Чин не была уверена. Было что-то немного странное для неё в выражении лица Каша. Свет в его глазах, возможно. Но было в нём что-то… холодное. Как будто Каша испытал удовольствие от знания данного факта по причинам, отличным от очевидных.

Она отбросила эту мысль. Это было действительно смешно, думать, что можно так много понять из записанной голограммы, даже самого прекрасного качества.

— Запускайте её дальше, — скомандовала она.

— А теперь расскажите мне правду, юный Виктор Каша, — продолжил Сен-Жюст.

Каша мельком глянул на досье.

— Я не видел отчета гражданина майора Жиронда, гражданин Председатель. Но, в качестве предположения, я сказал бы, что он был озабочен уменьшением ущерба репутации Дюркхейма.

Фырканье Сен-Жюста было тихим и весьма соответствовало его кроткому виду.

— Кроме шуток. Если бы я принял это сообщение за чистую монету, то должен был бы решить, что Рафаэль Дюркхейм спроектировал блестящую разведоперацию на Земле, в которой из-за избытка личной отваги он, к сожалению, потерял свою собственную жизнь.

Снова негромкое фырканье, в действительности более похожее на шмыганье носом.

— Однако так уж случилось, что я был лично неплохо знаком с Дюркхеймом. И я могу уверить вас, что этот человек не был ни блестящим, ни обладал избытком храбрости — ни на грамм больше, чем минимум, необходимый для его работы, — голос Сен-Жюста стал более жестким. — Так что теперь расскажите мне, что случилось в действительности.

— В действительности произошло то, что Дюркхейм попробовал реализовать схему, которая была слишком заумна и полностью поползла по швам, а остальные — главным образом мы с майором Жирондом — попытались воспрепятствовать тому, чтобы результат обрушился нам же на голову, — поза Каша стала несколько напряженнее. — В чем, если позволите мне так сказать, я думаю, мы достигли довольно неплохих успехов.

— «Позволите мне так сказать» — передразнил Сен-Жюст, хотя в тоне его голоса не было большого сарказма. — Молодой человек, я позволяю каждому из моих офицеров говорить правду, если они делают это во благо государства. — Он отодвинул досье ещё на несколько сантиметров дальше. — Что, должен заметить, в данном случае, вероятно, относится к вам. Я полагаю, что вы с Жирондом проследили, чтобы Дюркхейм получил своё?

— Да, гражданин Председатель, мы это сделали. Кто-то из руководства должен был принять провал на себя — и должен был при этом погибнуть — иначе нам не удалось бы спрятать все концы в воду.

Сен-Жюст уставился на него.

— И кто — я хочу знать имя — произвел устранение?

— Я, гражданин Председатель, — Каша не колебался. — Я лично застрелил Дюркхейма, из одного из пистолетов, которые мы забрали у команды убийц «Рабсилы». После этого поместил тело вместе с остальными жертвами.

Радамакэр снова сделал паузу в воспроизведении.

— Вы можете поверить в крепость нервов этого парня? Он только что признался — не промедлив и секунды — в убийстве своего собственного старшего офицера. Прямо перед директором! И — взгляните на него! Стоит там расслабленно, насколько это только возможно, не беспокоясь ни о чём!

Женевьева была не вполне согласна с оценкой Юрия. Каша для неё не выглядел именно «расслабленным». Только… твердым и уверенным в знании своей собственной Правды и Справедливости. Она не смогла подавить некоторую дрожь. Таким мог быть только рьяный инквизитор перед лицом самой Инквизиции, безмятежный в уверенности в своем собственном гарантированном спасении. Мышление фанатика: Убивайте всех — Господь узнает своих — я не беспокоюсь, когда Бог со мной.

Радамакэр возобновил воспроизведение.

Комната была тиха в течение секунд двадцати. Сен-Жюст продолжал смотреть на молодого офицера, стоящего по стойке «смирно» перед ним — а охранники держали руки на рукоятках пистолетов.

Затем, внезапно, Сен-Жюст испустил сухой смешок.

— Напомните мне поздравить начальника академии за его проницательность. Очень хорошо, гражданин капитан Каша.

Облегчение в комнате было практически ощутимо. Руки охранников соскользнули с рукояток пистолетов, Сен-Жюст откинулся в кресле, и даже Каша позволил своей напряженной стойке немного расслабиться.

Сен-Жюст немного побарабанил пальцами по обложке досье. А затем решительно отодвинул досье в сторону.

— Теперь мы отставим всё это в сторону. Всё, очевидно, сложилось хорошо. В сущности, удивительно хорошо для операции, которую вам пришлось планировать на лету. Что касается Дюркхейма, я не собираюсь терять сон из-за офицера, который оказался убит из-за избытка амбиций и глупости. Уж конечно не в то время, когда мы находимся в таком политическом кризисе как сейчас. А теперь, гражданин капитан Каша, — да, это повышение — у меня для вас новое задание.

К удивлению Чин, запись внезапно закончилась. Она подняла брови и обратилась к Радамакэру, который пожал плечами.

— Это всё что было. Если вы хотите знать мои предположения, то я подозреваю, что остальная часть записи была далеко не лестна для Джамки и Сен-Жюст не видел никакого смысла позволить ублюдку видеть детали того, что он впоследствии обсуждал с Каша.

Он вынул чип из голопроектора и положил его в карман.

— Возможно, вы не обратили должного внимания на новую официальную должность Каша. Специальный Следователь Директора — не слишком частое дело для Государственной Безопасности. И, позвольте мне вам заметить, его внимание не может порадовать ни одного из офицеров ГБ. Эта запись, должно быть, была сделана прежде, чем в Новом Париже получили известие о смерти Джамки. Я не думаю, что Сен-Жюст был доволен Джамкой и таким способом дал ему знать, что его задница под угрозой.

— Наконец-то! — прорычал Огилви. — Я не очень возражаю против стоящего над душой Народного Комиссара — не прими на свой счёт, Юрий, — на мгновение он и Радамакэр обменялись усмешками, — но наличие рядом такой свиньи как Джамка — это нечто совсем другое.

Он с сочувствием посмотрел на адмирала Чин. Как старший офицер флота в секторе Ла Мартин, Женевьева была обременена Джамкой в качестве Народного Комиссара.

Чин пожала плечами.

— Честно говоря, я не так уж переживала насчёт него. Эту свинью больше интересовали его… кхм, увлечения, чем порученная ему работа. А поскольку лично ко мне он со своими мерзостями не лез, я без проблем могла его игнорировать и заниматься своим делом.

Она вновь принялась мрачно изучать голограмму, которая снова изображала гражданина капитана ГБ Каша.

— Этот же парень… — вздохнув, она обмякла в кресле. — Дайте мне ленивого, занятого своими делами, некомпетентного комиссара. Даже если при этом он будет маньяком-садистом.

Бросив извиняющийся взгляд на Радамакэра, она продолжила:

— Или такого как вы, с которым Флот может работать.

Взгляд её вновь вернулся к изображению Каша.

— Но я просто физически не могу себе представить ничего хуже молодого, компетентного, энергичного, ведомого долгом… э-э, как бы это сказать?

— Фанатика, — подсказал ей Радамакэр.

Два дня спустя Виктор Каша достиг Ла Мартина. Спустя восемь часов после его прибытия, Чин c Огилви и Радамакэром были проведены к нему. Специальный Следователь Директора устроил штаб-квартиру в одном из отсеков, обычно предназначенных для штабных офицеров супердредноута.