Открыв дверь в угловую комнату, он ударил по выключателям, явив на обозрение ярко-синюю спальню. Она была в два раза больше люкса, в котором я жила в «Четырех сезонах». На кровати лежали серые одеяла с моим именем, вышитым на них, и несколько версий «Скрэббл» на столе.

Он подошел к двери с другой стороны комнаты и толкнул ее.

— У тебя есть собственный балкон, — сказал он. — И ванная комната, так что тебе не нужно будет пользоваться моей.

— Это угроза?

— Это правило, — он сузил глаза, — которое я не хочу, чтобы ты нарушала. — Он осмотрел меня с ног до головы, прежде чем выйти из комнаты. — Позволь мне показать тебе остальную часть дома.

Мы снова прошли через гостиную, затем через огромную комнату, где все стены были увешаны массивными телевизорами.

— Это мой второй домашний кабинет, — сказал он. — Первый находится в подвале, и он под запретом, поэтому даже не думай о том, чтобы пойти туда.

— Ты что, недавно посмотрел «Красавицу и Чудовище» или что-то в этом роде? — спросила я. — Это что, какая-то странная инсценировка?

Его губы изогнулись в легкой ухмылке, но он не позволил ей задержаться.

— Винный погреб находится через несколько ступенек за тобой. Ты можешь взять что угодно на первых двух стеллажах. Ну, возможно, и ничего, так как ты явно не знаешь, как обращаться с алкоголем.

— Что ты только что сказал?

Он проигнорировал мой вопрос и показал мне оставшиеся четыре комнаты, еще три ванные и каменную террасу, которая вела к его частному бассейну.

Оставив на сладкое современную белую кухню, он жестом предложил мне сесть за барную стойку. Когда он достал бокалы для вина, я посмотрела на коридор, о котором он забыл упомянуть во время экскурсии, и предположила, что именно там находится его спальня.

— Нам нужно установить некоторые правила, пока ты здесь, — сказал он, откупорив бутылку вина. — И мне нужно, чтобы ты пообещала мне, что будешь им неукоснительно следовать, ясно?

— Зависит от того, в чем они заключаются.

Он снял с холодильника лист бумаги, а потом передал мне бокал вина.

— Правило номер один: соблюдай все мои чертовы правила.

Я закинула ногу на ногу, расстроенная тем, что была слегка заведена его хреновым поведением.

— Правило номер два: оставайся в своей части дома, когда ты не в гостиной или на кухне.

— Хорошо, подожди. — Я пожала плечами. — Почему мне нельзя пользоваться бассейном или кабинетами?

— Правило номер три, — он сделал длинный глоток вина, — не задавай мне никаких вопросов о правилах.

— Эти правила кажутся односторонними.

— Они должны быть такими. Я не привык к компании.

— Это не то, что я слышала из слухов...

— Что ты только что сказала?

— Ничего, — откашлялась я. — Если ты собираешься быть таким антисоциальным и грубым, когда дело касается твоего пространства, почему ты позволил мне остаться здесь?

— Я этого не делал. — Оставшуюся часть вина он выпил одним глотком. — Твой брат попросил меня об одолжении.

Теперь в этом есть смысл... 

— Ну, я буду следовать твоим правилам, пока ты будешь следовать моим.

— Прости, что?

— Я тоже не хочу видеть тебя в своей части дома.

— Поверь мне, — сказал он, взглянув на меня, — меня там не будет. В любом случае... — он подошел к кладовой, — я купил те продукты, которые ты раньше любила, но, если что-то упустил, воспользуйся приложением Insta-Grocery,⁴ они доставят продукты в течение часа.

Я встала со стула и посмотрела поближе, мои глаза расширились от вида всех моих любимых продуктов.

— Есть еще вопросы, Хейли?

— У тебя есть кофеварка? — спросила я, осмотрев пустые столешницы. — Чайник?

— Еще лучше, — сказал он, открывая глубокий ящик, полный кофемолок, миксеров и другого. — Я ненавижу «Старбакс», поэтому склонен готовить это дерьмо сам, когда у меня есть возможность.

Я улыбнулась.

— Есть ли другие правила мелким шрифтом? Может быть, время суток, когда мне можно пописать?

— Нет, — он закатил глаза. — Спокойной ночи, Хейли. Будь готова к работе в семь тридцать, если хочешь прокатиться.

— Семь тридцать?

— Кажется, я четко сказал. — Он начал уходить, но я схватила его за руку.

— Подожди. Мы можем поговорить о том письме, которое ты мне прислал?

— Я ничего тебе не писал.

— Я его не удалила.

— А надо было. —Тишина. — Что насчет него, Хейли?

— Ну, честно говоря, я до сих пор не помню большую часть той ночи. — Я не смогла удержаться, чтобы не вдохнуть сексуальный аромат его одеколона, когда он подошел ближе. — Поэтому надеюсь, это не сделает нашу временную жилищную ситуацию неловкой.

— Я бы в принципе не использовал слово «неловко», чтобы описать эту ситуацию, — он произнес это низким голосом. — Раз уж я забыл большую часть того, что произошло той ночью, нет необходимости поднимать эту тему снова.

— Несмотря на то, что я хорошо целовалась, когда была на тебе?

Кори не ответил на этот вопрос. Он смотрел на меня, словно разрывался между тем, чтобы трахнуть меня или уйти.

— Спокойной ночи, Хейли, — произнес он и покинул комнату.

Кори: Сегодня

(Наши дни)

Сан-Франциско, Калифорния

Лучше бы я сейчас спал.

Как раз тогда, когда я, наконец, выкинул образ губ Хейли из головы и начал засыпать, мой мобильник в пятый раз подряд зазвонил. Взглянув на настенные часы, я отметил время: три часа утра.

Склонившись над тумбочкой, я схватил телефон и прижал его к уху.

— Да?

— Эм-м... это мистер Уолтерс?

— Для тебя же будет лучше, если это не так, — застонал я. — Кто это?

— Мистер Уолтерс, это я — Шон из вашей команды разработчиков А, — он замолчал, ничего не произнося в течение нескольких секунд.

— Хорошо, Шон, — я старался не допустить раздражение в голосе. — Мой кабинет в «Стэтхем Индастриз» горит?

— Нет, сэр.

— Мой кабинет на территории частной компании горит?

— Нет, сэр.

— Тогда что, черт возьми, произошло?

— Я по личному вопросу, сэр, — он откашлялся. — Дело в том, что вы весь месяц проводили собеседования с людьми, которые и в подметки не годятся нынешним членам команды в «Стэтхем», и я начинаю переживать, что вы не будете рассматривать никого из нас, когда в следующем году совершите окончательный переход в свою фирму. Я ужасно волнуюсь, думая об этом, и не могу уснуть, так как эта мысль не покидает мою голову.

Я сел в кровати и огляделся. Вне всякого сомнения, кто-то решил по-идиотски подшутить надо мной, и в любой момент из моего шкафа может выскочить комик.

— То есть я понимаю, что вы кого-то не возьмете с собой, — сказал он. — Но я в вашей команде А, сэр. В вашей команде А.

— Пожалуйста, скажи, что это не единственная причина, по которой ты позвонил мне в три часа утра.

— Вы всегда говорили нам, что мы должны бороться за справедливость.

— А еще я говорил вам не звонить мне со всякой чушью.

— Мне нужно знать, мистер Уолтерс, — его голос звучал так, словно парень вот-вот расплачется. — Нужно знать прямо сейчас, будет ли мне предоставлена возможность следовать за вами в вашу новую компанию.

Я колебался несколько секунд, прежде чем ответить, сдерживаясь, чтобы не произнести слова, которые действительно хотел сказать.

— Шон, я попрошу всех членов команды А перейти со мной в новую компанию. Тем не менее, в соответствии с контрактами, которые вы все подписали со «Стэтхем», вы должны обучить свою замену, прежде чем сможете уйти, поэтому я просто начал действовать раньше и убедился, что обо всем позаботился, найдя новых членов команды и замену.

— Оу.

— Да. Оу. Что-нибудь еще?

— Ну, раз уж вы на линии, — начал он, — близится период рассмотрения отзывов сотрудников, и я думаю, что заслуживаю повышения зарплаты, так что...

Я завершил вызов и послал ему сообщение «Прибереги эту херню для личной встречи». Я снова закрыл глаза, пытаясь уснуть, но мой телефон вновь зазвонил.

— Да, Шон? — ответил я. — На этот раз горит здание?

— Эм, я ищу мистера Кори Уолтерса, — в трубке раздался знакомый мужской голос. — Я ошибся номером?

— К сожалению, нет.

— Доброе утро, мистер Уолтерс, — сказал он. — Это я, шеф Томлин из департамента полиции Огайо.

— Я узнал вас.

— Хорошо, прошу прощения, что позвонил вам в этот час, и мне бы хотелось сообщить новости получше, но я просто перейду прямо к делу, — сказал он. — Ваш отец снова был арестован за преступную небрежность в казино прошлой ночью. Мне ожидать, что вы пришлете нам еще один чек, чтобы мы не занесли это в его личное дело?

Я вздохнул.

— Да.

— Сможете ли вы отправить отдельный чек для своей матери? Ее застукали за публичным мочеиспусканием.

— Что? Как такое вообще возможно?

— Она последовала за нами из казино, когда мы арестовали вашего отца, и помочилась на багажник одной из моих патрульных машин, сэр.

Иисус Христос... 

— Да.

— Хорошо. Я позволю им остаться безнаказанными, если вы пришлете платеж к трем часам дня. На этот раз пять тысяч долларов за каждого.

— Спасибо, — я закончил вызов и покачал головой.

Понятное дело, что ожидать сообщений «Еще раз спасибо за помощь, сынок» или «Мы сожалеем и постараемся быть лучше», когда они освободятся, не стоит. Этих слов не было в их словарях, и я хотел бы быть достаточно безжалостным, чтобы позволить им сидеть за решеткой день за днем.

Раньше я думал, что они изменятся, когда начну зарабатывать миллионы, так как они всегда жаловались на нехватку денег, но от моего дохода они стали еще хуже.

Независимо от того, сколько денег я давал им, они тратили их в казино, на финансовые махинации и дорогие, но бесполезные предметы, которые в конечном итоге заложили. Они не смогли бы жить честной жизнью, даже если бы попытались, а я отказался от попыток наладить нормальные отношения. Я просто помогал им всякий раз, когда они были в беде, отправлял купоны на бесплатную психологическую помощь (где они никогда не появлялись) и попросил местные власти звонить мне, прежде чем предъявлять какие-либо обвинения против них.

Мне уже хотелось, чтобы они совершили уголовное преступление, которое я не смог бы прикрыть.