— Эй! Вол! Ты еще слушаешь?

— Ну поделись, что ты родил.

— Пошел ты... Ну я тебе потом скажу куда. Мне кажется, что это тривиальная ловушка. Они хотят заманить нас в мышеловку и накрыть крышкой.

— Вот олух-то! Зачем? — сорвался доселе невозмутимый Вол.

Я решил прекратить словесную перепалку:

— Ладно, ладно. Хватит собачиться. В одном вы оба сошлись: нам на всякий случай нужно вести себя поосторожней.

Вол промолчал, а Скорпион хмыкнул, мол: "Я бы разнес этих киберов в любом случае".

Тут в дверь кто-то поскребся. Я разрешил войти. Это был Арик. Он присел на подставленный мной табурет:

— Мистер, я проанализировал все полученные видеограммы с"апельсинов". Так вот, судя по интенсивности остаточной ионизации обшивки в месте повреждения, их линкор задели месяца два с половиной назад.

Мы со Скорпионом переглянулись и подумали, вероятно, одно и тоже: "Вот хренотень какая-то". Во всяком случае, такая мысль промелькнула у меня в мозгах, а лицо командира канонерки выражало похожие чувства. Арик, заметив наше удивление, сделал паузу и продолжил:

— Но это еще не самое интересное. По гамма- и бетафону, а также по энергии данных частиц я мог судить о радионуклидам шрама обшивки и ядерных реакциях, произошедших в момент попадания. Поразмыслив вместе с бортовым компьютером, мы выработали резолюцию: такой тип повреждений характерен для касательных попаданий зарядов орудий эсминцев киберов.

Тут в моей каюте была разыграна знаменитая немая сцена, а ля "вылезай, приехали". Скорпион... Ну, короче, он просто сразу обалдел. Я еще пытался сохранить нейтрально бесстрастный вид. А по динамику слышалось нечленораздельное бормотание Вола. Вдобавок по всему линкору заревели сирены, и взволнованный голос Кима сообщил, буквально подбросив всех нас с мест:

— Мистер! Они начали!

Тут уже нам было не до раздумий. Мы в спешке телепортировались на свои боевые посты, отложив решение головоломки на потом. Сейчас на нас наступал враг, и, что бы он там ни придумал, теперь главное было отбить первый удар, а там разберемся.

* * *

Киберы двинулись на нас всей своей огневой мощью. Впереди плотной группой сосредоточились торпеды. За ними шли две канонерки. Четыре же катера были разбиты на две группы и парами прикрывали фланги. "Ну, прямо какой-то свиньей идут", — отметил я про себя. Вол, понимая, что ему не устоять против всего отряда противника, начал отходить к нашему линкору. Со мной связался Скорпион:

— Я хочу зайти с правого фланга.

— Давай. Но обойдешься своими силами. Я пока не буду выпускать свои катера.

Затем я приказал Волу:

— Хватит пятиться! Сместись малость влево и дай им подойти поближе.

Он явно осторожничал, но подчинился мне. Через несколько секунд на него обрушился ураган огня. Тринадцать из шестнадцати торпед киберов, как оказалось, были запрограммированы на наши канонерки. Так как Скорпион был еще довольно далеко — вне пределов досягаемости их сканеров, они всей кучей налетели на Вола. Я крикнул ему:

— Отлично, Вол! Уведи их за собою! Обойди киберов слева и продвигайся к их линкору!

— Но...

— К черту! Давай делай, что я говорю!

Связь с Волом была уже плохой. Судя по телеметрии, его канонерка потеряла двадцать пять процентов своего энергопотенциала. Она имела сквозные пробоины, через которые постепенно выходил воздух. Я прикинул, что четверть ее экипажа уже накрылась. Катер с корабля Вола, шедший на расстоянии семь тысяч от своего хозяина, пытался отогнать торпеды и последовал за канонеркой. Мне с трудом удалось соединиться с ним через компьютер:

— Уйди от Вола!

— Без меня ему не выбраться.

— Знаю, но все равно — оставь канонерку!

Командир катера, вероятно, обозленный на меня из-за такого предательского приказа, увел свою машину в сторону по критической траектории и ринулся на левую спарку киберов. Вол, видя, что его последнее прикрытие ушло, через гром помех успел крикнуть в мой адрес:

— Ты что, гад, подставляешь меня?!

— Да.

— Но учти, мерзавец, через пять минут мне крышка!

— Нам этого вполне достаточно.

Это был наш последний диалог.

Как только Вол начал уводить за собой торпеды, окруженный как бы роем потревоженных ос, оголился авангард киберов, и я залпом заставил разойтись канонерки роботов. Как ни странно, линкор противника относительно спокойно наблюдал за происходящим, изредка постреливая из орудия и не спеша двигаясь к эпицентру боя. Киберы в канонерках, увидев, что Вол утащил за собой практически все торпеды, поэтому Скорпион почувствовал себя вольготно, пытались создать огневой заслон и ограничить его маневренность. Тотчас мои стрелки получили приказ заняться этими двумя кораблями противника, при этом, однако, экономя заряды. Тут уж вражеский линкор просто не мог оставаться пассивным наблюдателем и открыл ответный огонь, умудрившись-таки задеть нас. По селектору завопил Серый, сидящий на изготовке в полу-сфере:

— Фобос, дай нам стартовать! Ведь задавят же!

— Больше не возникай. Я сам знаю, что и когда, — сразу осадил я его.

Реплика Серого заставила меня вспомнить о катерах. Хотя киберы имели четыре такие машины против двух наших, но десять из двенадцати уцелевших торпед моего линкора гонялись за ними и нивелировали перевес. Тяжелее всего приходилось катеру с канонерки Вола. Он, как заяц, петлял между двух машин киберов левого фланга и огрызался короткими очередями плазмы, поддерживаемый только двумя торпедами. Катера роботов уже здорово раздолбили одну его полусферу. Скорее всего, ее пилоты погибли, так как первый номер отделил свою половинку. Я уже подумал было, что он обречен, но мальчишка оказался с головой и применил хитрую тактику. Он расположился точно по середине прямой линии, мысленно проведенной через оба катера противника. Таким образом, хотя наша машина по идее и оказалась между двух огней, но киберы, стреляя по ней, рисковали попасть друг в дружку. Роботы, очевидно, не сразу учли это. Они второпях пальнули по полусфере нашего аппарата, находясь еще довольно далеко от нее — на дистанции двадцать тысяч. Хрональные детекторы катера с канонерки Вола тут же засекли залп противника, и за оставшиеся три сотых наша машина успела буквально на четыре километра сместиться с воображаемой линии, получив при этом лишь небольшую часть предназначавшихся ей зарядов. Киберам пришлось уворачиваться от своих же выстрелов. Видя все это, я обратился к Жану:

— Как зовут первого пилота катера с канонерки Вола? Ты вроде знаешь его.

— Язон. А что?

— Интересное имя. Этот паренек с головой, надо будет взять его с собой в следующий раз, — поделился я вслух своими соображениями.

К сожалению, получилось так, что эта сражающаяся группа и основной отряд кораблей, включая оба линкора, двигались в разные стороны. Поэтому расстояние между нами составило уже более двухсот тысяч километров, а это — почти предел для слежения за столь мелкими объектами, как катера. По всей видимости, киберы все-таки нашли противоядие хитрой тактике Язона: они стали приближаться к нему и открыли беглый огонь для того, чтобы не дать нашему катеру среагировать на выстрелы и уйти от зарядов. Чем все там закончилось — я так и не узнал. Изображение на сканере, даже при максимальном разрешении, меркло и сливалось в одну точку.

Пока я наблюдал за сопротивлением Язона, мои орлы подбили одну канонерку киберов. Пара мощных зарядов вспорола ее обшивку так сильно, что корабль роботов напоминал полувскрытую консервную банку с постепенно вытекающим содержимым — комками деформированного спекшегося металла и моментально застывавшими в вакууме пузырями вскипевшего пластика. Но все же он еще палил из одного орудия, что, скорее, походило на предсмертную агонию. В принципе, еще три заряда в его кормовую часть — и мы бы вызвали аннигиляцию топлива, взорвав канонерку. Но я не стал добивать этот итак уже беспомощный корабль, экономя энергию.