Панели управления не было. Вместо этого широкий подголовник кресла изогнулся, складываясь в подобие шлема, и аккуратно опустился на затылок Глеба. В мозгу тотчас вспыхнула призрачная панель, а полусферы тарелки стали прозрачными. Глеб видел только себя, девушку и контуры кресла.

    - Люк закрыть? - спросила Кира.

    Перед глазами тотчас появились контуры люка. Глеб подумал, что да, и тот бесшумно закрылся. Мысль о старте запустила двигатель. Держатели сверху выпустили тарелку. Та начала падать, и тотчас зависла в воздухе, едва Глеб подумал, что падать он вообще-то не хотел. Подумал, что пора бы двигаться, и тарелка, не получив более конкретных указаний, тихо поплыла вперед, постепенно снижаясь.

    - Здорово! - признал биотехник.

    - Что? - спросила Кира. - Ты про тарелку?

    - Про управление, - уточнил Глеб. - Чистая псионика и полный контакт.

    - Никаких помех? - уточнил Герман.

    - Нет. Это как продолжение меня. Блин, я чувствую себя симбионтом.

    - Тебя забраковали как симбионта, - напомнил Герман.

    - И тем не менее.

    Глеб с восторгом мысленно пробежался по всей тарелке. Силовая установка, компенсаторы, вооружение - всё раскрывалось перед ним с той же легкостью, с какой он, к примеру, мог бы разглядывать собственную руку. Потом взгляд вышел за обшивку, и Глеб взглянул на город с высоты если не птичьего полета, то уж полета нетопырей точно. Стоило о них подумать, и система наблюдения тотчас подсветила их в пределах видимости. Маленькими стайками те носились над городскими улицами, время от времени ныряя вниз, чтобы ничего не упустить.

    В башне двенадцатый этаж был бы где-то на уровне двадцатого этажа в обычном здании, если бы мутанты стоили такие высотки. Вместо этого город разрастался вширь. Зона забрала Ленинград довольно поздно, уже в конце шестидесятых, и без боя, поэтому центр так и остался в дикарской застройке. Зона только вдохнула в заброшенные здания новую жизнь. Они покрылись зеленью и живыми приборами, но стены остались старыми.

    Башня так вообще стояла в центре старинной крепости. Та, в свою очередь, занимала отдельный остров на реке. Внизу, с множеством мостов и навесных конструкций, это не так бросалось в глаза, а сверху, напротив, было видно очень четко. Под водой мелькали силуэты рабочих тварей. Дальше по течению медленно ползли сцепленные между собой баржи. Глеб пригляделся, и изображение тотчас придвинулось.

    Баржи были битком забиты дикарями. Все они были вооружены и стояли молча, плечом к плечу, с равнодушием зомби созерцая проплывающий мимо зеленый пейзаж. Вдали, над портом, поднимались клубы черного дыма.

    - М-да, не зря нас Ноль в обход отправила, - прошептал Глеб.

    - Что? - переспросила Кира.

    Глеб мысленно убрал для нее борта тарелки, и девушка тихонько охнула. Ее пальцы впились Глеба.

    - Верни тарелку обратно, - потребовала она.

    Глеб мысленно отключил ее от обзора, и пальцы разжались.

    - Фух, - выдохнула она прямо в ухо. - Не думала, что мы так высоко.

    - Покажи мне, - попросил Герман.

    Глеб подумал о нем, и услышал удивленное ворчание старого волка.

    - Да, впечатляет. Я никогда не хотел быть птицей, но такой обзор - это интересно. И где ты здесь?

    - Повсюду, - ради эксперимента мысленно отозвался Глеб, и Герман его услышал.

    - Да, - фыркнул он. - Я вижу твое присутствие. Почему у нас нет такой системы?

    Глеб только вздохнул и развел руками.

    - Наверное, это - не для таких, как мы, - уже вслух - так было привычнее - проворчал Глеб. - Зараза, а ведь тарелка-то не новая! Ей уже пять лет, а эта система вживлена в корпус при строительстве. А простых смертных до сих пор на эволюцию гонят. Можно подумать, мы не коммунизм, а феодализм построили.

    - А вы его построили? - спросила Кира.

    Глеб кивнул.

    - А вы? - в свою очередь поинтересовался он.

    - Не-а. Строили-строили, а воз и ныне там, - пожаловалась девушка. - Я уже не верила, что он возможен. Вот родители - они верили. Даже меня в честь него назвали. "Коммунизм и революция", а букву "а" добавили, когда девчонка родилась. Они-то парня хотели.

    - А у вас заранее пол ребенка не планируют?

    - Нет. А у вас?

    - У нас всё планируют, - сказал Глеб, и со вздохом добавил. - Но не всё получается. Вон, кстати, смотри, там детишки дозревают.

    В днище тарелки специально для Киры нарисовалось окно. Внизу проплывало длинное одноэтажное здание, полностью заросшее с одной стороны и абсолютно голое с другой. Мимо голой стены тянулся канал. По мосту к зданию двинулась внушительная толпа. Солдаты преградили ей путь.

    Толпу составляли сельские рабочие, которые выглядели не столько воинственно, сколько испуганно. Стоило одному из солдат отдать приказ стоять, как все дружно остановились. Наверное, на этом бы всё и закончилось, но двое молодых жнецов зачем-то с воплями побежали вперед. Им позволили достичь середины моста, а потом убили. Толпа в панике разбежалась.

    Глеб повернул голову на север, высматривая пограничье. Сразу за историческим центром начиналась полоса производственной зоны, вытянутая вдоль реки. Собственно, формально там Зона и заканчивалась. Граница "пятна" проходила как раз по центру реки, и сверху это было особенно заметно: утопающий в зелени ближний берег резко контрастировал с серыми рядами руин на дальнем.

    Нетерпеливые мутанты уже обосновались в них, но Зона пока не торопилась бросить туда следующее пятно. Она, конечно, имела влияние и за пределами своих границ, но чем дальше - тем слабее. А без ее влияния и псионика хуже работала, и климат был холоднее, и вообще сразу ощущалось, что вокруг - дикая глушь. Причем это даже без учета сновавших туда-сюда мародеров.

    Тарелку тряхнуло и она стала быстро снижаться. Глеб закрутил головой. Окно перемещалось вместе со взглядом.

    - Справа внизу! - первым заметил Герман.

    Трое солдат, стоя на крыше пятиэтажки, запустили по тарелке ракету. Глеб мысленно скомандовал: "вниз!". Тарелка начала быстро снижаться. Ракета увязалась следом. Промелькнула мысль, что придется ее всё-таки сбить. Остальное тарелка взяла на себя. Стремительно развернувшись, она одним разрядом прожгла ракету насквозь. Та взорвалась, и тарелку вновь тряхнуло. Глеб буквально почувствовал, как острый осколок впивается в силовую установку.

    - Поврежден двигатель, - сообщил Герман. - Ах да, ты и сам это чувствуешь.

    - Да, только не знаю, что с этим делать!

    - Эй, мы что, падаем?! - спросила Кира.

    - Вроде того.

    Тарелка, слегка накренившись, по спирали уходила к земле, а на крыше уже готовили новую ракету. Солдаты на мосту это заметили.

    - Посадка запрещена! - пришел в тарелку сигнал от них.

    - Мы не садимся, мы падаем! - ответил Глеб.

    Он мысленно пытался держать тарелку ровнее, но та плохо слушалась.

    - Держи левее! - пришел сигнал снизу.

    Одновременно с крыши стартовала новая ракета. Солдаты с моста открыли огонь. Ракета заметалась, уходя от разрядов, но один угодил ей точно в нос. Сверкнула вспышка, и тарелка вздрогнула. Один из солдат полоснул очередью по кромке крыши, показывая ракетчикам, что безнаказанной их деятельность не останется.

    Глеб как мог "держал левее". Тарелка выворачивалась так, чтобы плюхнуться в канал, но в последний момент на краю крыши появился ракетчик и отправил ей еще один смертоносный гостинец. Убраться назад он не успел. Разряд полыхнул на его броне. Ракетная установка полетела вниз, а сам солдат осел на бок. Что с ним было дальше, Глеб не увидел. Близкий взрыв сильно встряхнул тарелку.

    На какой-то момент Глеб полностью отключился от управления. Затем оно само собой вернулось. Перед выровнявшимся носом внезапно возникла стена. Тарелка врезалась в нее, пробила насквозь и остановилась. Сверху по корпусу прогрохотали падающие кирпичи, и наступила тишина.