Зато сразу пожаловали представители спецслужб и доступно объяснили ‑ кто я и кто она. И что со мной станет, если попытаюсь хоть раз потревожить Ее Величество госпожу Магдалу...

Я искал утешения... и нашел. В компании отчаянных гуляк и разгильдяев. Пробовал даже наркотики. Слава Богу ‑ хватило ума и силы воли вовремя остановиться. А вот заработать большие и быстрые деньги так и не смог...

Вместо того получил, как вы знаете, марсианские рудники, а потом альтернативный дистрикс...

Сейчас все казалось нереальным. Да просто диким! Мало мне двух миров, так еще и третий ‑ смущает, сулит, угрожает... Но просто так отмахнуться нельзя. Не зря же Алена тянула меня из ада пана Михая. Алена ведь ‑ не Жаклин!

Значит нужно действовать еще осторожней. Не стану соваться в интриги, убеждать Александра Даниловича в правоте доносчиков, не задействую телепатию. По крайней мере, без жизненной необходимости. Скажу: мол, просто гонец, и постараюсь пока остаться в тени, где‑то рядом. А уже потом...

‑ Пане! Пане! ‑ кликнул меня Грыцько. ‑ Пане! У меня конь захромал, хорошо бы остановиться!

Жаль, конечно, терять четыре часа светового дня, но делать нечего. Без лошади в пути не обойтись, а купить где‑то здесь пригодную не так‑то просто.

‑ Встанем в он в том селе! Вроде большое. Должен быть и кузнец и кузня. Здесь и заночуем. Поворачивай...

Пока Грыцько на заднем дворе "порався з киньмы", мы с Данилой изучили меню местной корчмы. Заказали жареного гуся, сало, гречневую кашу, квашеную капусту и квас. Подумав немного, я добавил еще кварту "горилкы" ‑ согреться с холода. "Гроши" у нас вперед уже не требовали. Видать, добротная одежда, сбруя, оружие вызывали доверие.

Небольшой зал ничем не отличался от прочих, виденных мной здесь ранее. Полумрак, сырость, грязь. Простые деревянные столы и лавки. Я уже настолько к этому привык, что забыл о существовании истинного сервиса и комфорта.

Кроме нас в корчме сидело еще трое ‑ все за одним столом.

Один из них, без сомнения, был главным. Высокий, средних лет пан, с длинным, как у ворона, носом, непропорционально маленькой, поросшей седой бороденкой челюстью, колючими, темными глазами. Одет в меховую накидку, камзол из добротного серого сукна, сапоги из дорогой мягкой кожи.

‑ Это ‑ Феско Флюс ‑ лифляндский купец, едет через литовские земли у Гетьманщыну, ‑ шепнул мне корчмарь. ‑ А другие ‑ то слуги и охрана.

В правдивости этой версии я весьма сомневался.

Ни Феско, ни его спутники на мирных торговцев никак не тянули. Особенно ‑ слуги. Головорезы с большой дороги, да и только. Заросшие, чумазые, с редкими гнилыми зубами, со следами былых боев на лицах, одетые в живописные обноски. Они скорее напоминали недавно сбежавших с корабля не слишком удачливых флибустьеров. Жадно рвали грязными руками мясо, ломали хлеб. Глотали, почти не прожевывая, запивали мутным кислым пойлом, почему‑то называвшимся здесь пивом.

Сдавалось, что кроме жратвы их ничто не интересует. Но как оказалось чуть позже, я весьма ошибался.

Выпив "горилкы", закусив кислой капустой и положив в рот кусочек сала, от удовольствия зажмурился. Блаженствуя, прислушивался, как тепло волнами разливается по телу. В ожидании гуся и гречневой каши решил "пощупать" "флибустьеров", и... чуть не поперхнулся... Оказывается, они уже оценили размер моего кошеля и то, как трактирщик пробовал на зуб червонец, который я ему бросил для пущей прыти. Больше того, составили план кампании. Собирались перехватить нас завтра, с утра, сразу за селом. Ну а что купец?

Надо же, как везет! Флюс такой же торговец, как я ‑ священник. Хоть не заезжай в трактиры!

Длинноносый проходимец ‑ шпион Лещинского. Занимается составлением для шведов схемы дислокации русских войск. Ну что ж, тем лучше. На ловца и зверь бежит!

Случайно ли так везет? Или это подарки новой реальности? Ладно, подумаем после...

Грыцько подошел очень вовремя. Хозяин уже подавал дымящегося гуся и кашу. Остаток водки я разлил поровну, в три глиняные кружки.

Братья удивленно переглянулись.

‑ Пейте! ‑ скомандовал я. ‑ Пейте да хорошо ешьте! Нам сегодня еще найдется работенка.

‑ Пане! Только коней в стойло завел. Мой до сих пор хромает... ‑ жалобным голосом попробовал возразить Грыцько.

‑ Говорю ешь! Потом расскажу!

Когда стол опустел, а лица ребят раскраснелись, повернувшись спиной к "флибустьерам", я прошептал:

‑ Слушайте внимательно! На "да" или "нет" молча, кивайте головой. Пистоли при вас, заряжены?

Два утвердительных кивка.

‑ За тем столом ‑ грабители. Собираются на нас напасть. Нужно их опередить. Сейчас я прикинусь пьяным и пойду к ним, вроде хочу узнать дорогу. Вы же ‑ сразу за мной. Когда почешу нос, ты, Грыцю, стреляй в рябого, а ты, Данило, ‑ в мордатого. Длинноносого смотрите не зацепите ‑ нужен живым. Все поняли?

Два утвердительных кивка. Верят безоговорочно. Даже не спросили ‑ откуда знаю... А говорили ‑ "мазуриками не будем!"

Неловко вставая, я опрокинул лаву. Сделал пару шагов к двери, но затем, будто передумав, пошатываясь, побрел к столу "флибустьеров". Они, допивая пиво, хмуро поглядывали на меня. Феско презрительно ухмылялся.

‑ Куда едете козаки? ‑ пролепетал непослушным языком. ‑ Часом вместе... может... ик...

Сзади уже подходили мои хлопцы, делая вид, что хотят меня увести.

‑ Ик.., ‑ Правой рукой я потянулся к животу, а левой, с трудом попадая, почесал нос...

Два выстрела почти слились в один...

Мгновенно "протрезвев", я нырнул вперед, успел перехватить руку Флюса с пистолем. Пуля ударила в потолок. На голову посыпались щепки. Феско, дико зарычав, выхватил нож. Выкручивая ему руку, резко дернул на себя. Раздался хруст, а следом жалобный вой.

Для пущей уверенности еще разок ткнул кулаком в челюсть. Длинноносый, откинув голову, стукнулся затылком о стену и с грохотом рухнул на пол.

К душку кислой капусты и перетопленного жира, которыми пропиталась корчма, теперь добавились запахи горелого пороха, крови и смерти...

Дым понемногу рассеивался. Осмотрел поле боя.

Один из искателей легкой наживы был уже мертв. Рябой, в которого стрелял Грыць, подавал признаки жизни.

‑ Данила, быстро неси крепкую веревку. Повяжем носатого. А ты, Грыцю, найди шинкаря ‑ пока тот еще не поднял тревогу. Объясни дуралею, что мы на службе у самого генерального судьи Кочубея и побили шведских шпионов. А главного взяли в плен. Пусть ищет старосту да селян... Трупы закопать.

Оставшись один, подошел к рябому. Пуля, пробила грудь навылет. В его легких что‑то булькало и хрипело. На губах собралась кровавая пена. Глаза мутные, невидящие. А в руке по‑прежнему зажата глиняная кружка.

‑ Червонцев захотел?..

Укоризненно покачав головой, беззлобно проткнул ему сердце.

У стены застонал Флюс. Опираясь на здоровую руку, попытался сесть. Облизал языком разбитые, опухшие губы, сплюнул.

‑ Гад! ‑ шипел он. ‑ До тебя еще доберусь...на куски рвать стану...

Я поймал ненавидящий взгляд, предвосхитил движение. Пнул ногой в голову. Феско вновь ударился о стену и обмяк. Из его руки выпал нож.

‑ Вот так‑то лучше! Спокойнее,.. ‑ пробормотал я, производя ревизию одежд.

Оружия больше не было. Зато, кроме кошеля, обнаружил карту, начерченную на удивительно тонкой, скрученной в тугую трубочку, коже.

Подошел Данила, мы вдвоем связали Феско руки и ноги. Но прежде я вправил ему вывихнутое плечо. А то, не дай Бог, не дождется встречи с Александром Даниловичем.

Похороны "флибустьеров" оплатил трофейными деньгами. Остальные вручил братьям, которым предстояло по очереди сторожить "наш пропуск" к Меньшикову.

С утра, загрузив Флюса в его же повозку, отправились в путь. Могилев уже не далеко. Стремительно приближался и тот день, когда решится: быть или не быть альтернативной реальности.