Глинн огляделся.

— Другими словами, мы потерпели неудачу.

По помещению пронесся ропот озабоченности. Серые глаза Глинна вновь сосредоточились на Гидеоне.

— Вам есть, что сказать, доктор Кру?

Гидеон опустил руки на колени.

— На самом деле, нет. За исключением того, что книга все еще находится на территории страны. Так что, все еще может получиться.

— Так что, все еще может получиться, — передразнил Гарза, не скрывая сарказма. Повисло холодное молчание.

— Как знать, — продолжил Гидеон. — Вспомните Йоги Берру[15]: Игра не закончена, пока она не закончена.

Непоколебимое самообладание Глинна дало трещину.

— Избавьте нас от своих излюбленных цитат. Теперь вся наша деятельность должна быть направлена на нивелирование последствий этой катастрофы.

— Это еще не катастрофа. Рейс в Дублин вылетает в шесть вечера. В нашем распоряжении еще десять часов.

Глинн нахмурился.

— Хотите сказать, у вас имеется новый план, чтобы украсть страницу, которую вы не сумели похитить вчера?

— Мне жаль, что вы больше не верите в меня, Эли.

— Скажем так, если у вас действительно есть некий план Б, то нам всем очень бы хотелось его услышать.

— Нет, у меня нет плана Б. Потому что план А еще не завершен.

— И вы называете это планом? — взорвался Гарза. — Вы попытались украсть страницу и потерпели неудачу самым чудовищным образом! И в процессе этого вас даже провели через процедуру дознания. Да мы должны благодарить Бога за то, что вас не поймали! Наше дело теперь маячит на первых полосах всех газет Штатов и Европы! Ничего себе, «план»!

— Вы знаете, где сейчас находится книга? — тихо спросил Глинн.

— Нет.

На Гидеона вновь обрушились обвинительные взгляды присутствующих.

— Я попросил своих людей накопать немного информации, — вздохнул Глинн, — и я знаю, где сейчас находится Келлская книга: в неприступном хранилище под зданием «Ситикорп». Премьер-министр Ирландии лично направляется сюда, чтобы сопроводить книгу обратно в свою страну. Она будет находиться в его персональном владении, начиная от хранилища «Ситикорпа» до самой Ирландии. Ее будут охранять самым тщательнейшим образом — к этому привлекут лучшие кадры, которые только сможет предоставить Секретная служба США и Интерпол. По ходу следования кортежа до самого аэропорта дороги будут очищены от трафика, зафрахтован чартер, предусмотрено все вплоть до мелочей. Неужели вы думаете, что у вас еще есть шанс ее украсть?

— Украсть страницу Хи-Ро? Да, есть! — Гидеон сверился с часами.

— Как вы можете быть в этом так уверены?

— Потому что еще до полудня со всех новостных каналов посыплются новости о том, что найденная, вырезанная из Келлской книги страница — подделка, а подлинная страница отсутствует и считается украденной.

Шокированные взгляды обратились к Гидеону.

— Это правда? — недоверчиво спросил Глинн.

— Конечно.

— Что ж, — через мгновение вздохнул Глинн, воззрившись на Гидеона с легкой холодной улыбкой. — Экстраординарно. Хотя вы могли бы и избежать постановки этой драмы.

— Просто подумайте о той драме, через которую вы несколько минут назад протащили меня. К тому же, я просто не мог отказать себе в подобном развлечении.

— Итак, где оригинал? Он у вас?

— Нет, у меня его нет. Как я уже сказал, я не знаю, где он сейчас. Но я знаю, где он, вероятнее всего, будет среди недели.

— А потом?

— А потом я украду его. На этот раз — по-настоящему.

Сержант Адельпьез Джонсон отвечала за третий уровень хранилища улик обширного подвального комплекса штаб-квартиры полиции Нижнего Манхэттена, расположенного в тени Бруклинского моста. Сержант Джонсон исполняла обязанности руководителя третьего уровня на протяжении десяти лет, и за все это время у нее был самый низкий показатель нарушений при ежегодных проверках. Эти достижения принесли ей медаль «За самоотверженность» и темно-синюю звезду с надписью: «За добросовестную службу» — оба знака отличия она с гордостью носила на груди своей униформы. У нее в подчинении находилось пятнадцать служащих и с десяток ассистентов и лаборантов. Руководство сержант Джонсон осуществляла, распространяя в своем коллективе военную дисциплину и строгость. Она, как никто другой, знала, что надлежащее обращение с уликами имеет решающее значение для правильного исхода уголовного расследования. Хотя она, возможно, и не была самым любимым руководителем хранилища вещественных улик, но зато была самым уважаемым из них. Сотрудники отдела гордились тем, что работали под ее началом.

Была пятница, девять часов утра.

Сержант Джонсон находилась на рабочем месте еще с семи часов, рано приступив к своим обязанностям из-за накопившейся за неделю компьютерной документации, фиксировавшей все изъятия и возвращения улик: каждое передвижение каждой гильзы, каждого волоска, каждого образца ДНК для анализа, лабораторных исследований или простого осмотра. Поддержание цепочки хранения вещественных доказательств имело первостепенное значение. За последние несколько лет вся процедура была компьютеризирована и теперь сопровождала цифровой видеозаписью абсолютно все передвижения улик и действия с ними: кем, когда и для чего.

Сержант Джонсон никогда не испытывала радости, когда кто-то неожиданно заявлялся к ней в хранилище, чтобы провести досмотр улик, а пятничное происшествие и вовсе повергло ее в крайнее раздражение: один из ее сотрудников прибыл в компании высокого худого джентльмена, одетого в дорогой темный костюм со спортивным вырезом, который практически кричал «ФБР». К тому же он оказался ярким представителем агентов самого раздражающего типа — одним из тех, кто уже давно возомнил себя наместниками Бога на земле. Разумеется, такие индивиды полагали, что рядовые полицейские в сравнении с ними — низшая форма жизни.

— Я потратил больше часа на то, чтобы получить допуск! — прорычал с яростью мужчина и, фыркнув, добавил: — Снимаю шляпу перед оперативностью Нью-Йоркской полиции.

На этом он протянул свой значок и папку с уполномочивающими документами.

Сержант Джонсон никогда ни с кем не вступала в конфликт. Она поднялась со своего рабочего места — ее внушительных габаритов часто хватало, чтобы утихомирить склочного посетителя — улыбнулась мужчине и приняла из его рук значок и папку.

— Специальный агент Моррисон? — спросила она.

— Имя указано на значке, — недовольно буркнул тот.

Крепкий орешек. Критическим взглядом она изучила новенькое удостоверение и значок — тоже выглядевший абсолютно новым. Для нее все тут же прояснилось: свежий кадр, едва окончивший академию. Пожалуй, эту категорию агентов можно было назвать худшей.

— Значит, вы работаете над делом Келлса, агент Моррисон?

— Все написано в запросе.

— И как я вижу, вы хотите проверить поддельную страницу.

— Повторяю, все это прописано в запросе, сержант.

— Вы же понимаете, специальный агент Моррисон, что в случае проверки, чем меньше манипуляций производилось с уликой, тем лучше. Это моя обязанность… — она подчеркнула слово «моя», — убедиться, что работа с уликой необходима и обоснована. Я говорю вам это, чтобы вы осознавали все риски процедуры осмотра.

— Я уверен, вы понимаете, что изучение данной улики происходит не по моей собственной прихоти, и я могу заверить вас, что ФБР не понравится, если мне будет отказано в доступе.

Сержант Джонсон и раньше бесчисленное множество раз имела дело с типами наподобие Моррисона. Их предсказуемость иногда даже смешила ее. Начинать битву еще до того, как появилась стоящая причина для боя, было ни к чему. Она открыла папку и тщательно проверила его верительные грамоты и документы. Внешне все было в порядке. ФБР прошло по всем надлежащим инстанциям, единственная проблема заключалась в том, что агент Моррисон пришел на три часа раньше запланированного срока. Но, опять же, подобное было типично для ФБР. Причина проверки была стандартной, формальной, оправданной и легальной.