— Мистер, вы меня напугали.

— Я это понял. А чем ты тут таким занимаешься в полутьме и одиночестве отшельника, что так меня испугался? — спросил я и, подойдя ближе к пульту управления, увидел книгу на английском языке. Поглядев на пластиковую обложку, я выяснил, что это американское издание Нового Завета стопятидесятилетней давности. Быстро листая полимерные страницы книги, я чуть было не потерял одну из закладок. Открыв отмеченное Ариком место, я про себя прочитал: "Псалом 139, — и далее слова, выделенные красным фломастером, — "И упадут на них горящие угли; да будут они повержены в огонь, в пропасти, так, чтобы не встали". "М-да, сильно сказано",— подумал я.

Как человеку совершенно не религиозному, наличие в команде верующего было для меня откровением. Смущенный и покрасневший, Арик потянулся за книгой и оправдывался:

— Мне подарили ее на Марсе американские католики, когда я вышел из госпиталя. Поверьте, мистер, я принял ее только из вежливости, а читать начал от любопытства...

— А что ты так разволновался? Я не вижу ничего плохого в том, что ты изучаешь эту книгу.

Немного успокоившись, Арик сел на свое место и тихо спросил:

— А вы, мистер, читали когда-нибудь Библию?

— Да нет, не приходилось.

Наступило молчание. В моей голове закопошились мысли: "Проповедник на корабле! — в моем мозгу это прозвучало как в старые времена "женщина на корабле". — Только этого мне не хватало. Конечно, до религиозного психоза еще очень далеко, но чтение такой литературы, при определенной трактовке, может негативно повлиять на боеспособность экипажа. К тому же это может стать новым повальным увлечением",— мне представились распятия или образа, висящие в каждой каюте, нательные крестики и все такое прочее. Затем я подумал в несколько другой плоскости: "Интересно, а может, кто-нибудь у нас читает коран? Вот был бы бред-то: солдаты ислама против неверных киберов". От этой мысли я улыбнулся и предложил Арику:

— Давай договоримся: пока не расправимся с линкором роботов, книга останется у меня, а после битвы я ее тебе отдам.

Он обреченно кивнул головой.

— И еще, — добавил я, — надеюсь, ты пока воздержишься от проповедей?

— Не беспокойтесь, мистер, я не собираюсь быть миссионером.

— Ну, вот и отлично, — я спрятал книжку в карман на бедре скафандра.

Вспомнив о конкретной цели своего пребывания на центральном посту, я пошел к боковому дисплею, огибая по пути штабель из боеприпасов. Делая это, я споткнулся об один из ящиков и хотел по привычке упомянуть нечистого, но наличие отрывка из библии в кармане сдержало меня от крепкого . выражения. Тут мне припомнилось, что в свое время меня тоже посещала мысль сделать в командирской рубке небольшой НЗ. Я связался с Кимом и приказал ему доставить к нам несколько ящиков с бластерными зарядами и резерв пищи. Усевшись за экран, я ввел координаты корабля киберов и его возможный путь во вселенной, и принялся ждать результатов. Через десять минут напряженной работы на мониторе засветилась всего одна строчка: "Эсминцы №1608 и №39". "Так, отлично", — сказал я себе, но сразу же подумал: "А каким образом, собственно, ты собираешься проверить, встречался ли один из этих кораблей с нашим линкором киберов на самом деле?". Оставался только один вариант — войти в телепатический контакт со специальной службой ЦПУ и пролить свет на мой вопрос, пользуясь старыми записями "черных ящиков" этих эсминцев. Такая перспектива меня не прельщала телепатическая связь — весьма изнуряющее занятие. Арик также наблюдал за моими операциями, и я сознательно шел на это. Механик слыл знатоком физики и электроники, в случае чего он может подкинуть интересную идейку.

Способностью к телепатической связи среди всех членов экипажа обладал только я. Впрочем, это, пожалуй, единственная функция командира линкора, которую не может выполнить никто другой. Меня обучали этому довольно долго. Практически осуществление мысленного контакта с центральными органами управления было похоже на процесс записывания нашего сознания на матрицах, хранившихся там же, с той разницей, что телепатию я индуцирую сознательно, а отражение бытия в памяти матрицы происходит помимо моей воли и с качеством на несколько порядков выше.

Придя в свою каюту, я с помощью специальной аппаратуры постарался убрать все внешние помехи и начал погружаться в гипнотический транс.

К сожалению, чтобы описать сам акт телепатического контакта, мне не хватит красноречия, а если быть более откровенным, то я просто практически не сознаю свое состояние в данный момент, впрочем, как и теряю контроль над окружающей меня действительностью. Это было всего лишь третий раз, когда я пользовался таким нетрадиционным способом получения сведений. Его основной спецификой является то, что необходимо поставить конкретный вопрос, на который можно получить лишь два варианта ответа: либо да, либо нет. Если специальная служба не обладала запрашиваемой информацией, то обратный контакт не осуществлялся. Пространный диалог поэтому в данном случае абсолютно невозможен.

Сеанс связи длился около часа. Он протекал весьма мучительно из-за огромного множества помех, и их причина была для меня полнейшей загадкой. Во всяком случае, раньше такого не было. Я выяснил, что никакой из эсминцев не вступал в бой с линкором киберов.

После телепатии я был слишком уставшим, чтобы переговорить обо всем с командирами канонерок, и предложил Скорпиону поужинать у меня и заодно обсудить всю собранную информацию. Вол же будет поддерживать с нами селекторную связь. Затем я связался с Жаном и предупредил, чтобы меня беспокоили только в крайнем случае, и завалился самым бессовестным образом спать.

Пролежал я недолго и уже через сорок пять минут вскочил, подгоняемый чувством жуткого голода. Оно побуждало мое воображение к фантазированию всякого рода кулинарных излишеств. Однако, переборов себя, я решил остановиться на спагетти с тушенкой. Заправив ингредиенты в пищевую машину, я вызвал к себе Скорпиона. Мы вместе уселись за столом, как говорится тет-а-тет. Я не хотел портить трапезу и решил обсудить все вопросы на сытый желудок. Мой гость поддержал меня с условием, что его потом не стошнит от поданной информации. Скорпион, да и я сам, бросал выразительные взгляды на мигавшую фоторезисторами машину-повара. Уловив друг друга на мысленном проклинании медленного темпа ее работы, мы не выдержали и рассмеялись. Это немного разрядило нас, и за еду мы приступили в хорошем настроении. Скорпион, набив рот спагетти, одна из которых вылезла у него из уголка рта, вдруг промычал:

— Где сыр?

Я картинно хлопнул себя по лбу и закрыл глаза, дескать: "О, боже! Как же я забыл главный компонент?". Затем достал два пакетика с вакуумизированными сырными стружками. Мы высыпали их содержимое на уже подъеденные горки кушанья, дали добавке чуть-чуть подогреться и расплавиться, а затем продолжили уничтожение продукта.

После ужина я засунул посуду в мойку и все обстоятельно рассказал, включив предварительно связь с Волом. После того, как я закончил, Скорпион посмотрел на меня:

— Ничего не понял! Так кто же ободрал этих киберов? Если не мы, то...

— То чужие! — закончил за него Вол.

— Как это: чужие? — опять недоуменно спросил Скорпион. — Ты хочешь сказать, что тут поработал военный корабль какой-то третьей цивилизации?

Он расслабился и засмеялся:

— Да ну тебя, Вол. Ты вечно вобьешь себе в голову какую-то мрачную мысль и носишься с ней, портя другим настроение.

— А ты всегда не принимаешь во внимание факты, которые не укладываются в четкие ячейки твоих познаний. В конце концов, попробуй предложить что-нибудь более вразумительное!

Скорпион пригорюнился. Он взгромоздил сапог скафандра на моечную машину и принялся поглаживать левой рукой свою шею, а указательным пальцем правой — задумчиво выковыривать застрявший между резцами кусочек мяса. Очевидно, ему было наплевать, что я подумаю о такого рода дикарских манерах. После пятиминутных раздумий он промолвил: