Героический эпос складывался в то время, когда устный общенародный язык, которым народный певец пользовался как материалом для своего творчества, имел гораздо более широкую сферу бытования, чем любой из современных диалектов. Это был язык высокой культуры, о реальности которого с несомненностью свидетельствуют факты истории русской литературы… [101].

Вот этот-то высокоразвитый устный язык старшей поры и есть основа высокого стиля многих жанров фольклора, в первую очередь – героического эпоса. Язык этот был гораздо богаче любого диалекта, он был общенародным. Особенности языка былин, отличающие его от разговорной диалектной речи и имеющие характер архаизмов, не были таковыми в эпоху их создания. Но они не были также свойственны и разговорному языку. Это были факты общенародного устного языка художественного творчества, его выразительные средства.

Устная эпическая традиция во многом сохранила и донесла до наших дней этот высокоразвитый устный общенародный язык. Однако данные языка былин нельзя приравнивать к данным языка памятников письменности. Ведь подавляющее большинство былин (а также песен, сказок и других жанров фольклора) записано не ранее второй половины XIX в. из уст сказителей, певцов и сказочников, владевших только своим говором.

Поэтому в традиционном фольклоре, наряду с архаизмами, представлен (и в гораздо большем объёме) и говор исполнителя, испытавшего влияния регламентирующих норм литературного языка. Если древнерусский язык и представлен как-то в фольклоре, особенно в былинах, то лишь фрагментарно, на широком фоне современного языка, и выделять эти фрагменты надо очень осторожно [101].

Можно сказать, что по своему содержанию, в отношении системы художественных образов, былины даже более архаичны, чем по языку. Ср. ещё более архаичные по содержанию волшебные сказки в передаче современных сказочников.

Ни один жанр фольклора не представляет собой чего-то застывшего как в отношении системы художественных образов, так и в отношении языка. Однако проследить эту исторически обусловленную эволюцию фольклора в отношении языка очень трудно, в первую очередь из-за отсутствия достаточного материала [102].

В ходе исторического развития многие факты общенародного устного языка перестали употребляться в разговорной речи крестьянина-сказителя и стали характерными только для былин, для их высокого стиля. Многое забылось, но то, что сохранилось в памяти, передавалось по традиции и превратилось впоследствии в архаизм с ярко выраженной стилистической окраской. В первую очередь это относится к лексике былин, которая выходит далеко за пределы лексики местного диалекта. Сюда относятся географические названия, названия деталей быта, пейзажа и т. д. В былинах встречаются и такие слова, значения которых сказитель совсем не понимает, но продолжает употреблять, потому что «так поётся».

После появления письменности книжная литература тоже стала оказывать влияние на язык фольклора. По-видимому, этому влиянию былины обязаны целым рядом языковых особенностей несомненно книжного происхождения, например, неполногласной лексикой, занимающей значительное место в былинах[8]; изучение этой лексики в составе языка фольклора может многое дать для решения более общей проблемы о церковнославянских заимствованиях в русском языке в целом.

Не следует, однако, думать, что высокий стиль формируется и определяется только теми языковыми средствами, которые получены от далекого прошлого по наследству и составляют, так сказать, традиционный фонд художественных средств фольклора. Такие художественные средства – только одна из особенностей языка фольклора. Многовековое бытование произведений народной поэзии в устной передаче способствовало непрерывному творческому созиданию новых выразительных средств языка, которые на протяжении веков подвергались отбору, шлифовались и доводились до высокой степени совершенства. Но эти новообразования не попадали в разговорный язык, сохраняя колорит высокого стиля. По-видимому, так создавался художественный язык таких жанров, как лирическая песня, причеть и некоторые другие [102].

Изучение языка русского устного народного творчества является одной из важнейших задач нашей филологии, С ее разрешением связаны многие вопросы русистики. История русского литературного языка не может быть представлена с достаточной полнотой и ясностью, если не будет освещен вопрос о взаимоотношениях и взаимодействии между устной поэтической речью и литературным языком на разных этапах их развития.

Без изучения языка народного поэтического творчества нельзя решить и многих вопросов в области науки о языке художественной литературы, нельзя правильно понять и осветить проблему народности творчества того или другого писателя. Для исторической грамматики и исторической лексикологии язык устно-поэтических произведений представляет исключительный по своему богатству материал. Наконец, решение многих проблем фольклористики зависит от тщательного и углубленного изучения языка устно-поэтического творчества [3].

Понятие «язык устного творчества» принципиально не отличается от понятия «язык художественной литературы», так как и тот и другой – язык словесного искусства, язык художественных произведений. Различие между ними заключается в условиях их возникновения, бытования и развития, в специфике устного и письменного творчества. Как в языке письменной художественной литературы, так и в языке устного народного творчества мы различаем две стороны, неразрывно связанные между собой: 1) сторону грамматическую и лексическую и 2) сторону выразительную, художественную, представляющую собой нарочитое использование тех или иных языковых явлений, а также разработку особых форм в языке, дополняющих и расширяющих возможности выражения различных семантических и экспрессивных оттенков (способы усиления, акцентирования значения, различные тропы и фигуры), [7].

Произведения письменности живут в рукописи, в книге, разнообразие их текстов (и вариантов) обусловлено тем, насколько изменялись они при переписке. Сказитель же исполняет произведения многократно, и при каждом исполнении возможны изменения, отступления, вариации, так как, являясь носителем художественной традиции, он, при самом бережном отношении к тексту, ощущает себя и творцом его.

Текст устных произведений, даже самых традиционных жанров, не может быть постоянным в буквальном смысле этого слова не только потому, что он живет в устах большого количества носителей его в каждый данный момент, но также и потому, что произведения, созданные в древнейшую пору в соответствии с идеями и художественными представлениями своей эпохи, переходят в другую эпоху не в качестве окаменелости, а как живые произведения, выражающие мысли и чувства сказителей, певцов и их слушателей на языке живого творимого искусства, и изменения в текстах устных произведений происходят непрерывно [7—8].

Былина в каждую эпоху живет на языке этой эпохи, захватывая более или менее широко предшествующие. Количество архаизмов (лексических, фонетических, морфологических и синтаксических) в былине очень незначительно, и они не так стары, как сама былина, прожившая в устной передаче иногда тысячелетие[9].

Поэтому былина в записи XVII, XVIII и XIX–XX вв. – в одно и то же время и древнее и современное эпохе записи произведение. В ней нет темных и трудных мест, несмотря на древность ее происхождения, в ней все ясно и не требует перевода. Однако, являясь «современной» моменту записи, она продолжает хранить в себе и многое из того, что было в ней в предшествующие эпохи. Историю языка устной поэзии и устно-поэтических жанров приходится изучать не только от произведения к произведению, но и внутри произведения, так как традиционное произведение, которое живет столетиями, содержит в себе следы различных эпох, преображенных и измененных современностью. Поэтому одной из основных задач является рассмотрение языковых особенностей былины с точки зрения истории русского языка в те эпохи, в которые жила былина [8].