Глава 6

Август

Подходит к концу восьмой бесконечный час в офисе, и я стою в комнате отдыха, поджидая, пока приготовится шестая — или седьмая — чашка кофе за этот день.

Когда я вернулся сюда, в дьявольскую бездну, Шерил практически умоляла меня доверить ей такую простую задачу, утверждая, что ее секретарская гордость требует готовить кофе для босса самой. Но она не понимала, что для меня значит богатый аромат этого напитка.

В эти редкие безмолвные моменты, когда маленький изящный кофейник с яванским кофе начинал булькать, я позволял себе окунуться в воспоминания о бесценных неделях, когда у меня было все. Когда жизнь была простой и незамысловатой, а кофе по утрам готовила та единственная женщина, которой удалось украсть мое сердце.

Сейчас он горчит разбавленной смолой. И было не важно, кто его готовил, или где я его покупал — ничто уже не будет прежним, а чашка кофе была лишь напоминанием о том, что ее больше нет в моей жизни. Я проиграл по всем фронтам.

Оперевшись на стойку, я медленно сглатываю, ожидая действия кофеина, и обвожу взглядом офис через окно, открывающее вид на приемную. Трент был занят, флиртуя с секретаршей.

Опять.

Откинувшись назад, девушка пытается сдержать смех, и на ее щеках играет румянец. Но Трент и его заразная личность подавляют, поэтому ее не хватает надолго, и на весь офис разлетается ее мелодичное хихиканье. Он говорил, что люди не могут терпеть его, и это по большей части было правдой, за исключением женщин. Казалось, у него была власть над женщинами — словно магнетизм. Меня это беспокоит.

Я присматриваюсь внимательнее, зная, что его внимание сосредоточено на чем-то другом.

Прошлой ночью я видел его во сне, еще одно воспоминание, которое можно добавить к растущей куче прочих. Как и секретарша Трента, я пал перед очарованием и фальшивыми обещаниями моего «старого друга и партнера». Прежний я поверил однажды, что он может создать или сделать что угодно, и принял это за чистую монету. Ошибка, о которой я жалею до сих пор.

«— Тост за Августа! — с энтузиазмом выкрикивает Трент, поднимая бокал с шампанским.

Я присоединяюсь к нему, ощущая себя несокрушимым, как дуб, и замечаю, как Эверли рядом повторяет жест.

— За Августа! — повторяет она, и ее взгляд лучится гордостью.

Несколько посетителей за соседними столиками изучают нас со смесью раздражения и любопытства, но мы не обращаем на них внимания, опьяненные моим успехом.

Первая крупная сделка.

Теперь за моими плечами годы брокерского опыта в сфере правовой оценки объектов инвестирования, и проходя этот путь, я надеялся, что когда-нибудь смогу сделать все сам. Случайная встреча с приятелем из колледжа, Трентом, была лучшей неожиданностью в моей жизни. Он без промедления показал мне путь наверх.

Сейчас я сам заключаю сделки, как когда-то и мечтал. И являюсь партнером в своей собственной фирме.

— Эй, — оборачиваюсь я к Эверли с широко раскрытыми от восторга глазами, — у меня кое-что есть для тебя.

Она смотрит, как я вытаскиваю из-под стола вытянутый голубой бархатный футляр для драгоценностей.

— Ты же знаешь, что я не жду ничего. Это твой вечер!

— Я знаю, но не смог удержаться. Хотел показать тебе, как много ты для меня значишь, — объясняю я, нетерпеливо ожидая, когда она откроет подарок, что я выбрал специально для нее.

За все время, что мы были вместе, у меня не было возможности купить ей что-то столь дорогое. Это будоражило и затягивало. Я отчаянно хотел усыпать ее драгоценностями и прочими изящными вещичками.

Эверли шумно выдыхает, откинув крышку и прикипая взглядом к отделанному камнями ожерелью.

— Ох, Август… оно великолепно.

— Это изумруды, — поясняю я, когда девушка обводит пальцами гладкие округлые камни. — Я увидел его и понял, что оно будет потрясающе на тебе смотреться.

Она поднимает на меня блестящие глаза.

— Не знаю, что сказать.

— Скажи, что тебе нравится, — улыбаюсь я, достаю ожерелье из футляра и медленно расправляю его на ее гладкой фарфоровой коже.

— Я его обожаю, — отвечает Эверли, потянувшись ко мне за поцелуем.

Когда она отстраняется, крошечные камни ее ожерелья переливаются на свету, словно подмигивая мне.

Трент, молча наблюдая за нами, лишь улыбается и смотрит на меня голодным взглядом.

— Готов к большему? — спрашивает он.

— Да, — отвечаю я, снова поймав счастливую улыбку Эверли.

Ту, которую вызвал я сам. Теперь я на крючке.

— Давай заработаем еще больше».

Он становился ровно тем, кем нужно, когда этого требовал момент — абсолютная пластичность в любой ситуации. Он использовал меня, когда нужно было поднять цену, так же, как он использовал других. Сейчас, например, Трент был боссом-очаровашкой, рядом с которым его секретарша чувствовала себя уверенно и легко. Когда придет время, и ему потребуется, чтобы она сделала что-то сомнительное, она это сделает. Без вопросов. Почему? Потому что она доверяет ему.

Хотя он, скорей всего, даже не помнит ее фамилию и вообще что-нибудь о ней. Элис Тауэрс работает на нас с момента открытия. Среднего возраста, двое сыновей-подростков, болеет за Джайантс⁴. И еще она была без ума от своего босса. Последнее было единственным, что интересовало Трента, и он использовал это, играясь с ее эмоциями, чтобы она делала для него все, даже не задумываясь, для чего это нужно.

Это то, чем занимался Трент. Он подчинял себе людей, они давали ему то, что он хочет, а потом исчезал. Но, как я и сказал, богатые люди понимали это, потому что они были умны и могли моментально раскусить Трента и его извилистые манипуляции.

Я и мое честное лицо работали на его репутацию. Мы были ее гарантией.

И я ненавидел эту очередную сраную ложь.

Все, чего касался Трент, становилось грязным. Он представлял собой прямой путь к катастрофе. Это был лишь вопрос времени, когда каждый из нас окажется за решеткой за совершенные из-за этого человека преступления.

Сколько еще человек постигнет эта судьба? Или даже хуже.

***

Когда тем вечером я спешу домой, то чувствую, что вот-вот взорвусь.

Загоняя машину в гараж и выпрыгивая из нее, я весь бурлю от кофеина и тревоги, зная, что опаздываю на свидание с Магнолией.

Я не мог облажаться.

Особенно сейчас, когда Трент в курсе.

Элис смеется над его шутками, пока Шерил показывает фотографии своих внуков. Брик сказал мне, что мне нужно было рассказать Эверли о том, что произошло между мной и Трентом. Он думал, что я поддаюсь паранойе.

Никто этого не замечает, кроме меня.

Трент был опасен. Я видел это в его глазах, чувствовал это костями, и будь я проклят, если позволю ему разрушить еще чью-то жизнь за мой счет.

Оказавшись в гараже и отперев дверь, я вбегаю внутрь и стягиваю с себя галстук. Перепрыгивая через две ступеньки, я собираюсь направиться в ванную и быстро принять душ. Но у моих ног были другие планы. Пальцем ноги я запинаюсь о последнюю ступеньку и с изяществом шестифутового мужчины сваливаюсь с лестницы, приземлившись с громким стуком.

Когда я бежал, перед глазами помутилось, а ударяясь, знал, что не просто падаю на пол — проваливаюсь в другое время.

В воспоминание.

— Твою мать… — бормочу я, отключаясь.

***

«Я должен попасть домой».

Унося ноги, я снова и снова повторяю эти слова, петляя сквозь уличное движение и пытаясь не терять набранную на автостраде скорость.

«Я должен попасть домой».

Глубокий первобытный страх бушует в моих венах, пока я несусь по улицам, стремясь попасть к ней.

«Боже, что же я наделал?»

Нужно, чтобы она была готова уехать.

Глубоко вздохнув, я пытаюсь успокоить расшатанные нервы и нажимаю на кнопку быстрого набора на телефоне. Она отвечает почти сразу. В голосе звучит грусть. Как давно она появилась?

Это не имеет значения.

Ничто из этого не имеет значения после сегодняшнего вечера.

— Эй, красавица, — ласково приветствую я.

Ее это заинтересовало.

— Привет, — отвечает она, слегка воодушевившись.

— Я подумал, что сегодня отличный вечер, чтобы куда-нибудь выбраться. Только мы вдвоем.

Тишина. Я жду. Сердце вырывается из груди от страха, что она разгадала мою ложь.

— Правда? — отвечает Эверли, и в ее голосе слышится радость.

— Правда. Ты сможешь собраться за полчаса?

— Конечно! — выкрикивает она, и ее воодушевление становится почти осязаемым.

— Прекрасно. Скоро увидимся.

— Звучит здорово!

— Да, Эверли, — быстро говорю я, прежде чем она повесит трубку, — я люблю тебя.

Я даже здесь чувствую ее улыбку.

— Я тоже люблю тебя.

На линии виснет тишина, и я снова один. Страх и сожаления потоком хлынут обратно. Съехав с автострады, я проезжаю ряд простеньких и хорошо ухоженных домиков. На одном из подоконников красуется ящик с цветами, напомнивший мне о тех временах, когда что-то столь незамысловатое делало нас такими счастливыми.

В какой момент все так изменилось?

Я замечаю, что чем дальше, тем крупнее становятся дома. Все вокруг приобретает величие и претенциозность, до тех пор, пока я не оказываюсь рядом с нашим домом.

Который я подарил ей с гигантским красным бантом на фасаде.

Она никогда не просила о таком подарке, но я все равно это сделал.

Если бы мог, я достал бы ей и луну с неба. Но потом сбился с пути, и вместо того, чтобы подарить ей мир, я лишился внимания единственного человека, который отдал мне всего себя.

Сегодня я сделаю все правильно.

Я расскажу ей все».

Возвращаясь в реальность, я растираю ноющие ноги и голову и поднимаюсь с пола. Единственное чувство, которое остается после проигрывания воспоминания в моей голове — бессилие.

О чем я собираюсь ей рассказать?

Я помню только сильное желание добраться скорей до дома и наконец-то выложить карты на стол. Но почему я не мог вспомнить, о чем шла речь?

Возможно, остались какие-то зацепки?

Внезапно я вспоминаю о стопках документов на столе, которые хотел рассортировать, и сбегаю по ступенькам, стараясь не грохнуться еще раз, и направляюсь в проявочную, которая когда-то была моим домашним офисом.