– Да нет, шучу. Случайно получилось.

– Как случайно?

Безногая снова пыхнула папироской, – Случайно. После того, как добрая фея «Пути Спасения» одарила меня скейтом, надо же было его тряхнуть…

Она заметила удивленно поднятые брови Марка и уточнила, – Ну, «тряхнуть» – это испытания корабля в море. Короче, ходовые испытания скейта прошли с общей оценкой «хорошо», и я оказалась в местном баре. Там было полно инвалидов с «Мусоровоза», все друг другу предлагали выпить. Самогон «Лунный Свет» был в порядке, но я плохо рассчитала загрузку боекомплекта. Водоизмещение-то поменялось!

– Водоизмещение? Что ты имеешь в виду? – Марк совсем запутался в морских словечках девушки.

– Объем. Объем тела. Меня же… Как вы это назвали, сэр? Уполовинили?

– Дурацкая шутка, забудь об этом, – извинился Марк.

– Да нет, что Вы, мне очень нравится. Надо запомнить, это та-а-а-к круто. Уполовинили! В общем, все друг другу непрерывно покупали выпить, и вот итог: я с моим уполовиненным водоизмещением, но с полным боекомплектом в трюме. Понятия не имею, как я добралась до автобусной станции. Продираю утром глаза: оба-на! Оказывается, я спала на голом бетоне, в обнимку со своим скейтом! Денег нет, лужа блевотины рядом, ну, в общем, такой морской пейзаж: «Утром Штормило» называется.

– Тогда уж лучше: «Штормовая Ночь».

– Если честно, я никогда так не напивалась. Надеюсь, что это был первый и последний раз в моей жизни.

– У тебя есть отличная отмазка, – сказал Марк, – Не каждый день человеку отпиливают ноги и вышвыривают его на улицу.

– Ну да. Будем называть это «особо торжественный случай»! В общем, в славном городе Галвестон мне делать было больше нечего. С десяток омнибусов и пара автобусов отъехали, а у меня не было денег на треклятый билет! Потом, один водитель омнибуса сказал: что, денег нет? Ладно уж, залезай, отвезу забесплатна. Ну, я: спасибо, а куда мы едем, черт возьми? В Шелдон-Рез, мисс. Ну, значит, О-кей, поехали в Шелдон-Рез. Всяко лучше, чем Детройт.

– И ты решила остаться здесь? – спросил Ким.

– Во всяком случае, на некоторое время. Мне вообще понравился Юг! Прикинь: тут можно заснуть на бетоне, укрывшись скейтом, и утром проснуться. А снег я всегда ненавидела, кстати. Вопрос отсутствия денег был решен немедленно. Оказалось, что местный штаб «Пути Спасения» в Шелдон-Рез находится как раз напротив автобусной станции… Я сразу туда вкатилась на своем скейте и спросила, не нужен ли им еще один инвалид для сбора пожертвований. Ихний офицер немного поартачился, я же не местная. Но потом согласился и выдал мне ведерко. Сказал: в порядке исключения. Такие как я – пока большая редкость. Блестящий потенциал в области сбора пожертвований.

– Ну, в общем, ихний офицер прав, – кивнул Марк, – Не знаю, как у вас в Детройте, а в Хьюстоне женщины-инвалиды боевых действий – в самом деле большая редкость. К счастью.

– Пять лет назад, когда я на флоте служил, нам говорили, что девушек в зону активных боевых действий не направляют. Только на авианосцы или на береговые батареи… Что, сестренка, у тебя с ногами вышло? Авария что-ли? – полюбопытствовал Ким, – Ничего, что спрашиваю?

Девушка хихикнула, – Ничего, братишка. Спрашивай, я не против. Не знаю, где у них сейчас «активные» боевые действия, а где – «пассивные». Я была пулеметчицей на речном бронекатере. Бронекатер класса «Пиранья», весь экипаж – женский. По нам стреляли каждый день, и мы стреляли, из всех стволов. Конечно, на катере – не так, как в джунглях. Броня все-таки. Не высовывай задницу – не получишь. Огонь из мелкого оружия нам был совершенно пофиг. Даже из РПГ. Ну, если бы русской гранатой, или чешской – тогда да. Но откуда у этих обезьян русские гранаты? А китайские нам были пофиг. Но потом у партизан появились откуда-то управляемые ракеты, с лазерным наведением… Наверное, тоже китайские. Но ракета, тля, – это тебе не китайская граната из РПГ. Нам долбанули точно в боевую рубку. Пулеметчица по правому борту только успела прокричать: «Запуск ракеты – по корме справа!» Бац – и все. Ракета сзади пришла – на пять часов. А там еще загрузочный люк, и броня тонкая. На «Пираньях», если вы не в курсе, экипаж семь человек. По боевому расписанию, двое в пушечной башне, пятеро в боевой рубке. Из этих пятерых только я осталась, а остальных… В общем – на куски…

– И тебя отправили на «Мусоровоз»?

– А куда еще меня можно было отправить? Таких как я – сразу на помойку. Ха-ха! Выкинули, в общем. В «Мусоровоз»! Смешно! – Она глубоко затянулась своей папироской, закрыла на несколько секунд глаза, а затем выдохнула сладковато-пахнувший дым, – Я такая просыпаюсь после операции… Уже укороченная… – Она снова хихикнула и подвигала ладонью, как будто отпиливая воображаемые ноги от своего тела. – Надо сказать, бензопильщик все отлично сделал, я не жалуюсь.

– Бензопильщик?

Безногая снова глубоко затянулась сигаретой. Видно было, что марихуана сильно подействовала на нее: речь становилась все более и более несвязной.

– Ага, на «Мусоровозе» так всех хирургов называли. Какой-то остряк придумал, и пошлó. Как в каком-нибудь старом фильме ужасов… Типа: маньяк в бензопилой. Бу-хо-хо-хо! Кто здесь у нас раненый? Этот? Без проблем! Вжик – одна нога! Вжик – вторая! Вжик-вжик! Руки тоже! Нафига ему руки, правда? Так, медсестры, этот готов, унесите! Сле-е-едующий!

Девушка – официантка принесла Марку и Киму заказанный ленч и начала расставлять тарелочки на столике. Она ничего не сказала, но посмотрела на безногую с явным неодобрением.

– Не обращайте внимания на мой треп, джентльмены. Это все от травки! После травки я всегда несу всякую чушь. Забавно, да? – Ее папироска уже догорела почти то самых пальцев, и она потушила окурок о бетон.

– Ладненько, не буду вам мешать поглощать ваш ленч. Спасибо за денежку, за папироску и за разговор… Я дальше пойду… То есть поеду, ха-ха-ха… «Мы едем, едем, едем, в далекие края…»[37] – она взгромоздила обрубок своего тела на скейт и пристроила спереди красное ведерко «Пути Спасения» – Ну, пока!

– Увидимся, – ответил Ким. Безногая помахала им рукой и стала пробираться между столиками. Некоторые посетители бросали в ведерко пожертвования. Затем девушка выкатилась на дорогу и двинулась к следующему придорожному кафе.

– Симпатичная, – заметил Ким, глядя ей вслед.

– Она была бы еще симпатичнее, если бы ей ноги не отпилили, – заметил Марк и принялся за еду. Рассказ безногой произвел на него гнетущее впечатление. Воображение нарисовало Марку одну из его дочерей, Памелу либо Саманту, без ног, сидящую на скейте, так же, как эта вот девушка-инвалид. Долбаные генералы, подумал он, за девчонок принялись. Как будто им убитых и искалеченных парней не хватает!

– Не знаю, как в других местах, сэр. Здесь, в трущобах, в каждой третьей семье: либо погибший, либо инвалид. Зачем нам так много локальных войн, да еще и одновременно? Поразительно, как Соединенные Штаты усей Америки умудрились так обосраться за такое короткое время.