— Здравствуйте. Я Эрик Ньютон, а это моя коллега Диана Леди.

"Вот это имена, — мелькнуло у меня в голове, — как у артистов бродячего шапито".

Толстячок тем временем сделал шаг мне навстречу, всеми своими жестами показывая свою искреннюю доброжелательность:

— Мы псих...

— Ологи, — с поспешностью закончил его фразу агент из ЦПУ.

"Черта с два, — сразу сообразил я. — Не психологи, а психиатры. Наверное, Скорпион наболтал им кучу лишнего, и командование решило, что у меня крыша поехала",

Оба медика принялись наперебой любезничать, выуживая из меня сведения и, по-видимому, записывая все сказанное на диктофон. После нескольких минут такой беседы я почувствовала себя жутко тоскливо.

— Послушайте, — промолвил я, — оставьте-ка меня в покое. Я потом все вам объясню, а сейчас не стоит бередить мою душу.

— Не говори глупостей! — громко произнес агент в черном. — Кому-кому, а тебе не стоит ссылаться на душу.

— А почему это не стоит! — Я повернулся к нему, и мои пальцы помимо воли сжались в кулаки. — Я что, по-вашему, бездушный кибер? Запомни, фискал поганый, мы тоже люди, так как созданы из живой человеческой плоти. — Я сделал шаг в его сторону. — Или ты сомневаешься в этом?

— Соблюдай субординацию! — возопил представитель ЦПУ истеричным голосом и моментально выхватил из кобуры генератор силового поля. — Ты не смеешь с нами так разговаривать!

Я замер: "Бесполезно срывать злость на этом недоумке. Психиатры только и ждут от меня какой-нибудь агрессии, чтобы упрятать далеко и надолго".

В этот кульминационный этап конфликта женщина маленького роста подарила мне лучезарную улыбку, от которой по моему телу пробежала дрожь успокоения, и предложила:

— Вы слишком переволновались. Не желаете ли сначала отдохнуть, привести себя, так сказать, в порядок.

— Вы жутко догадливы, — ответил я уже не так злобно и направился к двери.

Когда за моей спиной переборка практически придвинулась на свое место, я быстро повернулся и сунул в оставшуюся узенькую щель краешек перчатки скафандра. Так как корабль не находился в состоянии боевой готовности или же аварии, механизм принудительной герметизация внутренних помещений был инактивирован, поэтому у меня не возникало опасений остаться без пальцев. Так оно и было: дверь, натолкнувшись на преграду, просто остановилась, не доехав буквально полсантиметра до замка. Находившиеся на центральном посту люди не заметили этой уловки, и я мог подслушать, о чем они беседуют.

— Итак, — произнес агент ЦПУ мрачным голосом, — что вы думаете об этом экземпляре?

Я подавил в себе желание ворваться в помещение и прикончить мерзавца, говорившего обо мне, как об испортившейся вещи.

Агенту ответила женщина:

— Ничего страшного. Простое состояние , которое часто наблюдается как реакция на перевозбуждение. У этого несчастного офицера, по-видимому, во время боя был уничтожен резервуар скафандра с психосоматиками, поэтому и не осуществлялась психологическая коррекция. Пара сеансов гипноза приведет его в порядок.

В разговор вмешался толстячок:

— Вы настроены слишком благодушно, Диана. Пациент находится скорее на переходном этапе между дистимией и , а значит требует к себе пристального внимания.

Я узнал все, что хотел, поэтому осторожно высвободил кисть руки. Дверь с чуть слышным щелчком закрылась.

Придя в отведенную мне каюту-люкс с ванной, я, размышляя о своей судьбе, автоматическими движениями включил воду, отрегулировал ее температуру и принялся раздеваться, снимая предварительно тщательно дезактивированный скафандр. Когда эта операция подходила к своему завершению, мне показалось, что в пробитом кармане правой штанины лежит нечто объемистое. Повозившись с заклинившей застежкой, я извлек на свет божий слегка подпаленную по уголкам книгу. В первое мгновение я стоял в полнейшем недоумении, а затем с замирающим сердцем узнал Новый завет, отобранный мною у погибшего Арика. В моей голове опять воскресли картины последних минут существования линкора, и я трясущимися пальцами швырнул книгу в угол. Однако тут же опомнился и поднял ее. Из одного места торчала помятая длинная закладка, на которой было нацарапано еле разборчивыми каракулями, по-моему, латинское изречение.

— , — с трудом прочитал я и открыл отмеченное место.

Фигурная скобка заключала в себе целый абзац, а справа от нее поперек текста было написано: "Таковы они все: что, Корвус, что Март, да и Фобос не лучше". Отрывок же гласил:, "Ибо я и подвластный человек, но, имея у себя в подчинении: воинов, говорю одному: "пойди", и идет; и другому: "приди", и приходит; и слуге моему: "сделай то", и делает".

Я покачал головой. На моих глазах навернулись слезы. "Милый, наивный Арик. Ну что же я мог поделать. Никогда раньше не одолевали меня мысли о самопожертвовании ради спасения другого. Я не знал страха смерти, а значит, и не ведал цены жизни... Прости меня, если, конечно, ты еще можешь это сделать..."

Прошло трое суток моего пребывания на подобравшем нашу полусферу корабле. За это время меня особо не беспокоили, с условием, что я изложу в письменной форме всю цепочку событий, разыгравшихся с момента расхождения линкора и канонерки Скорпиона. Я довольно подробно расписал историю с монополем и попыткой захвата пленных, предпринятой киберами. Агент ЦПУ, познакомившись с моим отчетом, видимо, остался довольным. По крайней мере он больше не изъявлял желания встретиться со мной. Психиатры, в свою очередь, пытались меня лечить, но, как мне показалось, они делали это просто спасаясь от скуки, неизбежной при избытке свободного времени, нежели чем ведомые реальной необходимостью оказать медицинскую помощь. Я не сопротивлялся, но перед каждым сеансом гипноза был охвачен волной иронии, дескать "от судьбы не вылечили еще ни одного человека". Миссис Диана Леди в ответ на данные мои замечания каждый раз ласково улыбалась:

— Мы врачуем не от судьбы, а от последствий ее перипетий.

После такого отпора я просто был вынужден игриво поднимать обе руки вверх, мол, "убедили, сдаюсь", и безропотно переносил все процедуры.

Насколько я понимал в навигации, мы направлялись в систему Росса 128. Это меня обрадовало. Очень не хотелось опять возвращаться на Неман, или даже, чего доброго, вновь увидеть голубые степи, с которыми было связано столько еще совсем свежих переживаний. Да и тамошние власти наверняка опять придумают повод для официальной беседы со мной. Ведь со временем всплывает великое множество новых фактов...

Честно говоря, я по началу так и решил: корабль движется в сторону Росса 128 именно по причине нежелания командования ворошить прошлое, которое неизбежно вылезло бы на поверхность, окажись моя персона снова в окрестностях первой планеты Росса 154. Однако вскоре я убедился, что такие мысли — исключительно плод моего самомнения, так как в сущности до меня тут никому не было никакого дела. Просто транспортник выполнял очередной челночный рейс между двумя звездами.

Я уже упоминал ранее, что телепортационная трасса между Россом 154 и Россом 128 была еще недостроенной, поэтому наш корабль должен был пройти определенное расстояние за счет тяги собственных двигателей, уложившись приблизительно в двадцать суток. За это время я контактировал только с Дианой, да, изредка, с Эриком. Делишки Жана были гораздо хуже, чем предполагалось вначале. Организм мальчика поразила сильнейшая автотоксикация, и врачи очень осторожно выводили его из состояния беспамятства.

На пятые сутки моя целительница объявила, что я уже вполне поправился. Однако после этого наши отношения не прерывались. Ей было приятно поболтать со мной, а я испытывал наслаждение от ее улыбок и случайных прикосновений ласковых, добрых рук. Из-за этого я подолгу засиживался в каюте Дианы.

Ее комната граничила с жилищем Эрика, который давно уже перестал интересоваться своим пациентом, то есть мною. Оба помещения соединялись аварийным люком, который, впрочем, был закрыт на кодированный замок.