Он озадаченно потер подбородок рукой, посматривая на подвешенных за лапки безжизненных крылатых мертвецов:

– Я стараюсь отправить Юлия к Алисе. Мне удалось узнать, что она пропала из дома, это должно его заинтересовать. Если он уедет на некоторое время, у меня будет возможность…

– Всё это прекрасно, – я поняла, что он витает в каких-то своих дебрях, которые мне преодолеть не дано. – Всё это прекрасно, Наркоман, только вот, что это изменит?

– Для тебя – ничего, – он печально взглянул на меня: – Твое участие в этой истории закончено, Кнопка. Для тебя происходящее здесь больше не должно играть никакой роли в жизни. Ничего не случится, возвращайся домой.

– Нет… – Я попыталась разогнать плотный туман непонимания, который с каждой минутой сгущался вокруг меня: – Как же так? Как же всё, что в этом доме со мной произошло? Как же наши отношения с Юлием? Как же ты? Как же я буду дальше без всего этого жить? Как же я буду счастлива снова?

Он снова лишь пожал плечами:

– Счастье, это, знаешь ли, вообще штука странная. Химическая реакция. Как апельсины и корица. Или шоколад для сладкоежек. Или никотин для курящих, или секс для нимфоманок…

– Или кокаин для наркоманов, – я хотела его задеть побольнее в отместку. Он что, предлагал мне заменить Юлия фруктовым коктейлем?!

– Напрасно ты так, – он состроил злобную мордашку. – Так мало знаешь, и о так многом берешься судить. И, кстати, фруктовый коктейль – не самый плохой вариант, так что зря ты так.

Я закрыла лицо руками:

– Бесполезно с тобой разговаривать. Это всё равно, что играть в русскую рулетку автоматическим пистолетом.

– Тогда, зачем же ты пытаешься? – Наркоман с удивлением посмотрел на меня. – Если ты понимаешь, что ровным счетом не добьешься ничего.

– Лучше сделать и жалеть, чем жалеть, но даже не попробовать.

– Это опять не твои мысли. Это он тебе сказал, твой возлюбленный Серый Кардинал. Хотя, заметь, Кнопка, он так лишь говорит. Его поступки порой сильно расходятся со сказанными словами.

– Это только твоё мнение…

Он смахнул с лица улыбку:

– Кнопка, ты ещё ребенок, или ты уже взрослая девочка? Я предлагаю тебе на минуту забыть о том, что мой невменяемый облик диктует тебе не доверять словам потрёпанного полусумасшедшего наркомана. Ты совсем не знаешь человека, на которого собираешься потратить свою жизнь. Подумай об этом. Как ни печально, он – всего лишь другой человек со своими желаниями и заскоками. Не такими, как у тебя, и это понятно, это нормально. Было бы неправильно, если бы было по-другому. И он не лучший из людей, населяющих этот дом, поверь мне.

Не слишком утешительно. Мне хотелось думать, что он не прав. Только Юлия он знал больше, чем я. Я, похоже, здесь не знала вообще никого.

– Ну да, лучший из здешних – это же ты, так? – Я ещё пыталась сопротивляться его логике.

– Нет, вовсе нет, – он, смеясь, покачал головой: – Я своей отрицательной роли и не скрываю. Я твоё положение использовал в своих целях, и просить за это прощения не собираюсь. Открою тебе маленький секрет: самый нормальный из присутствующих в доме человек – это Вэл. Но это только сейчас.

– Меня не интересует Вэл, – его слова меня зацепили: – Что ты имеешь в виду, говоря, что использовал моё положение в своих целях? Что именно?

– Прости, – Наркоман поднялся, стрясая с колен птичий пух и пыль старого пола. Казалось, мой вопрос он пропустил мимо ушей: – Зато Вэл интересует меня. Мне нужно перекинуться парой слов с Юлием.

Я легла на спину, смотря, как колышутся крылья и клювики, потревоженные раскрытой дверью и сквозняком из щелей старых стен. Птицы смотрели на меня страшными глазами с омертвевшим, вечным выражением чёрной зависти к живым. Неприятный запах проникал в легкие, вызывая легкий приступ тошноты.

Шурша мягкими лапками по полу, в комнату вошла чёрная лопоухая кошка. Грациозная, подобно своей хозяйке, она остановилась возле меня и озлобленно зашипела. Пришлось подниматься с пола и идти к выходу, чтобы не тревожить бедное покинутое животное.

В Комнате Там-Тамов явно ссорились, и даже швыряли чем-то друг в друга. Не желая помешать Наркоману «перекидываться парой слов» с Юлием, я тихо остановилась у двери и прислушалась. Говорили на повышенных тонах, особенно четко был слышен ломающийся бас Наркомана. Твердый холодный голос Юлия едва ли мог его перекричать, но говорил он уверенно:

– Кому как повезет. А раз уж так, то почему бы не использовать каждый шанс в игре? Я полюблю эту девочку, теперь и она меня тоже.

– Как можно любить собственную куклу? Ты ведь понимаешь своей головой, что все её действия – на самом деле твои. Эти обряды, вечные книги… Ты увлекаешься магией, делаешь из людей марионеток… – Наркоман срывался, было слышно, как порывисто он дышит.

– У меня было время научиться. Алиса мастерски слепила из меня марионетку без всякой магии. Чего же ты хочешь теперь?! Чтобы я вернулся и станцевал для них всех танец маленьких утят под чутким руководством?! Я тоже больше не игрушка, мною достаточно руководили! Родители, Брат, Алиса… Теперь ещё и ты собираешься… – Юлий не желал уступать.

А потом случилось нечто странное: к ним вышла эта девчонка, которую Серый Кардинал привел в свой дом. Юлий был явно недоволен присутствием Наркомана:

– Ты уже уходишь? – Вопрос, заданный Юлием, прозвучал спонтанно и не к месту. Наркоман рассмеялся, он явно понял, что его больше не хотят здесь видеть.

Шаркнула и захлопнулась входная дверь. Теперь в комнате остались только Серый Кардинал и его новая, как назвал её Наркоман, «принцесса».

Они разговаривали недолго.

– Кто этот человек? – Её голос я слышала впервые, но он мне показался ещё немного детским и неуверенным.

– Он носит Тотем на ключах. Он – Наркоман.

– Тотем на ключах? И что из этого?

– Он носит Тотем отдельно от себя. И, Вэл, у него нет такого шрама, как у нас всех.

– И?

– И это значит – тебе не мешало бы его обходить стороной. Мне нужно уйти. Ненадолго. Ты подождешь меня.

Юлий захлопнул за собой дверь. Я тогда ещё не поняла, насколько Наркоман был прав во всем. События в Доме, Где Никогда Не Запирается Дверь теперь плавно текли мимо, никак не задевая меня.

Примета № 18. Нельзя мыть полы после ухода близкого человека. Это может означать, что он больше никогда не вернется

22 ноября

– Добрый день, милая девушка. Вижу, вы всё никак не сдаетесь и упрямо виляете своим мышиным хвостом, засовываясь в капкан, в котором уже даже нет сыра, – его глаза ехидно блестели, демонстрируя мне своё превосходство.

– Я не уверена, что хочу разговаривать с тобой. – Моя попытка протиснуться мимо Фреда в Комнате Там-Тамов закончилась неудачей.

Он ловко поймал мою ладонь и галантно поцеловал мне руку:

– Разве я обидел вас? Как же я мог, грубое чудовище… Почему вы так оскорбились?

– Хватит ломать комедию, – Я упорно не желала слушать его клоунаду из витиеватых ажурных метафор.

– Да ладно, – он просто кивнул, предлагая мне сесть на один из барабанов: – Честно говоря, мне и самому это иногда надоедает.

– Тогда, зачем? – Я приняла его приглашение и села.

– Юлий завёл здесь свои порядки. Надо сказать, не самые гуманные. Но это же его дом, а Серый Кардинал так любит театр. Он когда-то мечтал о собственном клубе, где лучи яркого света софитов разрезали бы неряшливые клубы сигаретного дыма, а на сцене танцевали бы фламенко… Официанты протискивались бы между столиками, и статные загорелые девушки стучали бы каблучками по потертому паркету…

Я закрыла глаза. Но живописно обрисованная Фредом картинка никак не связывалась у меня с образом Серого Кардинала:

– Мне казалось, он – это что-то совсем иное… Что Серый Кардинал – это фарфоровые куклы, плачущие Пьеро и картонные балерины, которые заводятся одним поворотом ключа. Что он – это белые бумажные конфетти, кружащиеся в воздухе, словно снег, что это весёлая, но жестокая пара исчезающего Арлекина и Коломбины, маски венецианского карнавала и платья из черного кружева.