Когда-то, задолго до рождения Илмари, для варгарцев оказалось открытием, что в действительности мир гораздо больше, чем они привыкли считать, и свалившиеся на голову унианцы их потрясли. Это даже повлияло на религию: если раньше на Варгаре поклонялись всевозможным богам, то в дальнейшем потихоньку вера в высшие силы отмерла как таковая. Не нужны они оказались при таких союзниках. А возвести на небесный трон унианцев не получилось: те быстро объяснили, что такие же люди, только живут на другой планете. И даже поделились некоторыми знаниями. Но главным подарком, конечно, стало удивительное, убивающее на расстоянии оружие.

Теперь, много времени спустя, жители иных миров уже не казались чудом. А варгарцы и унианцы норовили выхватить у союзника кусок побольше и повыгоднее. Что, собственно, только что и продемонстрировал Илмари отец, напрямую заявивший, что ради политических интересов пожертвует сыном.

Правда, и сам Илмари был не без греха. Если оставаться честным перед собой, он недолюбливал лезущих всюду инопланетников. И если бы они убрались с Варгара — стал бы гораздо счастливее. По крайней мере, ему так казалось. Поэтому и предложение Бодари, мужа тетки по отцу, принял с большим энтузиазмом. Поскольку оно показалось ему вполне здравым.

— Вскоре к нам прибывает новый корабль, — поделился Бодари за совместным завтраком. — А на нем — очередной унианский мальчишка.

Они любили иногда посидеть вдвоем на открытом балконе, попивая мормор и глядя в дворцовый сад. Кроме того, отсюда открывался отличный вид на город внизу и горы вдалеке. Сколько разных вещей они здесь обсудили, не боясь чужих ушей, — с некоторых пор Илмари предпочитал окружать себя только глухонемыми слугами.

— Неужели в Миссии еще недостаточно бездельников? — лениво протянул Илмари, рассеянно кивнув проходящей по дорожкам сада стайке придворных красоток.

Одна из них, самая молоденькая, почему-то покраснела и хихикнула, и Илмари, подмигнув прелестному созданию, мысленно взял ее на заметку.

— Видимо, нет, — пожал плечами Бодари. — Они устраивают из Варгара сад развлечений для самых богатых из них.

— А ничего, что мы тут живем? — стремительно вспыхнул Илмари. — Что за бесцеремонность, в конце концов! Как же они меня раздражают!

— Меня тоже, — кивнул Бодари. — Тебе не кажется, имеет смысл как-то поставить их на место?

— Давно кажется, — мрачно проговорил Илмари. — Только как, если отец вцепился в их подарки, как восьминогий мерзауг, и вряд ли согласится выпустить из лап, пусть даже небо рухнет на землю?

— Ну зачем же такие крайности? — тонко улыбнулся Бодари. — Хватит и меньшего. К примеру, нарушения какого-нибудь табу…

— С ума сошел? — поинтересовался Илмари. — Кто станет нарушать табу? Я? Ты? Не знаю, как там дела у тебя, а мне еще жить не надоело.

— Ты слишком прямолинеен, мой мальчик, — снисходительно взглянул на него Бодари. Наедине они позволяли себе вольности в обращении друг к другу. — И недогадлив. Не мы — унианцы должны нарушить табу. Желательно, по незнанию. И желательно такое, в результате которого будут опозорены навсегда, а все соглашения с ними расторгнуты. Только тогда мы сможем зажить так, как веками жили до них.

Илмари хмыкнул.

— И как ты планируешь этого добиться? Представители Миссии никогда не сядут на лавку, предварительно не протерев ее десять раз платком. И дуют даже на холодную воду, прежде чем ее пригубить.

— Представители Миссии — да. Они научены и осторожны. Но вспомни, с чего я начал наш разговор: к нам прибывает очередной унианский бездельник…

— Ты хочешь подставить его? — сообразил Илмари.

— Если ты мне поможешь, — согласился Бодари. — Я пытался уже с предыдущими, но вышло не слишком удачно: все их небольшие промахи быстро ликвидировались членами Миссии, и до Отари так ничего и не дошло. Значит, надо, чтобы унианец покрыл себя позором прямо на глазах твоего отца.

— У тебя уже есть план? — Илмари заерзал от предвкушения.

— Пока нет, — с сожалением признался Бодари. — Но я обязательно что-нибудь придумаю.

— Ну а что должен делать я? Какова моя роль?

— Думаю, для начала тебе было бы неплохо наладить с унианцем дружеские отношения. Так мы быстрее узнаем его слабые места.

— Почему я? — на всякий случай спросил Илмари, хотя в действительности уже был согласен. Причастность к тайне и интриге приятно будоражила кровь.

— Молодость с молодостью всегда найдет общий язык, — пояснил Бодари. — А вот если зрелый человек будет добиваться расположения инопланетного молодчика — не кажется ли тебе, что это вызовет подозрения?..

Вот и нашел общий язык! — злился Илмари, пока вокруг него крутились портные, что-то отрезая, подкалывая, прихватывая на живую нитку. Разумеется, его брачное платье было давно готово — с наступления возраста тау, — но непосредственно перед церемонией следовало все привести в порядок, подогнать по фигуре — а вдруг принц за несколько сезонов поправился или похудел? Впрочем, на радость слугам, особых поправок в костюм вносить не пришлось. Зато капризный нрав жениха они испытали на себе в полной мере — Илмари постарался сорвать злость и на них.

Увидеться с Бодари до начала церемонии ему так и не пришлось, хотя очень хотелось. Но тот после вчерашнего инцидента, торопливо бросив: «Не волнуйся, Илмари, думаю, все разрешится наилучшим образом», как сквозь землю провалился. Вечером Илмари даже не погнушался дойти до его покоев во дворце, но они оказались пусты — слуги сообщили, что Бодари отправился в свой замок, чтобы вернуться к свадебному обряду вместе с женой. Илмари еще подумал, что это прекрасная отговорка, чтобы смотаться по своим делам, поскольку, разумеется, никакой брачной церемонии в действительности завтра не состоится. Правда, грядущему появлению тетки во дворце не обрадовался. Вот насколько он легко и быстро сошелся с Бодари после его появления в семье — настолько же тяжело выдерживал тетку. Та была глупа, как лоза лабилии, при этом весьма приставуча и болтлива. Каждый ее визит становился для Илмари пыткой.

Тогда он еще не догадывался, что настоящей пыткой станет не тетка, а вся его дальнейшая жизнь, поскольку был твердо уверен: ни отец, ни Готлиб из Миссии не дадут хода глупости, совершенной инопланетником, пусть он и сделал ее на глазах всего двора…

Официальную одежду Илмари не любил никогда. Она казалась неудобной и абсолютно ему не идущей. Вся эта жесткая золотая ткань еще и кололась, вызывая раздражение на коже, а синие камни мерзостно покачивались при каждом шаге. И колпак, колпак на голове! Больше всего он ненавидел этот колпак!!!

Но увидев в таком же точно облачении своего новоиспеченного супруга, Илмари весело хмыкнул. Тому церемониальное облачение не просто не шло, он еще и не умел его носить — путался в полах, спотыкался, колпак съезжал ему на глаза, и унианец его то и дело судорожно поправлял. Надо сказать, выглядел новобрачный неважно, точно не спал целую ночь — глаза покраснели, пальцы беспокойно дрожали.

— Возьмите супруга за руку, — скомандовал церемониймейстер, прежде чем открыть дверь в общий зал.

— Не буду! — яростно прошипел Филипп. — С чего бы мне брать его за руку?!

Илмари не стал слушать, молча крепко ухватил теплую ладонь и развернул строптивца ко входу. Без всякого сострадания. Просто неизбежное следовало встречать как полагается.

— Принц Илмари с супругом, — провозгласил церемониймейстер, распахивая перед ними створки.

И под музыку, дернув балбеса за собой, Илмари вступил в светлый, полный гостей зал, презрительно вскинув подбородок. Никто не дождется от него другого. Плевать он хотел, что идет сейчас по проходу не с красавицей-женой, а с чужаком из другого мира. Плевать хотел, что отец в одночасье вычеркнул его из списка претендентов на трон. Плевать хотел на то, как на него смотрят и о чем шепчутся. Это все равно он, и он не изменился. А то, что сбоку плетется недоразумение в мужском, а не женском костюме… Илмари искоса бросил взгляд на бледного супруга, продолжая сжимать его ладонь. Да тот и сам уже, кажется, за него цеплялся, как за единственную опору в недружелюбном мире.