— Наверняка операционная уже прокварцована, — ответил врач, — ввести снотворное донору, потом уложить его на стол, заинтубировать и дать наркоз, самим одеть халаты, разложить стерильные инструменты из бикс. Полагаю, что начнут через час, не раньше.

— Хорошо, ждем еще час, — произнес Елистратов. — Нелюди, — он сжал кулаки, — сволочи, из живого человека органы вынимать…

— Я бы не стал ждать целый час — вдруг раньше начнут… минут через сорок. Больной, вернее донор, все равно будет уже на операционном столе, — пояснил хирург.

— Согласен, — ответил полковник, — рисковать не будем.

Через сорок минут спецназ ворвался в помещение морга. «Чисто, чисто, чисто», — кричали бойцы, открывая одну дверь за другой. В маленькой подсобке нашли мужчину в резиновом фартуке с ведром и шваброй, более никого.

— Где врачи, где донор, где идет операция? — закричал в ярости полковник.

— Какая операция, какие врачи? Здесь морг и никого больше нет, — прозвучал недоуменно-испуганный ответ.

Оперативники уже несколько раз обежали и осмотрели все помещения — никого, никаких признаков операционной. В одной из комнат оцинкованный стол для вскрытия трупов, ампутационные ножи… Никто, ничего не понимал — все видели, что в морг вошли девять человек… Полковник попытался успокоиться и спросил парня в оранжевом медицинском фартуке:

— Ты кто?

— Санитар, — ответил он так же испуганно и удивленно, — раз в неделю здесь убираюсь все равно, если трупов нет. Я на полставки здесь работаю.

— Где люди, которые сюда вошли недавно? — с ненавистью и злобой спросил полковник.

— Какие люди — я один здесь был. Никто не входил кроме вас и ваших бойцов.

— Ты… — зашипел полковник, — я тебе сейчас лично кишки вот на этом столе выпотрошу, гнида. Где подвал, где тайная комната, показывай, сука, — уже вне себя кричал Елистратов.

Оперативники и бойцы осматривали помещение сантиметр за сантиметром. Все ясно и четко видели входящих в морг людей, а сейчас они испарились. Голые стены, бетонный пол и ничего более. Полковник понимал, что где-то есть потайная дверь, но как ее найти на голой целой стене или люк в едином бетоне? Где эта кнопка, которую надо нажать, чтобы отодвинулась стена или появилась лестница вниз?

Спокойный допрос санитара тоже ничего не дал. Он заученно твердил одно и тоже — никого не было и ничего не знает. Майор Барановский высказал свою версию:

— Этот санитар, гнида, ничего не скажет. Он хорошо понимает, что если мы ничего не найдем, то отпустим его в конечном итоге. А если найдем, то он сядет за соучастие.

Оперативники уже с лупой осмотрели все стены и пол, ища следы открываемой двери или люка. Санитар, прыщавый парень лет двадцати, смотрел с ухмылкой, как ползают с лупой оперативники. В свою очередь он решил немного поиздеваться и заговорил с полковником:

— Так это… начальник… ты, наверное, не в курсе, что в каждом морге два входа или выхода…

— Где второй, где? — с нетерпением перебил его Елистратов.

— В один вы входили, — с ухмылкой ответил санитар, — а второй только Бог или Аид знает — в потусторонний мир дверь только по трупным пропускам открывают. Глюки, начальник, у психиатра ищут, а не в морге.

Елистратов не выдержал и резко ударил санитара в живот. Бойцы оттащили полковника — мог бы и придушить нелюдя. Успокоившись, полковник позвонил:

— Товарищ генерал, вы просили доложить. Докладываю — ситуация патовая. Задержали санитара из морга, водителя, который привез донора и второго водителя, который привез бригаду врачей. Все вошли в морг и исчезли.

— Как исчезли? — не понял генерал.

— Не знаю. Вошли в морг и исчезли вместе с биксами, контейнерами для органов и так далее. Стены и пол в морге даже с лупой осматривали — никаких дверей и тайных люков не обнаружили. Санитар говорит, что один был, а водители утверждают, что по дороге клиентов подобрали, подвезли их сюда за деньги и все. Врут, конечно, но донора и врачебной бригады нет, операционной нет, ничего нет…

— Ищи и всякую ерунду не докладывай. Утром чтобы у меня на столе материалы допросов лежали.

Генерал отключил связь. Полковник вздохнул, произнес тяжело своим операм и бойцам:

— Не верит генерал, я и сам не верю. Но что делать — не знаю. Все уже осмотрели… Ладно, — тяжело вздохнул Елистратов еще не раз, — чего уж теперь, водителей и санитара задерживаем и все по домам.

Утром весь елистратовский отдел находился «на ковре» у генерала, который неистовал, кричал, бил кулаками о стол и ничего не понимал. Как можно не найти девять человек, которые вошли в закрытое помещение? В мистику никто не верил и все понимали, что элементарно не смогли обнаружить тайный ход в подвал. Наверняка там и была скрыта операционная. Немного успокоившись, Пиорский решил позвонить Громову.

— Илья Антонович…

— Знаю, что вы опростоволосились, генерал, если мягко выражаться, все знаю, — перебил его Громов. — Возьмите план здания и вам все станет ясно. Преступники легли на дно, спрятав насильно удерживаемых парней и девушек, в притонах они не скоро появятся, но появятся.

В трубке раздались короткие гудки, генерал пересказал короткое сообщение Громова. Полищук мгновенно направился к главному врачу больницы и у заместителя по АХЧ взял план здания морга. Взглянув на него, он все понял сразу.

На этот раз в морг открыто входила солидная делегация. Генерал Пиорский решил все увидеть собственными глазами, присутствовал главный врач, местный патологоанатом и, естественно, весь елистратовский отдел.

Теперь оперативники не могли осмыслить — как они не поняли и не догадались сразу. Входная дверь в морг находилась в середине торца здания. От нее шел длинный коридор до противоположного торца. Несколько дверей находились справа и они там проверили все помещения. Никто не обратил внимания на левую сплошную стену, видимо, потому, что она именно сплошная. А напротив прозекторской слева висел большой анатомический плакат с расположением человеческих мышц.

Полищук отодвинул плакат в сторону и все увидели обыкновенную дверь, вошли. Предоперационная для мытья рук и прочего, сама операционная, оснащенная по последнему слову техники. Еще одна комната с большой ванной с залитой кислотой, где уже успело раствориться брошенное в раствор тело. Главный врач и патологоанатом не смогли объяснить ничего, заявив, что видят это впервые. Главный вообще не бывал здесь несколько лет, а патологоанатом никогда не отодвигал висящего плаката. Он мотивировал это тем, что и генерал никогда не бывал в большинстве кабинетов своего управления.

Ольга с самого утра не разговаривала с мужем. Она задала ему единственный вопрос и получила ответ, что он мог спасти молодого человека от смерти. А получилось так, что пока нерадивые полицейские обшаривали правую половину морга, используя даже лупу, в левой половине шла операция по изъятию органов. У Рукосуева Дмитрия, именно он находился тогда на операционном столе, извлекали печень, почки, глазные яблоки и сердце. Потом тело бросили в большую ванную с концентрированной кислотой, убедились, что полиция исчезла, несолоно нахлебавшись, и на своих же машинах, оставленных почему-то правоохранителями на местах, спокойно уехали. Позже автомобили сожгли, а отпущенные из полиции водители предъявили денежный иск органам — при задержании не была обеспечена сохранность автомобилей. О штрафплощадке речь не шла, там даже ключи не забрали, салоны не закрыли, не осмотрели и отпечатки пальцев не отсняли.

Как так получилось — Ольга не понимала. Все рассказала генералу и его подчиненным, а они не могли найти преступников в небольшом помещении, заблудились в двух соснах и еще набрались наглости позвонить мужу. В свое время милицию переименовали в полицию, в переходном периоде провели чистку личного состава, которая проходила сложно и не в каждом структурном подразделении одинаково. Где-то действительно освободились от балласта, но, как говорят в народе, в большинстве случаев уволили честных ментов и профессионалов. Многие написали рапорта сами, не желая работать под скрытыми оборотнями в погонах.