Ребята усиленно закивали:

«И еще: Будьте внимательны – стены пещер покрыты скользкой массой. Наши ученые думают, что это огромные колонии крохотных существ, которые питаются водой, а выделяют воздух».

Обессиленный Олин сидел на полу пещеры – сквозь повязки из ран сочилась кровь. Отонские воины заставили его лечь на носилки и принялись карабкаться вслед за Тарай-Ваоэном и ребятами вглубь сети пещер. Ян шел предпоследним, стараясь не прикасаться к холодным склизким сводам и разглядывая знаки, которые освещал факел Тарай-Ваоэна. Чаще всего это были указывающие направление стрелки, старательно выведенные яркой краской и покрытые каким-то твердым блестящим раствором, наподобие стекла. В некоторых пещерах встречались выдолбленные в породе ниши, в которых стояли сосуды с маслом для факелов и даже запечатанные кувшины с вином.

«Ого! «Холмы Валлоо»! Пятидесятилетнее! Крепленое! «Как прекрасны твои холмы о блиста-аательная Валлоо», – с довольным видом вертя кувшин замычал себе под нос слова старой отонской песни Тарай-Ваоэн».

Отонцы шумно поддержали восторг своего командира, а Оду хитро хихикнул, показывая Яну пожелтевшую этикетку на кувшине. Там была изображена женщина с длинными вьющимися волосами – глубокое декольте приоткрывало солидных размеров грудь. Девочки, как обычно в подобных случаях, фыркнули и снисходительно закатили глаза.

Затянув подхваченную отонцами песню сначала и сунув «Холмы» в дорожную сумку, Тарай-Ваоэн двинулся дальше. За несколько последующих часов пути отонцы несколько раз разжигали потухшие факелы, а ребята поскальзывались и падали, вслушиваясь в беспорядочное эхо в пустотах вокруг.

К тому времени, как все уже порядком устали и рассуждали, стоит ли устраивать привал (идти, по словам Тарай-Ваоэна, оставалось меньше половины пути), в пещерах вокруг послышался странный звук. Тихий гул в сочетании с едва слышным глухим треском накатывал волнами – с каждым разом все громче. Тарай-Ваоэн велел всем остановиться и взяться за руки. Он начал разматывать большую связку веревки: «Всем быстро обмотаться канатом, чтобы…» – конец его фразы утонул в оглушительном гуле, раздавшемся прямо под ногами у путников. В этот же момент каменный пол с треском разошелся в разные стороны и Тарай-Ваоэн провалился в пропасть. Стоявшие рядом с ним Эои и Ааи не успели издать и звука, как тоже исчезли внизу. Ян упал на землю и инстинктивно пополз прочь от пропасти. Рядом с ним оказался Оду – его зрачки расширились от страха. В поднявшейся суматохе носилки с Олином оказались на земле. Когда гул окончательно затих, отонцы ринулись к краю обрыва и начали звать своего командира.

– Что это было? – дрожащим голосом пробормотал Оду.

– Землетрясение, – ответил Ян, с опаской оглядывая своды не обрушившейся половины пещеры.

Олин подполз к краю пропасти, оставляя за собой багровый след:

– Она… Они… – задыхался он.

– Ни звука! – развел руками отонский воин, свесившийся вниз, чтобы прислушаться.

– И веревки нет… – подхватил его товарищ, от досады стукнув о стену кулаком.

Отонцы сели и затихли, схватившись за головы. Ян и Оду помогли подняться Олину и уселись рядом. У Яна тряслись руки – ему было неприятно, что это все видят, хоть он и понимал, что в такой ситуации в этом нет ничего постыдного. Звенящую тишину пещер нарушало лишь еле слышное эхо стихии далеко позади.

– Нужно еще кричать… – пробормотал спустя минуту тяжелого молчания один из отонцев.

– Бесполезно!

– Может быть, пойти назад и позвать кого-нибудь на помощь? – дрожащим голосом прохрипел Оду.

– Может быть, они уже все мертвы!

– Нет, я сказал, нужно еще кричать!

Спорщики распалялись, размахивали руками и не замечали, как повторяли одно и тоже по десять раз. Олин прислонился к скользкой стене пещеры, размазывая по ней сочащуюся из ран на руках кровь и неистово сжимая зубы, чтобы не зарыдать. Шумная перепалка не утихала – нервное напряжение достигало высшей точки. В лихорадочном раже никто, кроме Яна, не заметил, как Олин поднял ослабевшие руки, прося тишины:

– Эй! – окрикнул спутников Ян, – Заткнитесь уже!

Все повернулись к Олину. Тот стоял на коленях, прильнув к стене и водя ухом по скользкой массе:

– Я их слышу! Я слышу!

– Кого? Где?

– Вы не понимаете! – Олин нехотя оторвался от стены, – Эти крошечные существа звучат! Их бесчисленное множество и они покрывают все пещеры! Как бы это объяснить… У них нет языка, потому что они слишком просты… У них есть зов. Они передают друг другу зов, когда их что-то беспокоит. В общем… Там, где зов громче, что-то происходит, там где они молчат – тишина и темнота. За мной!

Олин вскочил на ноги, пробежал несколько метров и снова приложил ухо к стене. Обескураженные друзья последовали за ним. С помощью отонцев и Оду Олин спустился в одну из пещер, обнаженных обвалом и попросил спутников не издавать ни малейшего звука. Через минуту он выглянул наружу и махнул рукой, предлагая продолжать путь. Ян старался ступать как можно тише и не задевать за стены ручками пустых носилок, которые они тащили на пару с Оду. Олин шел на несколько метров впереди, то и дело прислоняясь к стенам и поглаживая скользкую массу на их шершавой поверхности. Один из отонцев оставлял в каждой пещере по стреле, острие которой показывало направление обратного пути. Путники долго спускались, затем несколько раз поворачивали и снова спускались.

– Здесь! – Олин махнул рукой на каменный завал впереди, падая на колени.

Его лицо и руки были белыми, как мрамор, а взгляд говорил о том, что он вот-вот потеряет сознание. Из-за каменной стены не доносилось ни звука. Отонцы принялись оттаскивать валуны в сторону, Ян и Оду последовали их примеру. Когда гора камней выросла в человеческий рост, в завале показалась щель. Ребята принялись звать друзей, но в ответ услышали лишь странные сипящие звуки. В свете факела они увидели Эои – она лежала среди обломков камней, прижав колени к груди и вцепившись руками в горло. Ее лицо отдавало синевой, а широко открытые глаза бегали из стороны в сторону. Она жадно дышала ворвавшимся в щель воздухом. Ааи сидела, прислонившись к стене и опустив голову на грудь. Тарай-Ваоэн, шумно дыша, пытался освободить заваленную камнями ногу. Ян подбежал к Ааи и взял ее за подбородок. Девушка медленно разлепила веки, поводила зрачками по кругу и неистово вцепилась пальцами Яну в руку. Затем широко открыла глаза, вскочила на ноги, шумно вдохнула и упала в обморок.

Через полчаса вся компания сидела на прежнем месте вокруг небольшого костра – только Олин лежал на носилках в полузабытье. Тарай-Ваоэн, морщась, жевал горький кошачий лист и прикладывал к глубоким царапинам на ноге.

– Прости… – улыбнулась Ааи, показывая на красные следы от ногтей на руке у Яна.

– Пустяки.

– Мой дедушка ловит илистых сомов в Озерном крае. Он учил меня нырять и подолгу задерживать дыхание. Вот и пригодилось…

– Да, это точно! – Ян погладил девушку по руке и привстал, чтобы налить себе душистого травяного чая из щербатого чугунного котелка.

Ааи смущенно потупила глаза и прижала губы, стараясь скрыть улыбку. Краем глаза Ян заметил мимолетный нежный взгляд из под опущенных ресниц. Он сел на место, хлебнул чаю и вздохнул – возникла неловкая, но приятная пауза.

Один из отонцев наклонился к Олину:

– Кажется, он умирает!

В поднявшейся суматохе никто толком не знал, что делать. От ударов по щекам Олин приоткрыл глаза и попытался что-то прошептать пересохшими губами. Замешкавшись на несколько секунд и вслушиваясь в собственные мысли, Ян поставил свою кружку на камень, налил чай в чистую кружку и подал Эои:

– Надо его согреть!

Суетливая компания вокруг умирающего замешкалась в недоумении:

– Ну давайте, быстрее!

Все принялись растирать Олину руки и ноги, а Эои аккуратно вливала ему в рот парящий в прохладной атмосфере пещеры чай. Когда напиток кончился, все обернулись к Яну.

Он задумчиво произнес:

– Нож!