– Знаешь, Миранда, укуса милой илинийской гадюки мне было предостаточно. Эти твари были намеренно заселены на многие планеты и выживают в сложнейших условиях. От их укуса человеческие ткани просто распадаются. Но сейчас не это главное. Я хочу знать, как ты сюда попала?

– Сюда?

– На этот участок.

Миранда рассмеялась:

– Поскольку я – гражданка Мелии, мне вовсе не обязательно проходить собеседование с майором Хорсером для устройства в полицию.

– Я прошу прощения, – вмешался в разговор капитан Робертс, появившийся в этот момент в дверном проеме. – Мне жаль прерывать вашу милую беседу, но, полагаю, вам пора приступить к выполнению своих служебных обязанностей.

Жак и Миранда вытянулись в струнку пред своим начальником.

– Учитывая ваше давнее знакомство, я назначу вас обоих в один патруль. А главным у вас будет наш добрый друг Ид.

Жак мельком глянул в сторону, куда указал капитан: в самом темном углу комнаты смутно виднелась гигантская фигура, затянутая в мундир мелианской полиции.

"Черт побери! Да это же робот! – восклицание Жака‑Третьего поразило всю компанию, собравшуюся в голове землянина. – Вы только посмотрите на это чудовище! Оно явно сделано в Солнечной системе. Могу поспорить, что в него вмонтировали даже ракетную установку!"

Спорить в Третьим никто не стал: все прекрасно понимали, что из себя представляет робот земной сборки. Пожалуй, только Пятый высказал некоторый интерес по поводу руководящих способностей этой машины.

– Нам выдадут оружие? – спросил Жак, переводя взгляд на капитана.

– Конечно, – Робертс хитро улыбнулся, – на улицах Мелии все ещё небезопасно. Люди привезли с собой на Мелии свои обычаи, а они не всегда достойны того, чтобы о них помнили и сохраняли. Но, старайтесь не пользоваться оружием на глазах у вашего начальника – Ида. Он очень не любит, когда кто‑то размахивает пред ним бластером или даже перочинным ножиком. Надеюсь, я высказался достаточно ясно?

"Только железяки со сбоем в программе нам не хватало"‑ подумал Жак.

– Так что же будет у нас в арсенале? – спросила Миранда.

– Ничего особенного: бластеры против гуманоидных форм и аннигиляторы против ксеноморфов, – Робертс то ли умышленно хотел запутать новичков, то ли хотел внушить им мысль о серьезной опасности, которой подвергаются полицейские на Мелии. – Но это оружием мы применяем только в крайнем случае. Обычно достаточно шокера.

– Значит, район не очень спокойный? – поинтересовался Жак проформы ради, продолжая наблюдать за Идом.

– Это мягко сказано, господа. Например, сейчас нам задала работы банда Шорна. Но мы, с вашей помощью, разумеется, скоро с ней покончим.

Удивительное дело, но капитан оказался прав, и именно так все вскоре и произошло…

Поднимаясь по мраморным ступеням Дворца Правосудия, Гамильтон ощутил на себе пристальный взгляд камер слежения. Сколько же их здесь? Как бы в ответ на этот вопрос под новоиспеченным сенатором запульсировала ступенька, фиксируя его задержку на одном месте дольше положенного. Гамильтон тяжело вздохнул и продолжил подъем.

Достаточно широкий коридор вел в шикарный зал‑амфитеатр. Попав внутрь, землянин слегка растерялся: сотни существ разных форм и мастей деловито скользили по всему помещению.

"Четвертый ярус, девятое кресло", – напомнил себе старик и поспешил занять отведенное ему место.

Едва он уселся, как под звуки торжественной мелодии в центре зала появилась трибуна, и к ней вышел уверенной походкой плотно скроенный человек лет пятидесяти. Крупные черты лица выдавали в нем начальника, а черный китель говорил о службе во флоте.

– Господа сенаторы, наше очередное заседание Его Величество поручил вести мне, и если не будет возражений, то я предлагаю побыстрее разобраться с нынешним делом и отправиться в казино.

По залу прокатился то ли гул одобрения, то ли ропот недовольства. Однако через мгновение сенаторы притихли.

– Он всегда так говорит, – трубчатолицый сосед Гамильтона кивнул в сторону председательствующего. – Вы, наверное, недавно в Сенате. Я вас раньше не видел.

– Меня зовут Гамильтон, – старик счел необходимым познакомиться с инопланетянином. – Вы правы: это моё первое заседание.

Трубчатолицый снова закивал:

– Приятно видеть, что нас – гуманоидов – становиться все больше. Моё имя – Чейши. Я здесь знаю все ходы и выходы. Вот, например, лорд Бальдуэн, который ныне ведет заседание, сейчас набирает силу. Поговаривают, что он скоро станет могущественней принцев, хотя лично я в этом сомневаюсь.

– А почему он в форме флота? – спросил Гамильтон, пытаясь понять, ради чего трубчатолицый затеял этот разговор.

Чейши тихонько засвистел – это было у него что‑то вроде смеха или, точнее сказать, хихиканья:

– Неужели на Земле не знают, что адмиралы очень любят форму, независимо от того, какой они расы?

Гамильтон скорчил глуповатую физиономию: дескать, конечно, как же я мог забыть!?

– Сегодня ничего стоящего не скажут, – Чейши доверительно заметил землянину.

– Да?

– Можете не сомневаться. Много ли толку от совещания, если на нем не присутствует не только король, но даже принцы?

Гамильтону показалось, что в словах трубчатолицего действительно есть доля правды и немалая: отсутствие правящих особ автоматически превращало собрание в пустую формальность. Старик попытался расслышать, что говорит лорд Бальдуэн, но сенаторы вокруг были заняты столь громкими разговорами, что речь адмирала едва ли доносилась до первых рядов.

– Неужели никому не интересно, о чем говорит лорд Бальдуэн? – спросил старик у трубчатолицего собеседника.

– Я бы выразился иначе, – произнес чейши. – То, о чем сейчас говорит, вернее докладывает голограмма адмирала, всем давно известно – ведь это всего лишь месячный отчет о правительственных растратах, а здешняя публика осведомлена об этом, пожалуй, даже лучше адмирала. Интерес же представляет именно то, о чем сенаторы говорят между собой.

Гамильтон нахмурился: оказывается он попал не в сенат, а в своеобразный элитарный клуб существ, имеющих на Мелии некоторые крохи власти. Впрочем, этого можно было ожидать – при монархическом режиме роль любого совета, конгресса, парламента крайне незначительна. Жители ЗФЗ к подобному устройству в государственном управлении не привыкли. Теперь Гамильтон понял, почему Хорсеру удалось с такой необыкновенной легкостью выбить для него место в Сенате. Да дорого ли оно стоит в этом государстве?

– А я могу поговорить с самим лордом Бальдуэном? – вновь обратился Гамильтон к Чейши.

– Конечно, его приемная находиться восьмью этажами выше.

Гамильтон покинул зал заседаний. К счастью для землянина, во Дворце Правосудия ещё не демонтировали скоростные лифты, и вскоре он стоял пред дверью в приемную лорда‑адмирала.

Цветовая гамма помещения была выдержана в светло‑зеленых тонах, располагая к комфорту почти любого гуманоида. Старик тоже расслабился: лорд Бальдуэн выглядел самым настоящим человеком, землянином, а это сулило немалые выгоды. Лишь спустя несколько секунд Гамильтон понял, какую злую шутку сыграло с ним зрение. Он это понял в тот момент, когда приветственно пожимал руку лорду‑адмиралу и ощутил, насколько мягкие у него ладони – неестественно мягкие для землянина!

– Я искренне рад приветствовать вас на Мелии, – проговорил Бальдуэн. – Не каждый день к нам присоединяются бизнесмены такого масштаба. Мне показалось, вы чем‑то озабочены?

– Нет, нет, – торопливо произнес Гамильтон, стараясь скрыть собственную растерянность: адмирал вопреки его ожиданиям оказался лигийцем, чья раса была также далека от интересов Земли, как Илиния или Глечия. Лигийцы обладали великолепной химической чувствительностью, определяя одним касанием едва ли не поэлементный состав предмета, до которого дотронулись. – Просто сегодня было первое заседание в моей жизни. Мне никогда раньше не доводилось участвовать в управлении планетой.

– Теперь у вас появилась такая возможность, – лорд‑адмирал улыбнулся. – Если я не ошибаюсь, вас рекомендовал в планетный совет наш драгоценный Хорсер?