Денис больше вопросов не задавал, наверное, обдумывал сказанное, ведь Козлова – это его головная боль. А она, мало того, что от отца сбежала, так ещё и зубы скалит. Весь оставшийся путь мы ехали молча.

Затихнувший шорох шин свидетельствовал о том, что мы добрались до места.

– Сиди уж, – буркнул Денис и, обойдя машину, вдруг подхватил меня на руки прямо с сидения.

– Ч-чего? П-подожди, неудобно же будет! – я пыталась бурно противостоять руками, но поняла, что так быстрее свалюсь на асфальт, а этого с меня на сегодня уже с головой хватило. Пришлось прижаться, обнимая руками шею.

– Все удобно, – непререкаемо отрезал Громов. – Нашлёпалась по лужам.

Под коршуновский взгляд престарелой консьержки я спряталась носом в его воротнике. Исходившее от Дениса тепло никак не сочеталось с весёлой арифметикой в сто тридцать восемь бездыханных тел, поэтому я пока старалась об этом не думать. Получалось неплохо, потому что сейчас я едва ли могла вообще о чем-то думать.

Мне любезно уступили душ, в котором я так долго лила горячую воду, что биолог дважды спрашивал, все ли в порядке. Глупый, ну как все может быть в порядке? Что я скажу отцу? А если он явится домой посреди ночи, как это пару раз бывало, и там нарвётся на этих? Завтра придётся менять замок, совру, мол, потому что заклинило… Поверит, куда он денется.

Из душа я выскочила только тогда, когда дышать от скопившегося пара стало уже вообще нечем, обряжения в самую длинную из Денисовых футболок и все ещё немного дрожащая.

Кровать в лофте была огромной и мягкой, словно облачко. Как Громов находил в себе силы выбираться из неё по утрам понедельников, я решительно не понимала. Комнату подтапливал тёплый свет ночника над кроватью, проникая и в мой уютный кокон из одеяла.

– Молоко принёс, – объявил Громов неопределённым тоном и поставил большую белую кружку на тумбочку перед кроватью.

– Денис, – я выпуталась так, чтобы было видно хотя бы мордяху, – прости за эту мороку посреди ночи. Но теперь я хочу, чтобы ты мне все рассказал, на этот раз полностью. Мы находимся в таком положении, когда незнание не спасает, а подставляет меня.

Я изо всех сил старалась держаться, хотя разнюниться хотелось прямо сейчас. Но сначала дело, потом сопли. По лицу Громова скользнуло напряжение, и я поняла – аргумент подобран верно, и сейчас он мне все выложит. Биолог устроился рядом, положив голову на свободную подушку, так что его сию же секунду жутко захотелось погладить по волосам.

– Дашка – дочь босса мафии Козлова, который возглавляет мощную группировку «Добродетель». Так вот эта Дашка взяла и сбежала в другую семью, Buon Affare, из-за большой любви к тамошнему консильери. Понятное дело, отец хочет её вернуть, семьи-то враждуют, соперничают за влияние, больше того, Аффари ещё и пытаются захватить нейтральный клуб «Казино». Слишком серьёзное заведение: контроль над ним безусловно обеспечит превосходство одной из семей, потому-то «Казино» и считается неприкосновенным. Но недавно его владелец был убит. Убийство заказное, – Денис умолк, раздумывая, не взболтнул ли он случайно лишнего, но через пару секунд продолжил. – Вот почему вернуть Дашку в семью для Козлова – дело чести. Но только дело гораздо более сложное, чем казалось изначально. Я должен был охмурить, обхитрить, что угодно, но вернуть её, однако она раскусила это слишком быстро, и теперь все, что я могу, – присматривать с расстояния. Её и это бесит.

– О-о, – я все-таки взялась за его волосы и отстраненно спросила, чтобы не спугнуть, – а что Салвиния?

– Салвиния – организация убийц, – неохотно вздохнул Денис, и это значило, что лимит откровений на сегодня скоро будет исчерпан. – Там я познакомился с Димой и работал с ним какое-то время. Теперь я больше не состою в Салвинии.

– Он поэтому на тебя так ополчился? Потому что ты ушёл и бросил его? – осторожно предположила я, хотя догадывалась, что дело тут в другом.

– Нет. – биолог упрямо поджал побледневшие губы. – Не поэтому.

Так, ясно, в эту сторону щупать больше не будем.

– Значит, ты безработный киллер? – я попыталась свести все в неловкую шутею. – Надо же, и тебя кризис коснулся.

– Времена сейчас тяжёлые, – Денис усмехнулся в кулак, – приходится браться за все, что дают. Денег не хватает.

– Жить не на что?

– Не только в этом дело. Мать в больнице, и на лечение круглая сумма нужна.

Ух, кажется, я дважды за ночь ушла не в ту степь, специалист по вскрыванию старых Громовских ран. Так он у меня и вовсе замолчит. Денис ощутимо помрачнел и сам будто налился тяжелым, колючим и ледяным свинцом. И надо было что-то сказать, но дежурное «мне жаль» даже при всей искренности казалось невыносимо лицемерным.

– Поняла теперь, куда ты вляпалась? – сварливо осведомился Громов, принимая сидячее положение.

– Поняла, – буркнула я в ответ. О, я это ещё после разговора с Виком поняла, теперь-то чего уж. – Все равно, если бы я не вмешалась в то происшествие с Димасом…

– Было бы замечательно, – ворчливо закончил Ден.

– Ах, так?!

– Да, так!

– Ну и помер бы тогда!

Всё. Всё. Чаша терпения переполнилась, и я подняла руки к лицу, нервно втягивая воздух. Слишком насыщенный был день, и как-то это все сразу на меня свалилось, немножечко поломав. Я давила идиотские всхлипывания, лихорадочно растирая ладошками горящие глаза, но это мало чем помогало, истерические рыдания рвались наружу сплошной лавиной, и скоро я не смогла их сдерживать.

Громов переполошился, увидев мои трясущиеся плечи, привлёк к себе, принялся бормотать несуразные извинения, которые я не слушала. Было так тепло, что я всерьёз боялась лужицей стечь с его рук прямо вот на эту самую кровать.

========== 21: Катастрофа ==========

Комментарий к 21: Катастрофа

Таймлайн: до начала событий первой главы

РОV Козлова Даша

Глава семьи Buon Affare Евгений Заславский был не похож на босса мафии. Высокий, поджарый, с горящими глазами, он словно рассыпал вокруг себя искры энергии и обладал какой-то неуловимой притягательностью, что заставляло снова и снова возвращать к нему взгляд.

Если выражаться уж совсем точно, то Заславский был не похож на босса мафии в моем представлении, которое всю жизнь формировалось с оглядкой на отца. Козлов-старший, сколько себя помню, был грузный, медлительный, очень властный и категоричный. Каждое слово и движение с его стороны всегда приравнивались к большому одолжению окружающим. Но его боялись. Его слушались.

Из того, что происходило на переговорах между двумя семьями, я не понимала ничего. И не мудрено, к делам семьи меня с детства подпускали крайне неохотно, к переговорам – тем более. Все, чем я обладала, было отрывочными сведениями, когда-то где-то подстмотренными или подслушанными. Их решительно не хватало, чтобы сложилась цельная картинка.

Да и в конце концов, у меня была собственная задача. Задача, вынуждавшая оторвать наконец взгляд от Заславского и продолжить выискивать дальше. Того, кто бы подошел на роль, заранее определенную мной в камерном судьбоносном спектакле.

Взгляд зацепился за консильери. Тёма. Я внутренне скривилась, и пришлось прилагать усилия, чтобы сохранить прежнее скучающее выражение лица. А это сложно, когда что-то настолько тебя бесит. Артем Заславский – сыночек босса. Он ведь совсем еще зеленый, всего года на два меня старше, а уже на такой должности. Смышленый говорят, не по годам.

Надо же, и кто-то ведь продвигает своих родственников. Меня вот в первые за восемнадцать лет на переговоры взяли, и то я им как бесполезный балласт. Ну ничего, будет еще возможность все исправить.

Аффарёныш поймал на себе мой заинтересованный взгляд, и вместо того, чтобы опустить глаза долу, я очаровательно улыбнулась.

***

– Ну? – лениво вздохнул отец, прокручивая на пальце массивный перстень.

Ждать он не любил, а я не любила вилять вокруг да около, поэтому решительно одернула юбку и сразу же перешла к сути.

– Ты с детства держишь меня на расстоянии от дел семьи, но при этом упускаешь из виду одну важную деталь, тот вклад, который я могу внести в общее дело.