— Ладно, Дев, выясним это, когда познакомимся с ними поближе. Пусти-ка десяток «апельсинов».

Взглянув на часы, я прикинул, что канонерка Скорпиона причалит минут через тринадцать. Немного поразмыслив, я решил, что не стоит сейчас доставать Скорпиона расспросами — пусть он сам пока у себя разберется, а я зайду к нему часика через два.

Уловив мои мысли, Жан предложил:

— Вы можете спокойно идти в каюту, мистер. Я не думаю, что киберы будут предпринимать сейчас какие-либо решительные действия.

Дев согласно кивнул головой.

Я направился к телепортационной рамке:

— Ну ладно, ребята, если что, то я в каюте.

Я проснулся и посмотрел на хронометр. Прошло полтора часа после причаливания Скорпиона. Спросив разрешения у одного из вычислителей первой канонерки, я телепортировался туда.

В рубке Скорпиона не оказалось. Выяснив его координаты у дежурного оператора, который, совершенно неожиданно для меня, оказался чернокожим мальчишкой, я пошел искать командира канонерки.

Данный тип корабля имел объем в восемь раз меньший, чем линкор. Он обладал гораздо менее активным двигателем и был приспособлен вести боевые действия в радиусе не более пятидесяти миллионов километров от корабля-матки. Из-за своей относительной малости, канонерка не обладала развитой системой внутренней телепортации, поэтому мне пришлось пробираться довольно узкими коридорами. По ходу дела я припомнил, что в экипаже Скорпиона было много негритят. Это мне бросилось в глаза еще на общем построении в день укомплектации линкора личным составом. В целом, экипаж канонерки живет совершенно автономной жизнью от корабля-матки. Во время рейдов на линкоре бывает только командир и несколько операторов. Поэтому я чувствовал себя на чужой территории.

По пути мне попались только два человека: один ремонтник, везший на роботе-тележке к переходному шлюзу запчасть от внешнего такелажа; да праздный стрелок, который думал о чем-то своем, прислонясь к шахте магнитопровода и ковыряя в носу. Увидев, что я стал свидетелем его одиночества, он смутился и скрылся в тесном боковом проходе.

Скорпион сидел в каюте Юлы. Кроме командира катера, здесь жил и его второй номер. Сейчас он свернулся клубком на своей кушетке и спал, восстанавливая силы. Благодаря тому, что он предавался сновидениям в скафандре с закрытым забралом, мы не слышали его сопения, а спящий, в свою очередь, не мог проснуться от наших голосов, даже если бы нам вздумалось поорать.

Скорпион и Юла расположились за столом и тянули через соломинки фанту. Я впервые увидел лицо командира катера. Он оказался симпатичным юношей лет тринадцати, скорее всего, эфиопских кровей: курчавые темные волосы и шоколадная кожа сочетались с европейскими чертами лица. (скорпион выдвинул ногой из-под стола табуретку, предлагая мне присоединиться. Я сел и выжидающе посмотрел сначала на него, а затем на Юлу:

— Ну что, ребята, как успехи?

Скорпион оставался невозмутимым, Юла же кисло улыбнулся:

— Неважно, мистер. — Затем неожиданно спросил: — Вы котлеты любите?

— Что... Готов? — Я понял, что он имел в виду своего третьего номера.

— Да. Отказали антиинерционники катера и его личный. Дома из скафандра мы вывалили еще теплый фарш.

Я сочувственно похлопал его по руке:

— Не горюй, может быть, ты еще с ним встретишься...

— Да не надо меня утешать. — Юла махнул рукой. — Не он первый — не он и последний. Я уже не так остро реагирую на гибель товарищей. Просто портится настроение.

Повернувшись к Скорпиону, я спросил:

— Ну а ты, друг ситный, что можешь сказать? Да, кстати, дайте и мне водички — горло пересохло.

Скорпион не глядя погромыхал за спиной банками и достал мне колу. Затем он втянул в себя немного напитка и ответил:

— Не нравится мне это. — И пояснил: — Подозрительно они себя ведут.

— Как это?

— Понимаешь, — вмешался в разговор Юла, — когда я их атакую, то чисто интуитивно, вернее сказать, даже телепатически, чувствую некий заряд агрессивности, идущий от киберов. В этот раз он был как бы приглушенный.

— Ну и что ты думаешь по этому поводу?

— Да черт его знает! — Юла бросил пустую жестянку из-под фанты за спину Скорпиона. Банки опять загрохотали. — По-видимому, уничтожить нас не является для них непосредственной задачей.

— Конечно, они ведь хотят разрушить кольцо. Что они могут здесь еще делать?

Скорпион стукнул пальцами по столу:

— В таком случае они не могут быть одни. Фобос, ну сам сообрази: ведь после схватки с нами они окажутся полностью небоеспособными и, дай бог, лет так через четыреста доберутся до ближайшей станции своей телепортационной системы. Какой смысл посылать в глубокий рейд отдельный корабль, да еще всего лишь линейного класса, в такой неосвоенный ими . участок пространства. Все свои экспансии, насколько я помню, они начинали отрядами.

Я задумался. В рассуждениях Скорпиона было рациональное зерно. До этого момента я даже не пытался проанализировать возможную логику поведения киберов в нашем случае. Сработала стереотипная программа реагирования, многократно отлаженная во время предыдущих боев. "Все-таки полезно бывает послушать субъективное мнение участника событий", — с этой мыслью я взглянул на Юлу. Тот клевал носом.

Я поднялся из-за стола и попрощался с Юлой. Он пробормотал что-то в ответ и полез на свою лежанку. Скорпион сначала пошел со мной к двери каюты, потом остановился, вернулся к столу и вытащил пластиковый ящик с пустыми банками. Держа его под мышкой, он закрыл за нами дверь:

— Надо выбросить, уже надоело делать замечания.

Опустив контейнер в мусоросборник, он опять обратился ко мне:

— Да, если хочешь знать наши потери, то, кроме одного трупа, у четвертого номера Юлы поджарился большой палец на ноге, а один стрелок свалился в глубокий обморок — неправильно вошел в схемы компьютера орудийной башни. В общем, война пока — фигня: главное — верные маневры.

Он отсалютовал мне двумя пальцами на манер подхорунжего польской армии. Этот жест Скорпион подхватил в каком-то старом фильме и в свое время доводил им, как мне рассказывали, до бешенства командира эскадры — солидного усатого джентльмена лет двадцати пяти. По слухам, такого рода привычка куражиться была одной из причин медленного продвижения Скорпиона вверх по званиям. Для меня это было весьма странно — я отличался весьма либеральными взглядами и ценю в солдате прежде всего его деловые качества и не пресекаю различного рода чудачества, которые скрашивают нашу несладкую походную жизнь.

От этих раздумий меня оторвал задорный голос Кима, сменившего на дежурстве Дева:

— Мистер, "апельсины" уже на подходе к железяке. Киберы послали торпеду, чтобы очистить их от кожуры, пока они еще зеленые.

Переводя с операторского сленга, так горячо любимого Кимом, это означало, что посланная нами десятка роботов-разведчиков выходит на траекторию, с которой возможен детальный анализ параметров врага, но киберы, стремясь уничтожить их и не дать собрать нужной информации, послали на перехват свою машину.

Я попрощался со Скорпионом и перенесся в свою рубку.

Передача телеметрии нашими "апельсинами" должна была начаться через минуту. Их уже осталось восемь: вражеская торпеда своим огнем разбила два наших разведчика. Наконец, вспыхнул желтый огонек — информация пошла. Ею непосредственно занялись Ким и Пак, а Жан продолжал следить за общей картиной пространства. Мне стало интересно, послали ли киберы своих разведчиков, которых из-за формы и по аналогии с нашими "фруктами" ребята окрестили "бананами". С этим вопросом я обратился к Жану. Тот утвердительно кивнул головой:

— Да, мистер. Один ихний "банан" крутится около канонерки Вола, но тот не обращает на него внимания. Еще три штуки довольно близко подошли к нам. Я хотел пустить торпеду, но не рискнул это сделать без вашего приказа.

— Правильно, молодец: нам нечего скрывать. Главное, чтобы какая-нибудь горячая голова из стрелков не открыла огонь. — Я усмехнулся: — Мальчики органически не переносят даже малейшего присутствия киберов.