Перевод с английского: Ovgnil Yybba, LazyImp, Д.Л.Горбачёв

Текст переведен в рамках проекта «Миры Дэвида Вебера» http://www.woweber.com/

Гражданка контр-адмирал Женевьева Чин уставилась на голограмму на своём столе. Сама того не замечая, она сдвинулась на самый край кресла.

Гражданин коммодор Огилви, ссутулившийся на соседнем стуле её кабинета, облек её мысли в слова.

— Редкостный экземпляр, не так ли?

Чин хмуро кивнула. Голограмма у неё на столе изображала офицера ГБ, лицо которого фактически вопило: фанатик. Тот факт, что это было изображение молодого человека, нисколько не смягчал впечатления. Жёсткие темные волосы нависали над широкими негустыми бровями; брови, в свою очередь, нависали над глазами столь же темными, как и волосы. Сами глаза были темными провалами на аскетично-бледном лице, с жесткими скулами, плотно сжатыми губами, квадратным подбородком и впалыми щеками. Женевьеве было нетрудно представить это лицо во мраке подземелий инквизиции всё больше подтягивающим грешника на дыбе или подносящим первый факел к куче вязанок хвороста, сложенных под приговоренным еретиком.

Чин не заметила никаких следов злобной жестокости, которые легко было обнаружить на лице предшественника этого офицера. Но комфортнее от этого она себя не почувствовала. Даже если считать, что она права, её хладнокровная часть, которая позволила скомпрометированному адмиралу пережить десять лет Хевенитского режима Пьера-Сен-Жюста-Рэнсом, предпочла бы в качестве нового действующего главы государственной безопасности в секторе Ла Мартин прямого садиста явному фанатику. Можно было бы, по крайней мере, надеяться, что садист будет небрежен или ленив, слишком часто отвлечен своими пороками, чтобы уделять все внимание своим официальным обязанностям. Тогда как этот человек…

— Он действительно так молод, как выглядит, Юрий? — тихо спросила она.

Третий из присутствующих, подпиравший закрытую дверь в её кабинет, кивнул. Это был слегка полноватый мужчина средних лет, среднего роста, с круглым и дружелюбно выглядящим лицом, носящий униформу ГБ.

— Угу. Ему недавно исполнилось двадцать четыре года. Три года как из академии. К сожалению, он, кажется, блестяще справился со своим первым важным полевым заданием и попал в поле зрения Сен-Жюста. И теперь, конечно…

Гражданин коммодор Огилви вздохнул.

— После всех потерь ГБ в Новом Париже во время попытки переворота МакКвин — каким местом она думала? — Сен-Жюст затыкает прорехи теми горячими юнцами, которые у него остались, — он вытер свое лицо худой рукой. — Если бы мы получили хоть какое-нибудь предупреждение…

— И что хорошего это бы принесло? — спросила Чин. — Несомненно, мы могли бы захватить этот сектор… и что? Пока Новый Париж остается под контролем Сен-Жюста, он будет иметь превосходство. — Чин устало откинулась на спинку стула. — Будь проклята Эстер МакКвин и, во всяком случае, её амбиции.

Она посмотрела на свой настольный экран. Сейчас он был выключен, но она легко могла представить, что экран покажет, будучи переведённым в тактический режим. Два супердредноута Государственной Безопасности, держащиеся рядом с её собственным оперативным соединением, находящимся на орбите планеты Ла Мартин.

По численности оперативное соединение адмирала Чин было намного больше — четырнадцать линкоров, наряду с таким же числом крейсеров и полудюжиной эсминцев. И что? Чин испытывала достаточную уверенность, что при идеальных условиях она могла бы победить тех двух монстров — хотя и понеся огромные потери. У неё было преимущество в виде отборных офицеров и хорошо обученных флотских команд, тогда как офицеры и команды супердредноутов ГБ не имели никакого опыта настоящих боев. Они были выбраны из-за политической благонадежности, а не боевых навыков.

Но всё это было пустыми мечтаниями. Боевые корабли ГБ держали свои импеллеры и боковые стены поднятыми, а её — нет. Они получили информацию о неудавшейся попытке переворота Эстер МакКвин в Новом Париже прежде неё, немедленно перешли в боевую готовность… и оставались в ней. К тому времени, когда она поняла, что происходит, было слишком поздно. Любое сражение для её собственных сил теперь обернулось бы откровенной бойней.

Она подозревала, что эта бойня и без того едва не началась. Попытка переворота МакКвин немедленно поставила всех офицеров флота под подозрение; особенно офицеров, которые, как сама Чин, начали службу во время прежнего режима Законодателей.

Но притом, что её собственный Народный Комиссар был найден убитым за три дня до прибытия новостей… Каким бы случайным не было это совпадение, момент для него был, мягко говоря, неудачный!

Как ни странно, Женевьева подозревала, что жизнью она была обязана Мантикоре. Если бы Восьмой Флот Звездного Королевства не начал свое ужасающее наступление на Народную Республику Хевен, то Государственная Безопасность, вероятно, приняла бы решение уничтожить её подразделение. Но… Оскар Сен-Жюст попал между молотом и наковальней, и, вероятно, решил, что просто не может позволить себе потерять какую бы то ни было часть флота без абсолютной на то необходимости.

Таков, по крайней мере, был смысл сообщения, пересланного двум супердредноутам ГБ доверенным головорезом Сен-Жюста.

Она повторно изучила голограмму. «Не предпринимать никаких дальнейших действий против кораблей или персонала Флота до моего прибытия. Военное положение критическое».

Такое положение вещей оставалось неизменным в течение трех очень напряженных недель, с тех пор как новости о попытке переворота МакКвин достигли отдаленной столицы сектора Ла Мартин. Весь Республиканский Флот в секторе был по сути, пусть и неофициально, под арестом. Весь флот с прошлой недели — когда капитаны супердредноутов потребовали отозвать все корабли из патруля. Женевьева Чин и её люди находились в эквиваленте тюрьмы строгой изоляции, с двумя свирепыми СД Государственной Безопасности, стоящими на страже, в то время как все ждали прибытия нового молодого надзирателя.

— Вы знаете что-нибудь о нем, Юрий?

Юрий Радамакэр, Народный Комиссар гражданина коммодора Жан-Пьера Огилви, отошел от двери.

— Лично — нет. Но я нашел чип с записью в каюте Джамки. Это личное послание Сен-Жюста.

Огилви напрягся.

— Вы его взяли? Ради Бога, Юрий…

— Не могли бы вы успокоиться? — отмахнулся Радамакэр. — Теперь, когда Джамка мертв, яявляюсь старшим офицером ГБ этого оперативного соединения — фактически всего сектора, даже если командиры тех двух СД не обращают никакого внимания на мой высокий ранг. Факт обыска мною каюты Джамки после обнаружения его тела не покажется никому подозрительным. На самом деле, подозрение бы вызвало, если бы я этого не сделал.

Он вынул чип из кармана.

— Что касается этого… — он пожал плечами. — Конечно, я должен буду его уничтожить. Вернуть его назад не оставив слишком много следов не получится никак. Но я сомневаюсь, что его отсутствие будет замечено, даже если Сен-Жюст задастся этим вопросом.

Радамакэр скривился.

— Джамка был не только лентяй, и после того, как кто угодно изучит более десяти процентов чипов, которые разбросаны в его квартире, он поймет…

Он снова пожал плечами.

— Все мы знали, что он был порочным извращенцем. Позвольте любимчику Сен-Жюста, — он махнул чипом в сторону голограммы, — немного поваляться в том навозе, и я не думаю, что он будет волноваться о пропавшем частном сообщении Сен-Жюста.

Юрий вставил чип в голопроектор. Через секунду изображение офицера сменилось. Офицер был тот же самый, но не в формальной позе. То, что начало воспроизводиться, являлось записью беседы между офицером и непосредственно Сен-Жюстом, которая была сделана, скорее всего, недавно в кабинете Сен-Жюста.

— Отдаю этому парню должное, — пробормотал Радамакэр. — Он — весь из себя ГБ, но, похоже, скроен из другого материала, чем Джамка. Смотрите.