– И ты дашь мне противоядие от яда Сехмет? – вскричал номарх.

– Противоядие? От этого яда противоядия нет. Жрец, к которому ты ходил не сказал тебе этого? Нельзя избавиться от гнева богини с головой львицы просто так, выпив какого‑то отвара. Но пока я не захочу, чтобы ты умер, ты будешь жить.

– Как так?

– А вот так. Не думаешь же, ты, что я открою тебе тайну яда богини? Но я могу гарантировать тебе жизнь. Разве этого мало?

– Понял тебя, почтенный Птахотеп, – с покорностью склонил голову Тутхотеп.

– Ты станешь служить мне! И мы вместе станем трудиться ради блага страны Кемет. Ты скоро соберешь в доме своем многих номархов и скажешь им, что от принца Аменемхета нужно добиваться расширения прав.

– Расширения прав номархов в ущерб правам фараона? – удивился номарх.

– Это разве не то чего ты хотел и раньше?

– И ты желаешь того же, Птахотеп? – спросил номарх.

– А с чего ты взял, что я враг твоему делу? Нет. Я желаю править Верхним и Нижним Египтом от имени нового фараона Аменемхета IV. Он будет носить двойную корону, но не будет управлять. А вы, номархи, поможете мне сделать нового фараона моим рабом.

– Рабом? – слова старого Птахотепа пугали номарха.

– Пусть фараон сидит на троне и пусть участвует в процессиях. Пусть обращается к богам. Пусть развлекается и охотиться. Но пусть не вмешивается в дела управления. Пусть он будет символом страны. Символом, но не более.

– Но могу ли я поручиться за согласие других номархов?

– Многие из них верят тебе. Вот и используй это.

– Но ведь фараон Аменемхет III еще жив.

– Завтра фараон умрет. Уже завтра. Уже не дни, но часы нашего фараона сочтены.

– Завтра?

– Выпустив в мир месть богини Сехмет, и поразив её гневом тебя, я решил поразить и фараона. Он был моим господином, и я, верно служил ему. Да, так было! Но он стал слаб. А слабые не могут править страной Кемет. Египту нужен сильный правитель. Разве я не подхожу на его роль?

– Ты признаешься в том, что умертвил фараона Аменемхета III? – номарха объял ужас. Этот старик был демоном, а не человеком.

– Фараонов умертвляли и ранее в истории страны Кемет и не один раз. Мне боги даровали мудрость и понимание обстоятельств! Мне! И потому я решился на это!

Тутхотеп склонил голову. Каким могуществом стал обладать этот старик! Он сделал то, на что он сам никогда бы не решился.

– Могу я спросить, господин?

– Спрашивай.

– Но если яд богини убьет самого фараона, то и меня…

– Ты можешь не беспокоиться о своей жизни и своем здоровье, Тутхотеп. Я уже сказал тебе это. Я могу управлять местью богини Сехмет.

– Управлять?

– Ты желаешь постичь тайное? Но если еще кто‑то будет знать об этом, то это повредит мне. И потому я сохраню свою тайну.

– Я все сделаю, как ты велишь, господин!

– Вот и отлично. Иди и жди моих приказов, Тутхотеп. Пока не покидай Иттауи. Живи здесь! И не беспокойся за свою жизнь пока ты мой слуга!

Тени в Лабиринте.

Эвиб‑Ра спросил жреца Ра‑Тауи:

– А ты знаешь, что такое этот страшный яд? Может быть, Птахотеп никаким секретом и не владеет? Может, он просто взял номарха из Гелиополя на испуг?

– Нет. Птахотеп сказал правду.

– Значит он убийца моего отца?

– Да. Мне известна тайна Сехмет. Но ты можешь не переживать. Твой отец умер легко. Этот яд только сократил его мучения и Птахотеп, по большому счету, оказал фараону услугу.

– Услугу? Лишив его жизни?

– Именно так. Твоего отца ждал страшный и мучительный конец. Но ему была послана судьбой легкая смерть.

– Но этот яд может убивать и по иному, жрец? Я ведь все правильно понял?

– Да. Красное пиво Сехмет может убивать и медленно и мучительно. Знаешь, что такое «Проклятие Тысячи Смертей» в мире Дуат? Конечно, не знаешь. И ваши жрецы не знают этого.

– А что это?

– Наследие ушедших эпох, мой принц. Этому научили нас древние. Птахотеп, что пользуется этим проклятием и сам точно всего не знает. Яд богини не разрушает тело. Он воздействует на разум. Он разделяет дух‑«Ка» и тело‑«хат».

Принц был испуган словами жреца.

– Что это значит?

– Ты имеешь возможность сейчас видеть то, что произойдет в будущем. Но этот процесс контролирую я. А если он пойдет бесконтрольно, и твоя сущность «Ка» станет скитаться по мирам и реальностям, случайно занимая иные тела?

– Я не совсем понял…

– И не нужно тебе пока ничего понимать, мой принц! Понять повелителей Первого времени не просто. Но сейчас нас ждут! Твой отец умер! Идем смотреть на мир без него….

Место действия: Город Иттауи, «соединяющий обе земли» – столица Верхнего и Нижнего Египта. Дворец Фараона. Смерть повелителя Верхнего и Нижнего Египта.

Аменемхет III, фараон Верхнего и Нижнего Египта, знал, что к нему пришла смерть. И он уже не попытался сопротивляться. Его время ушло и он оставлял великое царство, которое некогда принял от отца фараона Сенусерта III, его судьбе.

Сожалел ли он о том, что не может передать сыну такую же власть, какую предал ему самому его отец? Нет. Старому царю было понятно, что времена переменчивы и династия, основанная Аменемхетом I, постарела. И пришло время уступить место иным людям и потому боги наказали его младшего сына невысоким умом и некрасивой внешность, а его старшего сына они призвали к себе.

Он призвал архитектора Сенусертаха и отдал последние распоряжения по поводу своей гробницы и похорон.

– Прощай, мой друг! Я ухожу и более не смогу оказывать тебе покровительство. А мой сын Аменемхет не слишком тебя любит. И вряд ли я смогу переубедить его за то время что мне отпущено.

– Это так, мой государь и друг. Но пусть сбудется то, что угодно богам. Не стоит тебе переживать обо мне в твой смертный час. Ты и так подарил мне много чего и сделал мою жизнь счастливой…

Главный казначей фараона Амени находился в большом зале для приемов, где собрались высшие чиновники и вельможи Египта. Он разговаривал с главным чати фараона Птахотепом.

Они стояли подле большой расписанной колонны, на которой был изображен фараон и бог Гор с головой сокола. Птахотеп со скорбным лицом произнес:

– Наш владыка фараон Верхнего и Нижнего Египта Аменемхет III готов отправиться в свое последнее путешествие.

– Это так, – согласился Амени.

– И теперь многие станут бороться за власть, почтенный казначей.

– Принц‑наследник вступит в свои права и все пойдет своим чередом, – не согласился Амени, но сам он знал, что Птахотеп прав.

– Не желаешь говорить откровенно, Амени? – старик посмотрел на молодого чиновника. – Принц Аменемхет слаб и из него никогда не получиться настоящего фараона. Он не его отец и не его дед. И ты это знаешь! Теперь править станет не фараон, но тот, кто будет рядом с ним, и к кому он будет прислушиваться. Рядом с ним есть бывший раб сириец! Фараон благоволит к нему, но неужели кто‑то потерпит его у власти?

– Неужели он станет прислушиваться к тебе, Птахотеп?

– А почему ты считаешь, что не будет? – спросил старый чати.

– Молодой принц не сильно ценит тебя, – ответил Амени. – Он считает, впрочем, не он один, что твои лучшие годы мудрости в прошлом. Скажи мне, кто станет за тебя из группировок при дворе?

– Многие номархи – мои сторонники. А номовая наследственная знать много чего решает в Египте.

– Вот как? Сильно сомневаюсь в этом, – ухмыльнулся Амени.

– А ты не сомневайся, Амени. Вон как раз прибыл твой отец, первый жрец Себека. Он знает больше твоего. Поговори с ним и, может быть, ты пожелаешь продолжить наш разговор.

Амени действительно увидел отца, который в сопровождении жрецов бога крокодила пришел во дворец. Он сразу направился к нему. Лицо у отца было озабоченное.

– Отец.

– Сын мой, наши дела не так хороши, как можно было ожидать, – сразу сказал жрец Себека. – Я видел рядом с тобой Птахотепа? Чего хотел этот старый пройдоха?

– Я толком его не понял, но очевидно он желает, чтобы я примкнул к его партии при дворе.