— Твой любимый торт, дорогой. Мы так рады, что ты дома.

Взгляд Ника переместился на остальных танцоров, работавших с мамой, которые пришли на вечеринку, и покраснел. Даже два охранника из клуба Джон и Грег были здесь.

Они хлопали и улыбались ему, и от их внимания он чувствовал себя не в своей тарелке, особенно когда они называли его героем.

Забавно, но он чувствовал себя скорее мошенником.

Меньяра поставила торт на стол перед ним.

— Давай, дорогой, подуй на свечи, прежде чем они уничтожат твой красивый торт.

Ему всегда очень нравился музыкальный креольский акцент Меньяры, и не важно, что она говорила. Жрица вуду и повивальная бабка тетя Менни, как он называл ее, была его крестной матерью и лучшим другом его мамы.

Именно она помогла ему появиться на свет, и она позаботилась о маме, когда ее родители вышвырнули ее.

Когда он был слишком мал, чтобы ходить в клуб к его маме, Менни присматривала за ним. Лишь за это, он был готов сделать что угодно для нее.

— Спасибо всем, — пробормотал он, подошел к торту и задул свечи.

Его мама стояла за ним, положив руку на его здоровое плечо.

— Мы все так гордимся тобой, малыш.

— Точно. — Грег, огромный как медведь мужчина с длинными каштановыми волосами и рябой кожей вышел вперед и протянул ему коробку. — Мы тут кое-что собрали для тебя клубом. Надеюсь, тебе понравиться.

Ник был тронут их добротой. Это казалось скорее днем рождением, чем возвращением из больницы.

Он открыл коробку и обнаружил видео игру Стрит Файтер и футболку, на которой было написано: «Ник Готье — супергерой дня».

Ник не смог сказать им, что у него здесь не было приставки. И уж тем более, не смог сказать, что он не был героем. Он всего лишь пытался исправить, ужасные вещи, которым позволил свершиться.

— Всем спасибо. Я правда ценю это.

Тиффани обошла Грега и вытащила конверт из коробки.

— Ты забыл это.

Ник передал коробку маме и взял конверт, но его рука по-прежнему была в повязке, и он не смог его открыть.

— Давай сюда, ребенок, — Меньяра забрала его и открыла.

Он открыл рот, когда увидел чек на 5 банкнот по двадцать долларов в ее руке.

— Зачем это?

Тиффани улыбнулась.

— Тебе на колледж. Мы понимаем, что это немного, но это хотя бы покроет те дни, когда ты не работал, потому что был в больнице.

Он посмотрел на маму, которая благодарно улыбалась. Но он не был благодарен. Он чувствовал себя странно, тем более, что знал, как тяжело им приходилось работать.

— Я не могу это принять.

Джон фыркнул:

—Бери. Не заставляй меня надрать твою задницу, и направить тебя обратно в госпиталь, сопляк. Поблагодари и не смей тратить их на наркотики или дешевых женщин, потому что я знаю, что бы сделал с деньгами в твоем возрасте, а мы все растим тебя для лучшей судьбы.

Ник не знал, что сказать.

— Спасибо, ребята. Я правда это очень ценю.

Затем кто-то включил «Walk This Way» Aerosmith и вечеринка началась, хотя в их квартирке было тесновато.

Хотя танцоры привыкли к тонкому помосту в клубе, так что они вовсю старались, он даже покраснел от их движений и был уверен, что светиться, как неон.

Ник взял банку, которую они хранили под раковиной на кухне, и кинул в нее двадцатки, а в это время его мама и Меньяра разрезали торт и раздавали всем по кусочку.

— Ты в порядке, ребенок?

Он кивнула и Меньяра протянула ему торт и пластиковую вилку.

— Попробуй.

Что-то в ее взгляде заставило его задуматься, а не могла ли она читать его мысли. Это пугало.

— Твоя мама сказала, что ты будешь работать на человека по имени Кириан Хантер. Это так?

— Ага. Я должен расплатиться с ним, за оплату счетов из госпиталя.

— Тогда я хочу, чтобы ты был осторожен, Николас. Этот человек, он…

Но она не закончила предложение, он сделал это за нее.

— Дьявол?

Она засмеялась и потрепала его по волосам.

— Нет, не дьявол. Но работа на него изменит тебя, мне так кажется. Надеюсь, в лучшую сторону. Я просто хочу сказать, что ты должен быть осторожнее с тем, чему ты учишься у других и кого впускаешь в свою жизнь.

Ее бесстрастный тон заставил его задуматься. Менни знала многие вещи, прежде чем они происходили. Она была непревзойденной ясновидящей.

— Это твои великолепные экстрасенсорные силы тебе подсказывают?

— А может, я просто чересчур стараюсь защитить тебя, — она поцеловала его в лоб. — Будь хорошим мальчиком ради меня, Николас. Всегда.

— Ага, ладно, — он не собирался быть плохим, особенно учитывая прошлый раз, который не закончился для него ничем хорошим. Его плечо было как в огне, и ему предстояло пережить месяцы болезненной терапии, прежде чем рука сможет снова нормально работать.

«Поверьте мне, я завязал».

В следующий раз, когда он увидит Алана и компанию, они будут хромать.

«Потому что я собираюсь запихать свою ногу так глубоко в их задницы, что они будут отрыгивать кожей».

Или в случае обуви Ника, каким-то искусственным материалом.

Он нахмурился, когда она отошла к его маме и Тиффани. В воздухе появилось что-то холодное и его шею начало покалывать.

Игнорируя это, он доел торт и присоединился к остальным, продолжавшим слушать песни семидесятых. Уф, не могли бы они сменить на что-нибудь посовременнее? Что не так с этими стариками и их музыкой?

Но, хотя бы это было не диско.

Вечеринка продлилась недолго, ведь мама боялась, что он устанет. Один за одним они уходили, пока не остались только он, его мама и Менни.

По наставлению мамы, он лег в постель, пока они убирались. Он почти заснул, когда мама потревожила его.

— Ты готов вернуться завтра в школу?

Едва ли. Он был бы не прочь вернуться и встретиться с этими идиотскими мутантами парой декад позже…

Но он этого не сказал. «Будь мужиком, Ник, и сделай это».

— Думаю, да.

— Хорошо, но если ты не готов, скажи мне. Ты все еще лечишься, и я не хочу, чтобы на тебя действовал стресс.

Ага, но он так отстал от уроков, что не был уверен, была ли лопата такого размера, чтобы прокопать туннель обратно к работе. Еще несколько дней, и ему придется остаться на второй год.

« Лучше смерть».

Она убрала его волосы со лба, а затем проверила температуру.

— Мистер Хантер сказал, что машина встретит тебя после школы и отвезет к нему домой. Он обещал мне, что просто все покажет тебе, и не будет заставлять делать что-то трудное. Согласен?

Он ответил как обычно.

— Думаю да.

Она закатила глаза.

— Тогда ладно. Отдыхай. Скажи мне, если что-нибудь будет нужно. Ой, мне нужно поставить на веранду цветы, которые твои друзья Марк и Бабба прислали в больницу. Они не очень подходят для дома. Ребята слегка переборщили.

Что означало одно — Бабба прислал ему дерево с маленькой записочкой: «Больницы меня бесят, если только не я в них лежу. Прости, что не пришли, дружище. Поправляйся скорее. Помни, в следующий раз…Стреляй дважды. Бабба и Марк».

Ник смотрел, как она ушла и закрыла его «дверь». Потирая больной глаз, он игнорировал их разговор с Меньярой, пока не услышал свое имя.

— Ты думаешь, этот бардак притормозит его рост, Менни?

Меньяра засмеялась.

— Нет, дорогуша. Твой мальчик однажды станет высоким мужчиной. Обещаю.

— Не знаю. Мой отец был коротышкой. Едва ли был метр шестьдесят пять. Я знаю, что Ник уже выше, но я до смерти боюсь, что он перестанет расти и будет малявкой, как я.

— Это потому что ты каджун[1], дитя. Тебе положено быть невысокой. Было бы странно, если бы ты была высокой. Но Адариан высокий, привлекательный мужчина, и мальчик будет выглядеть точно как он. Поверь.

От этих слов кровь Ника застыла. Адариан Малачай был его отцом и монстром. Любое упоминание о нем вызывало образ огромного заключенного, покрытого татуировками. Ник никогда не видел, чтобы он не огрызался на людей вокруг и не пихал всех, включая маму Ника.