«Ты проснись скорей,

Стань товарищем моим,

Ночной мотылек!»

Я подумал, что сочинил его мальчик, которому ночью не спится и страшно одному, как мне иногда бывает. Но оказалось, что написал его поэт-бродяга Басе. Он чудной был, ходил из города в город и нигде не мог найти себе места.

— Поэты — они все такие, неприкаянные… — объяснил дядя Коля.А ночью стихи сами пришли ко мне:

«Тишина.

Неспешный разговор в тени деревьев -

Дядя Коля и я».

Задом наперед

Мне-то больше нравится другая картинка, художника Тогана: на ней нарисован монах на ослике, только сидит он неправильно, задом наперед.

Монах этот служил конюхом у императора, но однажды провинился, и император сослал его в далекую провинцию. Потом император одумался, заскучал и велел вернуть отшельника обратно. А тот, звали его Хан рю, так полюбил тихую жизнь вдали от города и высокую гору, где живут святые, что не хотел ехать назад. Но — приказ есть приказ. Тогда сел он на ослика задом наперед, чтобы все время видеть вершину горы Хэншань, и поехал во дворец.

— И что интересно, — говорит дядя Коля, — точно так же, задом наперед, ездил на белом ослике один из восьми бессмертных, старина Чжан-Голао. Говорят, что он был мастер колдовать, но редко спускался с гор. Когда же такое случалось, то за день мог объехать на своем ослике весь Китай, туда и обратно. На ночь он складывал его, как бумажную игрушку, в трубочку, а утром, побрызгав водой, оживлял. На спине он носил маленький барабанчик…

— Почему ты ездишь не как все, а задом наперед? — спрашивали его. А он отвечал: — Я учусь у мудрецов древности! Так я выражаю им свое почтение!

Я вот тоже люблю оглядываться назад. Особенно, когда мы «снимаемся с места». Как тогда, в Коктебеле. Я сел на заднее сиденье и смотрел назад, до последнего, пока не исчезла гора с Пушкиным… Мама говорит: «Ты очень привязчивый, трудно тебе в жизни будет!» А папа: «Зато он хорошее не забывает!»

Но дядя Коля объяснил, что я не так все понимаю, что старина Чжан Голао не потому назад смотрел, что скучал, а потому, что истину видел: не всегда настоящее лучше прошлого. Наоборот: впереди-то все хуже и хуже, и что с нами будет — неизвестно…

— Он бы все эти штучки-дрючки, телевизоры, мобильники разные не одобрил. Потому и не хотел смотреть вперед. А глядел назад, где вековая мудрость…

… И вдруг мне представилась эта мудрость — большая, живая, похожая на огромное раскидистое дерево. И будто я подхожу к нему, а оно раскачивается, скрипит от старости и шелестит своими листьями. А листьев этих — видимо-невидимо! И на каждом — какая-нибудь мудрость написана. И я наклоняю ветки, срываю листочки и читаю, читаю… и мне так хорошо, так тепло рядом с этим деревом, как с добрым старым человеком, который все все знает и ничего не боится…Хотел бы я встретить старину Чжан Голао, поболтать с ним о том о сем, постучать по его барабанчику или сесть на ослика и поехать задом наперед.

Человек дождя

В тот день рыбалка не задалась — дождь пошел. Сперва маленький, а потом как припустил! Мы свернули удочки и пошли к дяде Коле.

— Дождь — это хорошо, — говорил он. — Червяки повылезут! Они дождь любят. Ты-то как: человек дождя?

— Не знаю…

— Японцы — так те люди дождя. Они уж к нему привыкли, без зонтика и шляпы — никуда! У них как вечер, так проливной дождь, «юдаки» называется.

— А кто такой «человек дождя»? — спросил я.

— Погоди, после, — сказал дядя Коля. — Есть у меня одна картинка художника Хиросигэ: по берегу реки идет бедняк с мотыгой на плече. Домой возвращается, а тут дождь…

— Юдаки?

— Он самый. Поливает его как из ведра, а тут и ветер налетел, но бедняга идет вперед. На нем какие-то лохмотья и желтая соломенная шляпа — да разве спасут они от дождя? А позади — гора, «Пасть дракона» называется. Раньше думали, что это хозяин горы сердится и посылает дождь… Ишь как разошелся! Ты заходи-заходи, не стесняйся, — говорил дядя Коля, пропуская меня в сарайчик. — Снимай рубашку, а то простудишься, мне от мамы твоей влетит. — Он включил рефлектор, рядом повесил мою рубашку — сушить. — Поглядывай, чтоб не сгорела.

Потом достал старый журнал и показал мне эту картинку. Как же смешно японцы дождь рисуют! Прямо как дети! У них дождь похож на тетрадный листок в косую линейку или на ниточки, протянутые сверху вниз. А за «ниточками» я увидел и страшную гору, похожую на пасть дракона, и человека, бегущего по берегу реки… Он едва держится на ногах, а ветер так и норовит сбить его с ног…

— Да-а, — протянул дядя Коля, — я, когда смотрю на эту картинку, вспоминаю одну байку. Как-то поспорили солнце и ветер, кто из них сильнее. Солнце говорит: «Я!», а ветер: «Нет, я!» Увидели пастуха на дороге, и условились: кто с него тулуп снимет, тот и сильнее. Ветер начал дуть. Дул, дул, старался изо всех сил — а пастух только сильнее тулуп запахивает. Холодно ведь… Тогда выглянуло солнце, обогрело своими лучами всю землю, согрелся пастух и сам тулуп снял. Улавливаешь смысл?

— Не очень…

— «Не очень!» — передразнил дядя Коля. — А смысл таков: теплом да любовью скорей победишь, чем грубостью. Сколько ветер не злись, сколько ни дуй, а все равно солнце выглянет и все лужи высушит.

— А «человек дождя» — это кто? — снова спросил я, потому что он не выходил у меня из головы. И дядя Коля рассказал, что так назывался один фильм про двух братьев. Когда младшему было страшно, к нему приходил «человек дождя» и рассказывал сказки. Потом-то выяснилось, что это был его старший брат, Рэймонд. Он еще пел смешную песенку «Как я мог танцевать с другой, когда ты был рядом…»… Ночью я проснулся от сильного грома. Он гремел так, что казалось, разнесет все вокруг! Я выглянул в окно: в небе сверкали молнии, деревья раскачивались и скрипели, как мачты на корабле, а небо было черное и страшное, как море в шторм. Громыхнуло раз, другой, и по крыше забарабанил дождь. Он стучал все сильнее и сильнее, а потом полил как из ведра. Ветки начали хлестать по окнам с такой силой, что даже стекла зазвенели! Я был в комнате один… и вдруг представил, что сейчас распахнется дверь и в комнату войдет человек Дождя: в длинном плаще с капюшоном и высокой черной шляпе. Я так ясно увидел это, что у меня даже сочинились стихи:

Ко мне пришел человек Дождя.

— Ты ждал меня? — Я ответил: — Дя!

— Тогда пойдем гулять под дождем!

И я ответил: — Давай пойдем!

И руку дал человеку Дождю:

— С тобой куда хочешь гулять пойдю!

И мы пошлепали с ним по лужам,

Ведь мы как братья,

Ведь мы с ним дружим!

Но вышло солнце: — Пока, прощай!

Я лишь коснулся его плаща,

И крикнул вслед человеку Дождю:

— Ты возвращайся, я подождю!

Теперь я думаю, что все-таки я человек дождя. Потому что люблю слушать, как он барабанит по крыше, как стучит по подоконнику — то громче, то тише… Люблю смотреть, как наполняется водой дождевая бочка, а вокруг прыгают лягушки. А еще я люблю дождь, потому что после него бывают грибы, и мы с папой надеваем болотные сапоги и идем в лес…

Учителя

Еще мне нравится картинка художника Тиканобу. Потому что по ней можно целую историю рассказать. Хотя с виду она совсем простая: на поваленном дереве сидит старик, а перед ним мальчик со свитком в руках. А история такая: сидел на мосту старик и вдруг снял с ноги сандалию и бросил ее в реку. Зачем, спрашивается? А затем, что мимо проходил мальчик, и старик это сделал нарочно — проверить его хотел на смирение. — Достань мою сандалию! — сказал он. Парень, хотя в нем так все и вскипело, смирился и выловил сандалию из воды. Старик — так даже спасибо не сказал да еще потребовал, чтобы тот надел ему сандалию на ногу. Пришлось парню нагнуться и обуть старика. А тот велел ему прийти на то же место через пять дней на рассвете.