***

Я чуть не засыпаю на диване, наблюдая за повторением комедии, когда Райан тщательно разбирает все коробки и откладывает, сделав большую стопку вещей, которые нужно отдать в Гудвилл.

«Снаружи старое, внутри новое», — говорит он.

Мне нравятся наши старые вещи, но я ничего не говорю. Он так счастлив, и несмотря ни на что, блендер — это блендер. Возможно, в последние два года я узнаю наши старые причуды, знаю идеальное сочетание кнопок, чтобы обеспечить идеальную консистенцию смузи, но в конце концов, это всего лишь вещь.

Улыбка у Райана — совершенство.

И это то, на чем мне нужно сосредоточиться.

Свадьба просто событие. Подарки просто вещи. Брак — вот, что будет длиться вечно.

Я надеюсь. И отчаянно пытаюсь оттолкнуть сомнение, которое, кажется, становится все больше и больше по мере приближения даты свадьбы. Это просто холодные ноги.

У всех холодные ноги. К сожалению, мои цепенеют от обморожения.

— Эй, соня, — шепчет Райан рядом со мной.

Открыв глаза, я вижу, что он стоит рядом со мной с этой прекрасной улыбкой, о которой я только что думала.

— У нас есть кровать, знаешь? На этом жестком диване нет необходимости спать.

— Я не сплю, — отвечаю я, делая крошечную версию кошачьего потягивания, когда маленький зевок вырывается из меня.

— Лгунья. Пойдем, давай уложим тебя в постель, — он протягивает мне руку.

— Хорошо, — соглашаюсь я.

Он помогает мне подняться, и мы идем по коридору, пока не раздается звонок в дверь. Остановившись, я поворачиваюсь к нему с любопытным взглядом на лице.

— Что, ты думаешь, я кого-то жду? — он смотрит на часы, — девять часов. Черт, мы стары, Эв.

Я смеюсь, потирая глаза, чтобы попытаться сбросить последние остатки сна, и возвращаюсь к двери. Как только я поворачиваю ручку и открываю ее, меня ошарашивают пронзительные девичьи крики.

— Сюрприз! — вопит Сара.

— Какого черта? — я уставляюсь на нее с чувством ужаса и замешательства, пока она стоит у моей входной двери с Труди и Табитой.

— Мы здесь для твоего неожиданного девичника! — кричат они в унисон, хихикая и смеясь между каждым словом.

— Сейчас? — спрашиваю я. — Но уже так поздно.

О, мой Бог. Райан прав. Я действительно слишком стара.

Сара смеется, проталкиваясь мимо меня вместе с остальными дамами.

— О, дорогая, ночь только начинается. Теперь, следуй за мной… у нас есть работа, — она направляется по коридору к моей спальне, пока я стою озадаченная и в недоумении.

— Вы могли бы просто уйти, — советует Райан. — Ты знаешь, какая она становится.

— Ты знал что-нибудь об этом? — спрашиваю я, посылая ему убийственный взгляд.

— Неа. Ты же знаешь, я не могу хранить секреты, — смеется он. — Кроме того, я думал, что мы это делать не будем. Теперь я как бы разозлился. Где моя вечеринка?

— Сегодня ты ходил на пейнт-болл, пока мне приходилось пить чай с друзьями твоей мамы, — возражаю я, подняв бровь.

— Хорошее сравнение. Иди развлекайся, — с усмешкой отвечает парень.

Я присоединяюсь ко всем в своей комнате, чувствуя, как воздух покидает мои легкие в тот момент, когда я вхожу. Они уже разрывают это место. Одежда вытащена из моего шкафа, а обувь разбросана по всей кровати. Розовые пушистые боа торчат из продуктового мешка, и я клянусь, что видела там пластиковый пенис. Я немного напугана.

— Ладно, давай приготовим тебя! — восклицает Сара, взволнованно хлопая в ладоши.

Я определенно испугана.

Она сажает меня и начинает делать макияж, пока я слушаю Табиту и Труди. Я искренне удивлена, увидев Табиту. Мы никогда не тусуемся вне сеансов консультирования — это правило консультирования или что-то еще, верно? Я уверена, что она, вероятно, собирается врываться в людской муравейник в любую секунду, думая о том, чтобы повесить не только меня, но и Сару, ее давнего клиента… но для меня много значит, что она здесь. Я никогда не говорила ей, но она была самой близкой к моей матери.

И вот, оказывается, что она собирается увидеть меня одетой, как проститутка, понимаю я, когда поворачиваюсь к своей лучшей подруге.

— Боже мой, нет. Я не покажусь в этом на людях, — объявляю я, когда Сара поднимает крошечные кусочки ткани, составляющие платье.

— Это было в твоем шкафу, — напоминает она мне с хитрой ухмылкой, кладя руку на бедро в очевидном вызове.

— Я взяла его на распродаже… и мне показалось, что оно выглядело по-другому в примерочной, — бормочу я.

Я честно купила его на распродаже, как и любой другой предмет одежды, который у меня был, но у меня было четкое намерение, когда я покупала его. У меня была идея, что Райан вернется домой и увидит меня в этом и… да, но мне не хватило бы смелости опробовать свой план.

— Попробуй это, — наставляет Труди, явно меня дразня.

— Хорошо, — говорю я, прогибаясь под их давлением.

Сдвинув ткань на голове, я позволяю крошечным бретелькам в виде спагетти опуститься на место, когда я разглаживаю тонкие слои ткани. Черная ткань висит свободно, но ошеломляющий вырез и едва законная длина являются смертельной комбинацией, в которой мне не совсем удобно.

Так много кожи.

— Воуза, — говорит Труди, произнося кошачий звук, когда я подхожу к зеркалу длиной до пола за дверью нашей спальни.

— Я выгляжу нелепо! — насмехаюсь я, пытаясь скрыть столько, сколько могу руками.

Сара отдергивает пальцы от моей груди, стоя позади меня. Она поправляет мою позу, пропустив мои длинные волосы между своими пальцами. Я смотрю, как она прочесывает их, укрощая прикосновением.

— Теперь посмотри на себя. Посмотри на эту красивую женщину, которая смотрит на тебя.

Я закатываю глаза. Она щипает мою задницу.

— Ой! — кричу я.

— Ты прекрасна. И сегодня вечером мы собираемся выйти и наслаждаться! — она наклоняется ближе, почти касаясь губами моего уха. — Потому что после сегодняшнего дня я знаю, что тебе это нужно.

Я встречаю ее взгляд в зеркале, и подруга подмигивает мне.

Она спросила меня дюжину раз, пока мы поднимали подарки после обеда по лестнице, была ли я в порядке, а я просто кивала и улыбалась. Я должна была знать лучше.

Сара всегда видела меня.

Она все устроила, потому что знала, как мне нужна поддержка.

Я любила эту женщину.

— Пойдем повеселимся! — кричу я, держа кулак в воздухе.

Все хлопают в ладоши, и мы прощаемся с озадаченным Райаном, направляясь к лифту, и волнение подпрыгивает между нами. Когда двери распахиваются, и мы выходим, я чувствую руку на плече и поворачиваюсь.

Табита мягко обнимает меня и улыбается. Она была такой тихой с тех пор, как все прибыли. Я задавалась вопросом, не думала ли она об уходе.

— Надеюсь, ты не возражаешь, что я поеду сегодня вечером, — говорит она. — Когда Сара пригласила меня, она сказала, что ты не против, чтобы с тобой тусовалась старушка, но я просто хотела убедиться. Знаю, это может быть немного неудобно… учитывая… — колеблется она, прежде чем заявить. — Я обычно не общаюсь со своими клиентами. Прости, я не хочу портить тебе веселье.

Я беру ее за руку и ухмыляюсь.

— Я бы не хотела, чтобы было иначе, — отвечаю я. — И кроме того, сегодня ты просто друг. Больше ничего. Поняла?

— Поняла, — ухмыляется она.

Табита открывает рот, будто собирается сказать что-то еще, но потом просто улыбается, пока лифт не открывается, и мы направляемся к двери.

— Ты этого не сделала, — говорю я, глядя на улицу.

Сара улыбается, как чеширская кошка.

— Я сделала.

За пределами нашего жилого дома припаркован лимузин.

И он розовый. Чертовски розовый.

— Я ненавижу тебя. Миллион раз.

— Лгунья, — смеется подруга.

Я стону, когда наш шофер, одетый в розовый жилет и галстук-бабочку, выходит, чтобы помочь нам с дверью.

Конечно, она права. Нет никакого способа, независимо от того, сколько пластмассовых пенисов или розовых лимузинов она бросит в меня сегодня вечером, я могла бы когда-нибудь ненавидеть ее. Во всем она всегда была той, кто прикрывал меня.

Все запрыгивают, оставив меня последней. Гудки и крики приветствуют меня, когда я закатываю глаза, и у меня на лице появляется ухмылка, и я качаю головой.

— Поздравляю, — говорит розовый шофер, когда я ставлю одну ногу внутрь.

Мои взгляд встречается с его, сначала в замешательстве, а затем я понимаю, что он имеет в виду.

Действительно… свадьба.

— О, эм. Спасибо, — неловко отвечаю я.

— Скоро будет большой день? — спрашивает он, согревая теплой дружеской улыбкой на лице.

— Через две недели.

— Вы, должно быть, взволнованы. Мой через месяц, и я собираюсь прыгать выше стен.

— Да… это я, — ласково отвечаю я и добавляю. — Это большой день.

Я быстро залезаю в машину, понимая, что просто извергаю слова, которые Сара сказала мне раньше. Мой большой день. Боже, я ненавижу эти слова.

Что со мной случилось?

— Хорошо, вот план, — заявляет Сара, успокаивая всех, включая мои смутные мысли. — У нас есть VIP-стол в самом горячем баре, который я смогла найти в центре города. Мы посидим сложа руки, выпьем, пока все и все не станет выглядеть пушистыми, потрясем нашими милыми маленькими задницами и не уйдем, пока не взойдет солнце. По рукам?

Труди кричит. Табита нервничает, и я смеюсь.

Я не могу вспомнить последний раз, когда отсутствовала до восхода солнца, и у меня были серьезные сомнения в том, что кто-то из нас, ну, может быть, Труди, на самом деле сделал бы это, но я сохраняю свое мнение при себе.

У Сары есть планы, и кто я такая, чтобы все это рушить?

Восход солнца или перебор. Конечно, какого черта нет?

Остальная часть поездки проходит в безумном разговоре. Все впитывают растущую энергию в лимузине, и когда мы быстро приближаемся к бару, наше волнение возрастает.

— Хорошо, хорошо… все тихо! — кричит Труди, высоко держа руки в попытке приструнить нас.

Немного странно видеть, как она поднимает руки в обтягивающем красном платье, но похоже, это трюк. Она заставляет нас затихнуть и быть послушными в считанные секунды.

— Нам нужно украсить нашу холостяцкую одежду, прежде чем мы пойдем к нашему назначенному месту на вечер! — объявляет она, и звучит более правильно, чем когда-либо раньше. — Дай мне сумку, пожалуйста, Сара?