответил Кортес,– который дал вашему величеству больше провинций, чем ваши отцы оставили вам городов». В 1519 году Алонсо де Пинеда исследует побережье Мексиканского залива от Флориды до устья Рио‑Гранде. В 1522 году конкистадоры проходят до тихоокеанского побережья Калифорнийского залива, где основывают порт Сакатулу. Следом Нуньо де Гусман, продвигаясь из Мексики на север, завоевывает провинцию Халиско и Синалоа. В 1536 году, после почти девятилетнего скитания с индейскими племенами, к берегам Калифорнийского залива выбирается последний уцелевший участник экспедиции охотника за золотом Панфило де Нарваэса, знаменитый Альваро Нуньес Кавеса де Вака – первый европеец, пересекший Северную Америку от океана до океана – от Флориды до Калифорнии. Кавеса де Вака («Коровья Голова»), бурей выброшенный с товарищами по несчастью на полуостров Веласко, поведал Старому Свету о неведомых землях и невиданных животных: мохнатом бизоне и ядовитом чешуйчатом ящере; о злоключениях, выпавших на долю «новых робинзонов»: голоде, когда принуждены они были питаться одними кореньями и пауками, страданиях от смертельных недугов и ран, многотрудной жизни в неволе...

В 1539 году мореплаватель Франсиско де Ульоа, плавая в Калифорнийском заливе, увидел на горизонте с северной стороны «многочисленные вершины, подножия которых не смог разглядеть из‑за земной кривизны». Это были горы Сьерра‑Невады. В том же году на поиски Городов Сиболы ушел из Соноры монах Маркос де Ниса. Проводником экспедиции был мавр Эстебанико из Аса‑мора, бывший спутник Кавеса де Бака. Спустя два года, возвратившись из Аризоны, францисканец поведал, что видел один из городов, куда согласно средневековой легенде бежали от «правоверных» завоевателей воинства аллахова семь христианских епископов из Опорты. На холме, откуда было видно поселение, Маркос соорудил каменный крест и объявил простиравшееся перед ним. «Новое Королевство Святого Франциска» собственностью кастильско‑арагонской короны. В 1540 году завоевывать Сиболу отправился Франсиско Васкес де Коронадо с 250 всадниками и 70 пехотинцами, не считая сотен индейцев и провиантского стада. После упорного сопротивления туземцев Сибола пала. Однако здесь не оказалось сказочных богатств... За два года путешествий де Коронадо побывал в Канзасе, Оклахоме, Нью‑Мексико, Аризоне и, отыскав проход между хребтами Скалистых гор – Сангре‑де‑Кристо и Сакраменто,– добрался до Калифорнии, где неподалеку от побережья, в пятнадцати лигах от устья какой‑то реки, обнаружил надпись: «Здесь был Аларкон. Письма под деревом». Но и у здешних индейских племен не оказалось вожделенного металла, а вождь их носил на шее медную бляху, которой чрезвычайно гордился.

Первым истинным исследователем Калифорнии, в достоверности открытий которого не сомневается ни один историк, был португалец на испанской и мексиканской службе капитан Хуан Родригес Кабрильо. Он вышел в море в июне 1542 года на двух маленьких парусниках, имея на борту лишь тех, кто добровольно пожелал принять участие в рискованном плавании, а также переводчиков‑индейцев, священника и восьмимесячный запас продовольствия. О личности самого Кабрильо известно мало. Он дрался под знаменами испанского короля и на суше, и на море, был конкистадором в Мексике, недурно владел арбалетом и имел в глазах начальников репутацию человека славного и весьма сведущего в морском деле. В конце сентября 1542 года мореплаватель достиг бухты Сан‑Диего и, будучи человеком благочестивым, назвал новую гавань Сан‑Мигель. Далее он направился к заливу Сант а‑Каталина, а затем вошел в бухту Сан‑Педро, «берега которой, судя по многочисленным дымам бивачных костров, были густо заселены индейцами», поэтому он назвал ее Заливом Дымов. В пути испанцы встретили одетых в звериные шкуры краснокожих, в гладких черных волосах которых, как заметил Кабрильо, было множество кинжалов из кремня, кости и дерева. Поднявшись до 45° северной широты, мореплаватели вторично проскочили залив Сан‑Франциско, так и не заметив его, но зато открыли залив Монтерей. В январе 1543 года Кабрильо погиб в результате несчастного случая. На его место заступил кормчий Бартоломе Феррело, который вновь повернул на север. Немного не дойдя до Колумбии, он благополучно вернулся в Мексику. В своем калифорнийском дневнике Феррело отмечал: «Земля эта очень высока. Горы словно достают до небес, а море бьет о горы. Когда плывешь близ берега, кажется, что они вот‑вот обрушатся на корабль. Они покрыты снегом до самых вершин». С того самого времени и вплоть до 1578 года эти места никем из европейцев не посещались.

Но вот у калифорнийских берегов появилась «Золотая лань» великого корсара английской королевы Елисаветы, тридцатитрехлетнего сэра Френсиса Дрейка, открывшего, по выражению вице‑короля Перу, путь в океан «всем еретикам – гугенотам, кальвинистам, лютеранам и прочим разбойникам». Ограбив у берегов Перу испанский галион и захватив 14 сундуков монет, 80 фунтов золота и 26 тонн серебра, Дрейк отправился на север в поисках загадочного пролива Аниан. Поднявшись до 48° северной широты, корсары, по словам спутника Дрейка – Френсиса Флетчера, «не нашли никаких следов желанного прохода на восток, берег неизменно отклонялся к северо‑западу, как будто шел на соединение с Азиатским материком. Нигде не видели мы следов пролива, и мы сделали не предположение, а вывод, что такого пролива и не существует. Тогда решено было спуститься в более теплые широты, и десять градусов, пройденные нами, перенесли нас в прекрасную страну с мягким климатом. Местность, лежавшая в глубине страны, на наш взгляд, весьма сильно отличается от побережья. Славная страна, плодородная почва, таящая в себе премногие блага для человека». Англичане встретились здесь с мирными индейцами, носившими оленьи шкуры и юбки из тростника, растрепанного, как пакля. Туземцы не без удивления рассматривали странных пришельцев, прибывших на «орле с белыми крыльями», и подносили им красивые перья и листья табака. Самому Дрейку индейцы подарили священный головной убор из крыльев кондора и ожерелье из раковин, тем самым возведя его в ранг великого вождя – апихойбо. В дружелюбии индейцев суеверные дети Туманного Альбиона поначалу усмотрели происки лукавого. Потому корабельный пресвитер вместе с командой, к немалому удовольствию краснокожих, коленопреклоненно сотворил очистительное молебствие. Удостоверившись, что Диавол здесь ни при чем, Дрейк взял знаки власти и от имени королевы Елисаветы великодушно принял новооткрытое владение под покровительство ее величества, назвав страну белых скал Новым Альбионом. Затем он зачитал рекримьенто и водрузил на берегу столб с шестипенсовой монетой и пластинкой, на которой было означено имя королевы. С тем он и отбыл.