Может… может, это и есть Чёрный Лось? Но ведь дядюшка Джаспер и мистер Бейнс, они оба утверждали, что Чёрный Лось — глубокий старик. Почему-то Кори не думал, что этот танцор в маске стар — нет, двигался он слишком быстро, слишком легко, хотя, конечно, Кори не мог видеть его лицо.

Только теперь мальчик расслышал какой-то тихий звук и резкое потрескивание. Кори захотелось соскользнуть вниз со скалы, чтобы она осталась бы между ним и танцором. Но в это же мгновение он уже не мог пошевелиться — руки и ноги мальчика не подчинялись его испуганному разуму.

Увенчанный перьями шест в руке танцора начал раскачиваться взад-вперёд, и Кори следил за ним, помимо воли. Страх его стал сильнее. Назад и вперёд, назад и вперёд… теперь этот странный тихий звук стал громче, и мальчику показалось, что он уже может почти различить слова, хотя не может их понять. И он должен… нет! Уж в этом-то он был уверен.

Он принялся сражаться с тем, что, казалось, удерживало его руки, прижимая подзорную трубу к глазам. Он не должен следить за этим раскачивающимся шестом… Каким-то толчком Кори удалось опустить подзорную трубу. Он сидел на самом солнцепёке, продрогший, тяжело дыша, словно только что выбрался из ледяной воды горного ручья, в котором решил искупаться.

Зато теперь, когда он снова отважился посмотреть, бизоны выглядели просто маленькими коричневыми пятнышками. И он совсем не различал танцора в маске койота. С приглушённым вздохом облегчения Кори соскользнул вниз на противоположную сторону скалы, радуясь уже тому, что между ним и долиной поднялась дополнительная стена, а потом побежал к джипу.

Опять он вскарабкался на сидение, пальцы вцепились в руль, его всего трясло. Ведь он… он был реальным! Но постепенно мальчик почувствовал поднимавшееся внутри тепло, он согрелся и наконец расслабился.

Кори не знал, сколь долго он просидел так. Но солнце поднялось уже высоко, вовсю палило на его головой, и когда он проголодался, то в конце концов приподнялся, чтобы залезть назад и достать коробку с завтраком. Мысленно он снова и снова возвращался к увиденному или к тому, что он думал, что увидел. Бизоны… три взрослых и один телёнок, а потом ещё и человек, танцующий в маске койота. Он не сомневался, почти не сомневался, что всё это он видел. Но всё же, было ли это реальным?

И существовал только один-единственный способ выяснить это — отправиться туда вниз самому и посмотреть. Даже если они все и ушли к этому времени от водопоя, то ведь должны же остаться их следы. Но… сможет ли он?

Кори медленно покрутил головой справа-налево, и вновь по позвоночнику пробежали мурашки озноба. Всё здесь казалось таким миролюбивым… обыкновенным — именно здесь. Мальчик развернул один из больших сэндвичей и посидел с ним в руках, так и не откусив. Если он не отправится туда — и немедленно, — то уже никогда не пойдёт.

А если он не сделает этого, то тогда только это ему и останется вспоминать, — что Кори Олдер оказался трусом. И то, в чём он полностью не признался себе вчера после случая с лошадью, после того, что он чувствовал в темноте ночи, когда услышал все эти странные здешние звуки, теперь стало очевидным. Кори Олдер — трус… мальчишка, с которым дядюшке Джасперу было бы стыдно ходить вместе. И как насчёт папы — папы, у которого две медали за храбрость, — что подумает он, если узнает о чувствах Кори именно в эту минуту? Боится лошади, темноты, зверей, самого этого места?

Папа уж точно немедленно направился бы туда, вниз. И он бы нашёл следы. Он не стал бы уворачиваться от встречи с бизонами или тем танцором с увенчанным перьями шестом и в маске койота. Уж это бы папа — или дядюшка Джаспер — уж точно не сделали.

Кори положил сэндвич на сидение и на негнущихся ногах выбрался из джипа. Он прикусил нижнюю губу, пальцы сжались в кулак. Мальчик осторожно направился в сторону скалы, однако в этот раз без подзорной трубы. Нет, он не будет рассиживать вдалеке и глядеть в неё, он… он пойдёт туда!

Его ходьба перешла в бег, когда он понял, что должен поспешить, пока он полон решимости, а иначе ему придётся бесславно возвращаться к джипу. Он бежал с опущенной головой, глазами уставившись в землю, и небольшой ручей служил ему проводником, указателем к большему потоку.

Мальчик пробежал мимо скалы, и высокая трава захлестала по ногам. Всё это время он прислушивался, надеясь уловить тот звук, что издавал танцор. Однако услышал лишь далёкий крик какой-то птицы.

Кори попетлял среди высокого кустарника и почти упал, когда зацепился носком за какой-то корень. Ему еле удалось удержаться на ногах. Однако это научило его быть более осторожным, и он снизил скорость и огляделся. Почему-то, несмотря на то, что он теперь довольно далеко убежал от джипа, который, похоже, остался его единственным убежищем в этом внезапно ставшим полным опасностей мире, мальчик почувствовал себя лучше. Солнце было столь же ярким, сколь и жарким, а тишина наверняка свидетельствовала о том, что танцор ушёл.

Мальчик вышел между двух кустов на берег ручья и понял, что скорее благодаря случаю, а не какому-либо плану он оказался у воды прямо перед тем местом, где пили бизоны. Речушка казалась мелкой. И была такой ясной, что он мог видеть в ней небольших рыбёшек. К тому же рядом нашлось несколько камней с сухими верхушками, наводя на мысль о каком-то подобии переправы.

Кори сел, мигом стащил с себя ботинки и носки, потом забил носки внутрь ботинок. Взяв их в одну руку, он прыгнул на первый из камней. Вода плеснула чуть выше его пальцев и оказалась такой холодной, что он судорожно вздохнул. Однако следующий камень и ещё один за ним были полностью сухими. И вот он уже на другой стороне.

Берег здесь был глинистый, с хорошо отпечатавшимися на нём следами. Он не стал надевать ботинки, а сразу пошёл дальше, осторожно ступая, но несколько острых кусочков гравия заставили его подпрыгнуть, прежде чем он достиг тех следов. Отпечатки точно остались от копыт, мальчик не сомневался в этом, хотя и не был следопытом. И не очень давно. Однако он не мог сказать, чьи они: оленя или бизона.

Кори присел на обтрёпанное погодой бревно, чтобы снова надеть ботинки. Это заняло непривычно долгое время, но вот он всё-таки покончил с этим делом. Здесь побывали какие-то копытные животные, однако сможет ли он найти хоть какой-нибудь след танцора в маске, если станет искать дальше?

Ему этого не хотелось. Однако мальчик встал и заставил себя повернуться лицом в том направлении, сделал один шаг, потом ещё один…

Трава была такой высокой… Кори приостановился. Эта трава раскачивалась, и не из-за ветра. Кто-то двигался в о ней в направлении реки, в его сторону! Он сделал шаг назад и ноги его заскользили по глине. Как до этого он упал в расщелину, так и теперь он свалился в реку, и вокруг него заплескалась холодная вода, когда он уселся, погрузившись по пояс в поток прямо под бережком.

Какое-то время он сидел так, пребывая в непонятном оцепенении. А потом новый звук с берега возвратил его внимание к склону, где остались отпечатки копыт. Жёлто-коричневая голова с резко выдававшимися ушами, жёлтые глаза, уставившиеся на него, морда, показывавшая язычок, бегающий в усеянной клыками пасти…

Кори пронзительно закричал. Да он и не смог бы сдержать этот вопль паники. Он бросился прочь от берега и того, что стояло там, снова плюхнувшись в воду, каким-то образом вскочив на ноги и рванувшись вперёд, рассчитывая, что между ним и зверем останется промежуток воды.

Мальчик огромными прыжками нёсся к противоположному берегу, бежал, не смея оглянуться, чтобы посмотреть, преследует ли его эта тварь. Это не был танцор в маске; короткий быстрый взгляд, торопливо брошенный им, указал ему на это. Настоящий волк — койот — огромный четырёхногий охотник стоял там, глядя на него. Самое худшее, что только могло нарисовать ему воображение, теперь, казалось, пробудилось к жизни.

Когда Кори подбежал к подъёму на пути к концу долины, где находилась хижина, он мог лишь судорожно, с присвистом глотать воздух. Телефон в хижине… что там говорил дядюшка Джаспер — что кто-то приедет, если он позвонит?