— Ты можешь, — ухмыляется Сара, передавая пластиковую сумку с вещами, в которую я заглянула в своей комнате.

Труди вытаскивает большой пушистый розово-черный боа, помещая его мне на шею, когда они все хлопают и приветствуют. Я смотрю на чудовище и задыхаюсь. Мало того, что он розовый и блестящий, так у него еще есть пенисо-образный стакан, привязанный к низу.

— Добро пожаловать, — широко улыбается Труди.

— У меня даже нет слов, — стону я.

— Хорошо, потому что мы еще не закончили.

— О, ладно.

— Табита, не окажешь честь? — спрашивает Труди, вытаскивая гигантскую пластиковую тиару.

Ухмыльнувшись, Табита кивает и садится рядом со мной. Ее взгляд встречается с моим, когда она аккуратно кладет розовую корону, с гордостью показывая мой статус, на верхушку головы.

— Там, — говорит она. — Не совсем принцесса, которой я всегда представляла тебя, но сегодня это сработает.

— Подожди, — вмешивается Труди, поднимаясь и толкая что-то на моей голове.

Внезапно все поднимают глаза и снова оживляются.

— Что? — спрашиваю я.

— Твоя корона — она светится, — объясняет Табита.

— О, ради любви…

— Мы на месте! — кричит Сара.

Выход из нашего лимузина цвета Пепто Бисмола⁶ похож на прогулку по красной ковровой дорожке на Оскаре. Каждый человек, ожидающий попасть в бар, поворачивается, чтобы посмотреть, как сумасшедшие пьяные девушки спотыкаются на ней. Мои потрясающие друзья идут первыми, оставив меня на драматический финал, одетую в боа и с мигающей тиарой.

Я не могу дождаться, когда Сара и Труди будут выходить замуж.

Ад оплачен.

Люди приветствуют меня, когда я прохожу мимо них. Они чертовски приветствуют. Несколько парней даже предлагают купить мне напитки, как только я попадаю внутрь. По-видимому, идея девичника от них ускользает.

Когда мы проходим мимо линии, определяющей наш VIP-статус, я заглядываю внутрь, услышав скандирование и приветствия. Там в баре стоит женщина, одетая аналогично мне. Ее блестящий стрейч и верхняя шляпа делают совершенно очевидным то, что она здесь с той же целью, что и я, как и круг полупьяных друзей, которые ее окружают.

Мужчина без рубашки лежит на стойке бара, а на его каменный жесткий пресс выливают шот, когда шум толпы становится все громче. Я быстро догадываюсь, что это не ее будущий муж.

Получив на наши руки штампы, я на мгновение теряю ее из виду, когда мы пробираемся к нашему столу. Рассевшись за стол, я указываю Саре и остальным девушкам на нее. Она собирает свое мужество, стоя на табуретке, готовясь принять шот.

— Пей, пей, пей! — раздается через бар.

— Если вы, ребята, заставите меня это сделать, я больше никогда не буду с вами разговаривать, — громко говорю я перекрикивая музыку.

Все смеются, но сообщение принято.

Нет телесных шоттов для Эверли.

Получено.

Моя сестра по девичнику нагибается, положив рот на живот незнакомца и высасывает ликер прямо из его пупка. Бар взбешен. Девушка смеется, когда лайм положен ей в рот. Быстро закусив его, она торжествующе поднимает остатки в воздух. Ди-джей меняет песню, и все бегут на танцпол.

Я уже могу сказать, что это будет интересная ночь.

Наш собственный частный официант приходит, чтобы принять наши заказы — преимущество VIP-стола, и мы все заказываем. Прямо перед уходом Труди подзывает его и шепчет что-то на ухо. Я смотрю на нее, а она просто пожимает плечами.

— Что?

— Что ты сделала? — спрашиваю я.

— Ничего! — притворяется она невинной, расплываясь в улыбке.

Сегодня никто в этой группе не невинен. Ну, кроме, может быть, Табиты. Я наблюдаю за своей подругой-терапевтом и хихикаю про себя, замечая, как она молча смотрит на толпу.

О-о, что, должно быть, проходит через ее голову. Я могу видеть, как ее взгляд медленно останавливается на каждом небольшом скоплении или толпе, анализируя и получая к ним доступ — не судя, как это делают большинство, а просто расшифровывая и оценивая. Это почти научно в ее исполнении, но когда мы говорим с ней, она никогда не кажется жесткой или методичной.

На нашем столе лежат заявки для ди-джея. Мы сидим прямо рядом с кабинкой и можем запросить все, что хотим из-за нашего повышенного статуса. VIP-зоны полностью забронированы на вечер со многими другими столами, посвященными различным другим достижениям и событиям. Я вижу блестящую шапку невесты, спотыкающуюся обратно к столу сзади, к реву смеха. Думаю, ее друзья наслаждаются ее унижением.

Я оглядываю своих друзей, когда они заполняют билеты, смеясь их выбору песен, и знаю, они не оставят меня в той же судьбе. Если бы я когда-нибудь достигла такого уровня пьянства, они утащили бы меня обратно в розовый лимузин стыда и прозвали бы это ночью.

Никому не нужно ползать по грязному полу бара с дерьмом в мигающей тиаре.

Наши напитки прибывают в дюжине шоттов. Я смотрю на Труди, которая снова пожимает плечами.

— Что? — смеется она.

— Нас будет больше? — усмехаюсь я.

— Неа!

— Хорошо, — говорю я, схватив один из шотов, и выпиваю его в одном повороте запястья.

Все с удивлением смотрят, как я хлопаю крошечным стеклом по столу.

— Восход или перебор, верно? — говорю я.

В замешательстве они уставляются на меня, и я вспоминаю, что сказала это только в своей голове, поэтому поднимаю руки в воздухе и кричу.

— Я выхожу замуж! — полагаю, это достаточно хорошо.

Все присоединяются, и каждый берет шот. Я смеюсь, наблюдая, как Табита делает ужасное выражение лица, а ее губы кривятся от отвращения, когда жидкий огонь обжигает ее горло.

— Что это было? — спрашивает она, покачав головой, будто у нее все перемешалось в голове.

— Огненный шар, — отвечает Труди.

— Это впечатляюще, — она быстро сглатывает остаток ее джина с тоником, и выражение ее лица мгновенно успокаивается.

Я сама не поклонница огненного шара, но у меня есть достаточно опыта, чтобы знать, чего ожидать. Взглянув на мой бокал мерло, когда шот с ликером попадает в живот, я вдруг жалею о выборе своего напитка.

— Ну, хорошо, — говорю я себе, делая большой глоток.

На следующий день мне не надо на работу.

И в любом случае, я должна ощутить эпическое похмелье, не так ли?

Хороший выбор. Я определенно делаю очень хороший выбор.

Напитки текут, и песни выбираются. Мы в хорошем начале, ожидая, когда наши прекрасные песни появятся в танцевальном настроении, и все медленно начинают вытаскивать свои телефоны.

Я наблюдаю, как кошмар из «Девочек Гилмор» происходит на моих глазах.

Я была наркоманкой по «Девочкам Гилмор» и видела каждый эпизод, которые вышли на DVD. Всякий раз, когда на телевидении был повторный показ, мне все равно приходилось останавливать и наблюдать за ними, хотя я, вероятно, видела его миллион раз. Лорелай и Рори были конечным дуэтом матери и дочери, и как человек, который вырос, не зная, что означала какая-либо из этих ролей, я всегда жаждала всего, что могло бы заполнить эту зияющую дыру в моем сердце.

Сидя там, я вспоминаю, как девичник Лорелей превратился в мой — эпизод, в котором она собирается замуж… ну, я не помню за кого, честно, но это какой-то парень, который не Люк, а она на своем девичнике, и все там звонят и пишут в своих телефонах, пока она сидит, как и я, интересно, почему она тоже не хотела этого делать.

Сара пишет Майлзу сообщение. Это было его имя — Майлз. Я все еще не встретилась с ним, но, по крайней мере, знала его имя. Несколько месяцев вместе — это рекорд. Подруга сражена. Я вижу это на ее лице, когда она посылает ему сообщение за сообщением, а я сижу там… ничего не делаю.

Табита переписывается со своим мужем. Я все еще не знаю его имени. После долгих лет с нашего знакомства я понимаю, что многого о ней не знаю. Делала ли она это специально для того, чтобы отделить себя от своих клиентов, или я просто эгоистичный человек?

«Напомнить себе… узнать больше о Табите».

Даже Труди постоянно одинокая, будто нашла кого-то особенного, чтобы поговорить с ним сегодня вечером, когда ее пальцы пролетают по клавиатуре, и выражение ее лица озаряется. Все должно быть хорошо с официантом.

«Господи, надеюсь, она осторожна или, по крайней мере, использует защиту».

Я смотрю в свою сумочку и думаю о сообщении Райану, но что бы я сказала?

«Мы здесь… выпили шот огненного шара. Хорошо, пока».

Я просто никогда не ощущаю этой необходимости — это ослепительное подавляющее желание связаться с ним, выбежать и рассказать ему все, что произошло за мой день.

Нужно ли это мне?

Было время, когда я не могла перестать писать Августу. Я рассказывала ему все от того, как пахли деревья, до расцветки цветка, который я видела на прогулке. Даже моя утренняя чашка кофе могла зажечь двадцатиминутный разговор. Почему не было того же самого с человеком, с которым я решила провести остаток своей жизни?

Посмотрев вниз на бокал вина, понимаю, он уже пуст, но я не достаточно пьяна для движения таких мыслей. Потянувшись через стол, я хватаю один из оставшихся шотов с огненным шаром и опрокидываю его, а затем еще один и еще.

На самом деле, никто не замечает. Все слишком заняты, они похоронены в своих телефонах.

Возможно, я должна использовать мой стакан для пениса. Это могло бы привлечь их внимание.

— Я иду в туалет, а потом позвонить, — говорю я, хватая свой телефон.

— Ах, это так мило! — говорит Труди, склонив голову в сторону.

— Поспеши, потому что я думаю, наши песни скоро включат! — говорит Сара.

— Сделано! — отвечаю я, наконец, почувствовав эффект от ликера.

Я всегда была легкой, когда дело касалось алкоголя. Один стакан, два сверху, и я одиночка.

Отхожу от стола, у меня дрожат ноги и я хихикаю, когда план формируется в моей голове.

Мне не следует доверять телефону.