– Разгерме… – оповещательная система захрипела и замолкла.

Лазерные вспышки осветили стартовую площадку флаеров, находящуюся за поворотом. Жак вытащил из‑за пояса шокер, готовясь вступить в схватку. Старик и чиуанин спрятались за его спиной.

– Дьявол! Батарея села! – послышался незнакомый голос.

Жак не стал более медлить, бросился на площадку и ткнул своим оружием ближайшего противника. Смертельный разряд свалил пирата в считанные секунды, но теперь шокер превратился в бесполезную дубинку. В следующее мгновение Жак заметил ещё одного пирата – среди беглецов ни у кого не было формы гражданского космофлота – и попытался достать и его, но споткнулся о чьё‑то мертвое тело.

– Можешь попрощаться с жизнью, – пират подошёл почти вплотную к растянувшемуся Жаку. Но беглец только улыбнулся, приметив, как сзади к тому подкрадывается чиуанин. Один удар по шее – и больше никто не преграждал им путь к спасению.

– Долго мне вас ещё дожидаться? – старик уже стоял в дверях шлюзовой камеры флаера.

Чиуанин первым вошел в летательный аппарат и занял кресло пилота, заявив, что является специалистом в этом деле. Настроив контрольную панель, он рванул на себя стартовый рычаг, едва Жак опустился в кресло штурмана.

В последний раз распахнулся шлюз ангара, и судёнышко выскочило в открытый космос. "Арго" содрогнулся от очередного взрыва и раскололся на две части, превратившись в груду космического мусора.

– Живы? – спросил чиуанин, как только перегрузка перестала давать о себе знать перехватывающим дыхание давлением.

– Почти, – с трудом выговорил Жак.

Где‑то позади, на страховочном кресле раздался подтверждающий стон старика.

– А вот и наши приятели, – чиуанин кивнул в сторону экрана, где явственно вырисовывался силуэт пиратского челнока, уходящего прочь от крейсеров эскадры.

– Мы совсем рядом, почему они нас не атакуют? – подал голос старик.

– Им не до нас. Они, как, впрочем, и мы, все еще в зоне обстрела, – отозвался чиуанин. – Поэтому и петляют как мелианские зайцы.

Поняв, что ничем пилоту сейчас помочь не сможет, Жак обернулся к старику:

– Мне интересно, откуда ты так хорошо разбираешься в роботах? Помниться ты даже упоминал какую‑то компанию.

– Какую‑то?! "Гамильтон индастри" – лучшая робототехническая корпорация в Солнечной системе, а может быть и во всей Федерации. А я – Говард Гамильтон – являюсь главой этой корпорации.

– Теперь ясно, старая крыса, что ты делал на корабле торговцев органами! – Жак буквально закипел от гнева. – Ты присматривал подходящие тела для трансплантации!

– В образе пленника и товарища по несчастью это сделать значительно проще, – проговорил Гамильтон. – Тогда жертва начинает видеть в тебе не только палача, но в чем‑то даже сопереживает.

– Надо было оставить тебя в камере, – Жак бы с удовольствием придушил этого любителя долгой жизни, – или выбросить в космос без скафандра.

– Я и так уже наполовину мертвец, – равнодушно заметил Гамильтон. – Почему же я не мог себе позволить купить пару органов у приговоренных к смертной казни или к вечной каторге?

Жак отвернулся: мерзкий старикашка был ему противен до невозможного. Из‑за таких как он, в Галактике и процветал этот преступный бизнес, а на человечество более цивилизованные расы смотрели, как на скопище варваров.

Тем временем чиуанин включил на флаере внешнюю иллюминацию и направил машину к ближайшему крейсеру Звездной Федерации Земли.

– Надеюсь, они поймут, что это сигнал сдачи, – сказал он Жаку. – Если мы выживем, то я буду перед тобой в долгу. Ты легко сможешь найти меня на Мелии. Там все знают дядюшку Клу и его племянника Клинка, то есть меня.

Серия взрывов заглушила слова чиуанина. Но Жак уже ощутил, как их флаер опутала своими невидимыми сетями магнитная ловушка. Похоже, везение оказалось на их стороне.

Глава 2

"Правда – настолько скользкое создание,

что ее трудно не только обнаружить,

но и поймать!"

И‑Лим

Одна из звёзд внезапно покачнулась и устремилась вниз, прочерчивая в темном небе яркую дугу.

– Смотрите, смотрите! Метеор!

Звезда скрылась за горизонтом, а спустя некоторое время грунт под ногами заходил ходуном, сотрясаясь от космического спазма.

– Метеорит, – с досадой процедил один из местных жителей, стряхивая пыль. – Упал в горах.

Интерес к небесному телу сразу поубавился. Горы на Глечии были столь труднодоступны, что даже в знаменательную эпоху освоения галактики не привлекали никого из цивилизованных аборигенов. Глечане, похожие на амеб‑переростков, еще раз с сожалением взглянули на небо и вернулись к привычному занятию – выковыриванию из почвы червей и личинок…

Землянин приветливо улыбнулся служащему космопорта и протянул свои документы, удостоверяющие его личность: кредитную карточку, звездный паспорт и знак принадлежности Федерации.

– Жак это ваше имя или фамилия? – глечанин пошевелил хрупкими отростками.

– Это не имеет значения, – ответил землянин и еще раз улыбнулся, показывая служащему ослепительно белые зубы. На языке жестов почти всех клыкастых рас это означало: "Не лезь не в свои дела".

Глечанин вынужден был согласиться: любая личность имеет право на кодовое обозначение, в то время как форма кода не является существенной.

– Вы прибыли не с Земли, – сухо заметил служащий. – В нашем компьютере нет регистрации вашего прибытия. У нас все земляне на особом учёте.

– Я прилетел с Плутона. И прошу у вас не разрешение на въезд, а всего лишь билет на Мелию.

– Вы лжете, как и все земляне. Земляне всегда лгут. К сожалению, галактическое право этого не запрещает.

Глечане врать не умели. Природа наделила их необычайно чувствительной цветовой окраской к большинству эмоций. Лёгкое зеленое окрашивание свидетельствовало о решительности, черное – о зависти и враждебности, пурпурный цвет говорил о лжи. Жесткий многовековой отбор привел к тому, что подобные индивиды рождались все реже и реже, а в последнее время и вовсе не появлялись. Кто же захочет иметь дело с лжецом, если об этом качестве известно всем окружающим? Нынешнее поколение глечан вообще не могло ни понять, ни смириться с ложью, и некоторые менее щепетильные расы, в том числе и земляне, беззастенчиво этим пользовались.

За документы Жак не беспокоился: он сделал их собственноручно, и никому другому принадлежать они не могли. Конечно, кредитный счет в банке был липой, но Жак собирался платить наличными. К тому же он сказал правду о планете, откуда явился, что на звуковом детекторе должно было смазать абсолютно всю картину о его личности, ничего не поясняя случайной проверке.

С утробным ворчанием служащий зарегистрировал землянина на ближайший мелианский рейс.

Недовольство глечанина было двойным: во‑первых, ему выпала нелегкая доля обслуживать лжеца‑землянина, и этого хватило бы, чтобы испортить настроение на весь остаток дня, но этот мошенник, помимо прочего, летел на Мелию – главную планету одноименной системы, известной как лучший игорный центр Галактики – "притон развратных развлечений", как называли её глечане между собой. Со своими пуританскими взглядами они давно намеревались разорвать всякие отношения с Мелией, но этому мешала явная экономическая выгода. Мелия поглощала в невероятных количествах любую продукцию. Потеря такого рынка сбыта грозила глубоким кризисом производства.

Пассажирский звездолет первого класса, каюта‑люкс – что ещё нужно обыкновенному звездному туристу? Жак расслабился: вытянул ноги, опустил руки на мягкие подлокотники. После ужасного путешествия с Плутона, бегства с пиратского корабля, а затем и с крейсера Федерации о большем и мечтать невозможно. Хотя… отчего же? Несколько дней полета и он на Мелии!

– Пристегните страховочные пояса, – голос стюардессы неповторимой музыкой отозвался в ушах землянина.