Похоже, радио передавало официальное сообщение:

“…выдает себя за погибшего Оружейника Кейда. С ним Наставник Клейн–дао Фледвик Зитс… они вооружены газовым пистолетом средней дальности. Известно, что мошенник, выдающий себя за Кейда, обладает невероятной ловкостью и силой, присущей умалишенным. Зитс не вооружен, в боевых искусствах неопытен. Повторяем: всеобщая тревога. Всем, всем, всем: схватить двух преступников, бежавших сегодня утром из седьмого Отделения Охраны. Зачинщиком побега является опасный злоумышленник, выдающий себя за погибшего Оружейника из французского дивизиона…”

Радио еще раз повторило все сообщение и замолчало.

— Машины пока не хватились, — довольно спокойно проконстатировал Кейд.

— Еще хватятся, — мрачно заверил Фледвик, у которого поубавилось оптимизма после такого многообещающего сообщения. — А может и обнаружили пропажу, да не догадались пока связать ее с побегом, — и он только расстроенно пожал плечами. Мало ему было собственных грехов, теперь еще и это. Он шкурой чувствовал, что из такой передряги ему уже сухим не выбраться.

Три квартала он угрюмо молчал, думая о чем‑то своем, а затем не без злости пробормотал:

— Не вооружен и не опасен, — он нащупал газовый пистолет под рубашкой. — Как же: не вооружен! Сэр, скоро мы окажемся за городом. Лишь бы ловушки не поставили.

— Ловушки? — встревоженно переспросил Кейд, внимательно следя за дорогой и даже не обернувшись.

— Они ведь наверняка перекроют все выходы из города и запрут ворота, — откликнулся Фледвик кислым тоном. — Впрочем, пока им неизвестно о машине, они первым делом блокируют весь общественный транспорт. У нас еще есть кое–какой шанс, — это был единственный лучик надежды.

Кейд по–прежнему не превышал пятнадцати километров в час. Солнце уже поднялось над горизонтом, и автотранспорт, двигавшийся в город, теперь шел сплошным потоком. Однажды они проехали мимо машины, которую задержали в черте города. Крепкая решетка с толстыми шипами прочно удерживала автомобиль на месте, не давая ему возможности двинуться с места. Машину явно остановили для проверки.

— Они останавливают у городских ворот, — заметил Фледвик. — Когда подъедем, дави на газ. Эта модель самая скоростная, полицейские ее не догонят.

Ловушка еще не захлопнулась. Они легко проскочили мимо сонного часового, который, либо не слышал сигнала тревоги, либо решил, что дела седьмого Участка его вообще не касаются.

Как ни настаивал Фледвик, а инстинкт подсказывал Кейду, что увеличивать скорость не стоит. Попробуй он только рвануть на всех парусах, как тотчас же привлечет внимание полиции, а тогда от них уже не отделаешься. Он нашел разумный вариант, ведя машину на двадцати километрах в час — неприметная скорость, с которой обычно ездят не слишком расторопные любители путешествий.

Когда мимо них проскочила патрульная машина, мигая зелеными огнями на крыше, Фледвик так и замер, вжавшись в мягкое сидение. Однако, как видно, полицейские даже внимания не обратили на спокойно ехавшую последнюю модель.

В этот ранний час, когда люди торопились на работу, автострада пестрела машинами всех марок и модификаций. Беглецам удалось слиться с этим оживленным потоком, ничем из него не выделяясь.

Наконец впереди показалась серая громадина.

— Конвент, — одними губами, почти беззвучно прошептал Фледвик, указывая на нее.

Кейд облегченно вздохнул. Похоже, весь этот кошмар наконец‑то близится к концу.

Неожиданно радио снова заработало. Голос в динамике вибрировал от напряжения:

— Всем, всем, всем! Полицейским, постовым, служащим охраны! Сегодня утром из седьмого Участка Охраны сбежали два опасных преступника. Один из них злостный мошенник, выдающий себя за погибшего Оружейника Кейда, второй… — они повторяются, подумал Кейд, машинально прислушиваясь к словам диктора, однако то, что он услышал в следующую минуту, заставило его напрячься: — Всем, всем, всем! Оба преступника вооружены и крайне опасны. Они представляют угрозу безопасности и спокойствию граждан города. Приказ: найти и уничтожить на месте. В переговоры с преступниками не вступать, гарантий жизни и безопасности не давать. Стрелять на месте без предупреждения, только на поражение. Всем полицейским, служащим Охраны и патрульным, использовать боевое оружие, газовые пистолеты дальнего действия, стрелять только на поражение. Особые приметы…

Кейду даже пришлось немного притормозить, внимательно слушая свои собственные приметы и описание внешности. Он боялся останавливаться, чтобы не привлечь к себе внимание патрульной полиции.

Его явно изображали опасным, полупомешанным маньяком–убийуей, который пролил реки крови ни в чем не повинных граждан и способен на любое зверство. Досталось и Фледвику. Конечно, Кейд мало имел представления о прошлом маленького учителя, но тому приписали такую кучу серьезных преступлений, за которые можно было проторчать в тюрьме весь остаток своей короткой и безрадостной жизни.

— Ну вот, теперь ты тоже не лучше меня, — растерянно произнес Оружейник, когда сообщение закончилось.

Фледвик ответил на это таким диким набором проклятий, от которых Кейду захотелось заткнуть уши.

— Это ты во всем виноват! — бушевал маленький учитель. — Ты втянул меня в это дело! Боже мой, и каким же я был дураком! Отсидел бы свои пять лет, и никаких проблем! У меня ведь куча друзей, они наверняка помогли бы мне выбраться оттуда. А теперь? Теперь меня ждет либо пуля в лоб, либо виселица. И надо же было тебе устроить этот паршивый побег! И я ведь поверил тебе, как последний идиот!

Кейд только покачал головой. Эта словесная буря, как видно, нисколько не задела его. Он словно и не слышал ее.

— Но я и в самом деле Оружейник Кейд, — не то обращаясь к Наставнику, не то отвечая на свои собственные потаенные мысли, бросил Кейд горестно.

— Это просто какая‑то нелепая ошибка, вот и все, — медленно произнес Кейд, рассеянно глядя перед собой.

— Замечательно, — кислым тоном откликнулся маленький мошенник. — А пока нас не прихлопнули из‑за этой. дурацкой ошибки, может вы… сэр, решите, как нам действовать дальше? Конвент уже совсем близко, но, откровенно говоря, мне что‑то не очень хочется испытать на себе гостеприимство ваших Братьев по Ордену. Я вот думаю, что мне это не доставит никакого удовольствия, — и Фледвик скривился.

— Ты абсолютно прав, — откликнулся Кейд. — Братья должны выполнять все приказы, которые поступают по официальной радиочастоте, — Кейд чувствовал, что голос его звучит виновато. Впрочем, в определенном смысле он действительно был немного виноват перед этим старым учителем. Ведь именно он, Кейд, втянул маленького воришку в это опасное дело. — Это их долг. Я бы и сам, не задумываясь, бросился исполнять приказ старшего по званию, просто сейчас, когда это все случилось именно со мной… не знаю, мне все‑таки кажется, что приказ слишком странный. Вряд ли такое случалось за все десять тысяч лет со дня Великого Сотворения. Подобного переполоха не поднимают никогда, даже из‑за побега особо опасных преступников.

Все это Кейд выговаривал скорее из желания облегчить собственную душу, чем для учителя. Однако, на Фледвика такая небольшая исповедь подействовала успокаивающе и отрезвляюще. Он немного поутих, внимательно оглядел с головы до ног своего случайного компаньона, а затем сказал:

— Знаешь, там, в камере, когда ты за несколько секунд справился с замком, я подумал, что ты либо Оружейник, либо отменный взломщик, с таким уровнем профессионализма, какой не снился ни одному знаменитому домушнику. Потом, когда ты одним махом расправился с пятью охранниками, я решил, что ты либо Оружейник, либо отменный взломщик да к тому же еще и отличный боец, каких мало. Но когда ты отшвырнул газовый пистолет и сказал, что не хочешь марать об него руки, я понял: ты действительно Оружейник, — и Фледвик красноречиво покачал головой, словно бы говоря: да, друг, тут уж ничего не поделаешь. — Сейчас я и сам понимаю, что все это — нелепая ошибка, но если так, как же ты сможешь доказать свою правоту? Полиция только и ждет твоего появления в городе, а уж в Конвенте из тебя точно сделают поджаристую отбивную…