— Ага, так значит, ты все‑таки провинился, — подначил его Кейд. — Ничего, если выполнишь все мои приказы и поможешь добраться до Конвента, получишь прощение от Совета Оружейников. И хватит болтать. Не знаю уж, за кого ты там меня принимаешь: за грабителя, взломщика или сумасшедшего, но если ты сейчас же не начнешь вопить, я сам заставлю тебя это сделать. Но только учти: тогда твоя паршивая шкура точно пострадает. Давай, ори. Скоро наступит рассвет и весь мой план провалится.

Фледвик тяжело вздохнул, как несказанно страдающее существо, затем попробовал издать несколько стонов, получилось у него это не совсем убедительно. Но тут маленький мошенник Схватился за живот и тишину предрассветных сумерек прорезал такой могучий рев, который бы наверняка мог свалить с ног не одного дюжего верзилу От него, казалось, завибрировали стены камеры, а в ушах мгновенно заложило. Этот вопль и правда был похож на призыв о помощи, словно парень корчился в страшной агонии.

Раздался дробный топот кованных ботинок по каменному коридору, и появились двое раздраженных, заспанных стражника, на ходу протирая глаза. Один из них, едва открылась дверь, кинулся к Фледвику, изо всех сил корчившемуся на скамье.

— Ну, что еще тут случилось? — гаркнул он, почти перекрикивая страдальческие вопли.

— Судороги! — словно ненормальный орал Фледвик, картинно закатывая глаза и корчась так, будто и в самом деле пришел его последний час. — Страшная боль! В животе все огнем горит… все тело ломит!

— Так, так, — только и произнес охранник, упирая руки в бока. Затем повернулся к Кейду и весьма вежливо предупредил: — Мой напарник следит за тобой. Одно движение — и он всыплет тебе столько, что мало не покажется. Так‑то вот, голубчик, — и он демонстративно кивнул напарнику, который встал в боевую готовность у рукоятки газового механизма.

На лице Кейда ничего, кроме равнодушия, не отразилось. Он продолжал безучастно таращиться на охранника тупым взглядом, словно вообще мало что соображал. Однако в голове у него прорабатывался план действия секунда за секундой Натренированный ум напряженно монтировал всю операцию по мельчайшим деталям. Он снова ощутил себя Оружейником, которому предстоит вступить в единоборство с опасным противником Задача осложнялась лишь тем, что сейчас у него не было с собой оружия. Охранник же, стоявший снаружи, похоже, не отличался ни отменной реакцией, ни особой сообразительностью.

Пальцы уверенно нажали необходимую кнопку на замке. Охранник, вошедший в камеру, нагнулся над тихо постанывающему Фледвиком, а в это время Кейд отсчитывал секунды Когда дверь окончательно распахнулась, Кейд метнулся к наклонившемуся над Фледвиком охраннику и одним ударом смахнул его на пол. Затем прыжком преодолел всю камеру и кинулся на напарника в коридоре. И прежде, чем тот успел что‑либо сообразить, оказался на полу, нокаутированный зубодробительным ударом железного кулака.

Маленький пройдоха оказался куда расторопней, чем предполагал Оружейник. Уже в следующую секунду наставник Клейн–дао оказался рядом с ним, готовый действовать.

— За мной, — приказал Кейд и даже удивился самому себе. Стоит ли командовать человеком, который должен понимать тебя с полу слова и все твои требования? Пока этот маленький пройдоха вел себя, как полагается, но кто знает, что от него можно ожидать, когда дело дойдет до настоящей драки…

Миновав несколько камер, они подошли к охранному помещению. Дверь здесь была крепкой, надежной и бронированной, на тот случай, если вдруг пришлось бы выдержать осаду взбунтовавшихся заключенных. Ее не так‑то просто было открыть.

Осторожно заглянув в маленькое смотровое окошечко, забранное частой решеткой, Кейд заметил внутри трех охранников, которые лениво подремывали в ожидании рассвета и смены поста. Впрочем, одному из них не спалось. Он стоял рядом с автоматной, считывая утренний выпуск местной газеты.

— Эй, Бонер, — воскликнул он, не отрывая взгляда от газеты. — А ведь Грэй Дэттер выиграл последний поединок в Болтиморе. Этот сопляк, которому ты должен… — он медленно повернулся. — А где Бонер?

— Да пошел в одну из камер, — сонно отозвался стражник, сидевший на скамейке у стены и блаженно потягиваясь после тяжелой ночи беспрерывного дежурства. — Опять этот чертов Фледвик чего‑то там вопил, — в голосе охранника звучало благодушие. Как видно, он уже мысленно был дома, в постели.

— Давно?

— Да успокойся ты. Перед самым твоим приходом. Отправился туда с Маршаллом минуту тому назад, не больше.

Кейд так и отпрянул к стене, когда любитель свеженьких новостей направился к двери и прильнул глазом к смотровому окошку.

— Да уж что‑то минута эта длится слишком долго, — услышал Кейд недовольное ворчание. — Этот Маршалл — самый тупой идиот во всем участке. На него никогда нельзя положиться, даже в мелочах. К тому же, в той же камере с Фледвиком опасный маньяк, выдававший себя за Оружейника… Возьми‑ка газовые пистолеты.

Охранник недовольно закряхтел и стал медленно подниматься со стула. Ему совсем не хотелось под конец дежурства тащиться в камеру и проверять, что там случилось.

— Слушай, а может перекрыть отсек? — послышался другой сонный голос.

— Догадался! А мне потом заполнять пятьдесят листов рапорта? Нет уж, давайте, шевелитесь, черт бы вас побрал!

— Умеешь стрелять из газового пистолета? — шепотом поинтересовался Кейд у трясущегося от страха наставника.

Тот только судорожно сглотнул и затряс головой.

— Тогда уйди с дороги, — решительно приказал Кейд.

Его беспокоило, что, пожалуй, впервые в своей жизни, он вынужден действовать совершенно безоружным, полагаясь лишь на собственную сообразительность и реакцию рук.

“Говорят, мы не ведаем страха, — с раздражением подумал он. — Неправда. Мы боимся, как и любой другой человек. Просто нам чаще, чем другим, приходится это скрывать”.

“Арль, Верховный Понтифекс. Ты чувствуешь себя в любой опасной обстановке, как рыба в воде. Я клянусь, что тебе не придется за меня краснеть”. Пообещал он мысленно самому себе. Его охватила решимость разделаться с врагами. Кейд вдруг вспомнил одного старого Оружейника, который любую, даже самую захудалую стычку считал отличным шансом для сынов Ордена завоевать себе признание и славу.

Тяжелая дверь открылась, и любитель новостей первым появился на пороге. Кейд почти автоматически нанес молниеносный удар меж ребер по незащищенному месту, выхватил газовый пистолет у охранника и выпустил две меткие струи в проем приоткрытой двери. Один из солдат, падая, все‑таки успел выстрелить, но струя ударила в стену, высоко под потолком, так никого и не задев.

— Ну, теперь уж нам точно несдобровать, — прогнусавил старый мошенник с отчаянием глядя на три тела, валявшиеся у его ног.

Кейд только отмахнулся от него, как от назойливой мухи, и двинулся через охранное отделение. Выглянув на улицу и убедившись, что там все спокойно и вокруг никого нет, он вернулся за перепуганным наставником, который так и стоял у двери, вжавшись в угол.

— Пошли, — скомандовал Кейд, кинув газовый пистолет на грудь одного из охранников.

Однако Фледвик тут же подобрал оружие.

— Зачем вы его оставляете…? — Кейд так красноречиво глянул на старого прощелыгу, что тот торопливо добавил, переходя на испуганный шепот: — … сэр?

— Положи назад, — приказал Кейд. — Эта игрушка не годится для настоящего Оружейника. Ни один брат из нашего Ордена не станет марать руки о… — он запнулся, явно не желая называть газовый пистолет оружием, — …об это. Я воспользовался им только потому, что не было другого выхода.

По лицу Фледвика скользнуло странное выражение, уже однажды замеченное Оружейником еще там, в камере. Это была невероятная смесь почтительного смирения, недоумения, симпатии и в то же время снисходительности. Кейд был знаком с этим выражением. Оно частенько появлялось на лицах высокопоставленных особ двора, особенно у молодых леди. Да, ошибиться он не мог, именно так смотрел на него этот мошенник, и это несколько озадачило Оружейника.