— Она наказана уже тем, что не будет работать с вашим заказом, — лениво и неохотно протянул Быков.

— Ну, знаете ли, — дернул Родион головой так, будто ему жал воротничок рубахи. — Когда мой сотрудник теряет заказчика, то за подобный грубый промах, я увольняю его.

— Внутренние дела вашей фирмы меня не касаются, как и вас не должны касаться внутренние дела моей, — отчеканил Быков, тяжело посмотрев на Родиона, посмевшего вторгнуться на его территорию. Родион понял это и поднялся, но вместо того, чтобы просто уйти, решил поиграть мускулами.

— Жаль, но в таком случае, нам с вами, Геннадий Александрович, больше не работать. Я расторгаю с вами договор, и боюсь, что этот факт отразиться на репутации вашей фирмы.

— А вы не бойтесь, Родион Дмитриевич, — насмешливо проговорил Быков, не собираясь удерживать его.

— Вы хорошо подумали? Упустить такого заказчика, как я, огромная ошибка. Будут ли после этого обращаться к вашим услугам другие фирмы? Положение посредника в деловом мире очень шатко, потому что зависит от мнения работодателей.

— Приму ваши слова к сведению, — вежливая улыбка Геннадия Александровича больше походила на волчий оскал.

— Тогда позвольте откланяться, — с оскорбленным достоинством сказал Родион и нарочито медленно стал собирать свои бумаги в кожаный портфель. Он явно дожидался, когда все разойдутся, чтобы поговорить с Быковым с глазу на глаз. По-видимому, того же ждал и Поппи. Он не мог смириться с тем, что едва получив выгодное дело, тут же лишился его. Зная, что Быков потребует от меня объяснений, я тоже оставалась на месте. Но самому Быкову за глаза хватало того фарса, что устроил тут Родион и ни с кем больше не желая разговаривать, выслушивая чью-либо сторону, он вышел из кабинета.

Мы гурьбой потянулись за ним, и когда Геннадий Александрович вдруг встал в дверях, сгрудились за его спиной, стараясь не замечать друг друга. Тут Геннадий Александрович прошел вперед, и мы, наконец, смогли увидеть причину его задержки. На кожаном диване приемной, расположился сомнительного вида парень с длинными, непослушными волосами и побитым лицом. На нем была темная футболка навыпуск и вытертые джинсы с дырой на колене.

— Вы… ко мне? — с подозрением спросил Быков, вопросительно и удивленно взглянув в сторону Элеоноры Михайловны, невозмутимо сидящей за компьютером и даже не подумавшей наводить порядок в приемной. Парень оторвался от газеты, которую читал.

— Если вы Быков Геннадий Александрович, то к вам, — спокойно, ничуть не смущенный обществом, появившимся из кабинета вслед за Быковым, ответил он, открыто глядя на него.

— Да, это я, — подтвердил Быков, похоже, тихо забавляясь. — С кем имею честь?

— Кораблев Семен Петрович, — представился Сеня, протягивая Быкову руку, то ли намеренно не замечая, то ли и впрямь не заметив скрытой иронии, прозвучавшей в словах Быкова.

— У вас ко мне, полагаю, какое-то дело, Семен Петрович? Я начала подозревать, что разговором с Сеней, Быков хотел избавиться от нас, маячивших за его спиной. Нельзя же, в самом деле, предполагать, что он заинтересовался сомнительного вида посетителем, каких обычно, препоручают замам, а те, в свою очередь, охране у входа. Украдкой, я взглянула на остальных. Поппи поглядывал на Сеню с чувством превосходства комнатной болонки на невесть как забредшего на чистый паркет приблудного пса. Что касается Родиона, то он был удивлен не меньше, чем раздражен. Украдкой взглянув на меня, он сразу же отвел глаза. А разговор Геннадия Александровича с Сеней продолжался.

— Вам, что-нибудь говорит название «Корона»? — спросил Сеня.

— Это торговая организация с весьма разветвленной структурой и сетью магазинов.

— Я являюсь не только ее представителем, но и совладельцем дочернего магазина «У короны». Готовы ли вы говорить о заказе, который я желаю сделать. Вот мои документы и визитка, — и Сеня протянул Быкову газету, которую только что читал, с вложенными в нее документами.

— Прошу прощения, что не при фраке, — церемонно поклонился Сеня, возвращая Геннадию Александровичу его же иронию и вызвав одобрительный смешок последнего.

— Что ж, Семен Петрович, пройдемте в мой кабинет, — пригласил Геннадий Александрович, взяв у него газету с документами. — Нам предстоит обстоятельно обо всем поговорить. Элеонора Михайловна, позаботьтесь о том, чтобы нас никто не побеспокоил.

— Хорошо, — тут же отозвалась вымуштрованная секретарша Быкова.

— Это же просто смешно, — вдруг засмеялся Родион. — Вы что, серьезно собираетесь о чем-то разговаривать с подобным типом?

— Вас, что-то смущает? — поднял брови Геннадий Александрович.

— Вы не притязательны в выборе своих клиентов, раз принимаете у себя прямо с улицы, кого ни попадя, — с оскорбительной насмешкой, заметил Родион.

— Еще неизвестно, где состряпаны его документы, — поддакнул ему Поппи. — У него вид, словно он явился с помойки, а вы его сразу в кабинет впускаете. Нельзя же так. Глазом не успеете моргнуть, как он стащить что-нибудь. Я шагнула вперед.

— Я ручаюсь за Семена Петровича и подтверждаю, что он действительно работает в круглосуточном магазинчике «У Короны». Быков кивнул, принимая мое поручительство.

— Я бы на вашем месте, господин Быков, не слишком доверял особе, привлекающей в фирму клиентов хорошо известным способом, — с издевкой бросил Родион. — Похоже, вам это не известно… До меня не сразу дошел оскорбительный смысл его слов, а когда дошел, я продолжала стоять столбом не в силах поверить услышанному, беспомощно глядя, как Элеонора Михайловна выпрямилась на своем месте, возмущенно поджав губы. Поппи недвусмысленно ухмылялся в предвкушении того, как разнесет эту новость по всем отделам, постаравшись, чтобы она дошла до каждого. Быков побагровел, с отвращением глядя на Родиона. Тот, явно нарываясь, с вызовом встретил его взгляд и Быков, лишь бессильно сжал кулаки.

Сеня же шагнув Родиону, коротко ударил его снизу в челюсть. Нелепо взмахнув руками и выронив от неожиданности портфель, Родион попятился к дивану, но на ногах удержался. Обретя равновесие, он, молча, бросился на Сеню, уверенный в своем реванше, поскольку превосходил его ростом и комплекцией. Отступив в сторону и пропустив его мимо себя, Сеня, оказавшись позади него, схватив его за руку, завернул ему ее за спину так, что Родион взвыв, согнулся чуть ли не до земли.

— Я понял тебя, когда ты вчера врезал мне, но я не понял, зачем ты сейчас втягиваешь бабу в наши разборки. Это не по-мужски. Еще раз, что-нибудь подобное вякнешь о Марине Евгеньевне, размажу по стенке. Понял, нет? Сеня отпустил, корчившегося от боли Родиона, оттолкнув его от себя. Выпрямившись, Родион пригладил выбившиеся пряди волос, поправил съехавший на бок галстук небесно голубого цвета и, приняв от Поппи свой портфель, оглядел всех нас ненавидящим взглядом, после чего вышел из приемной, с силой хлопнув дверью. Нерешительно оглядываясь на Быкова, Поппи поспешил за ним.

— Ну, так, поскольку возражающая сторона удалилась, мы можем теперь поговорить, — открыл Геннадий Александрович перед Сеней дверь кабинета. — А вам, Марина Евгеньевна, нужно особое приглашение? Особого приглашения мне было не нужно, напротив, если бы Быков не пригласил меня, я бы нахально присоединилась к ним сама, поскольку являлась Сениным поручителем. Но главное, я испытывала такое счастье, видя его, что это скорее походило на безумие.

Во все время его разговора с Геннадием Александровичем я смотрела и смотрела на него, не отрывая глаз от любимого лица — тонкого, умного, родного. Обычно дерзкое и насмешливое, оно теперь было собранным и серьезным. Кажется, я пропустила добрую половину их беседы, когда спохватившись, вернулась к реальности.

— Да почему ты считаешь, что он окупит себя в таком-то районе? Для здешних работяг больше понятны скамейки да подворотня, — горячился Геннадий Александрович, с озорным блеском в глазах. Так! О чем это они?

— Конечно, не окупит, — согласился Сеня, с несвойственной ему сдержанностью, — если вы говорите о таком баре, какой привыкли видеть в зарубежных фильмах. Я же говорю об адаптированном к нашей действительности заведении. Пора бы нашим мужикам завязывать культурно выпивать на скамейках и в подворотнях, как вы правильно заметили.