Вытащив из сейфа боекомплект, он взвесил его в руке. Пять магазинов емкостью по двадцать пять патронов. Тумановский разглядел на ребре контрольное отверстие, из которого выглядывал капсюль и крохотную цифру «25» рядом.

Олег рассовал магазины в карманы скафандра, про себя моля Бога чтобы они ему не пригодились. Однако внутренний голос шептал об обратном…

Не желая больше мучиться сомнениями, он покинул криогенный зал.

Коридоры древнего корабля были пустынны. Забвение и тишина царили здесь многие века как единственные хозяева. Темнота казалась густой и едва ли не ощутимой физически. Ни одного огонька. Контрольные панели у входов в отсеки, приборы автоматического контроля внутренней атмосферы – все мертво и обесточено.

Луч фонаря белым клинком рубил чернильную тьму. Олег знал, принцип устройства боевых космических кораблей не слишком изменился за прошедшую бездну времени. Живучесть судна, ведущего жестокий бой в космосе, первейшая веешь. Важнейшие агрегаты и узлы коммуникаций помещаются в центре корпуса. В таком случае отсеки корабля выступают в качестве дополнительной защиты. К таковым можно отнести энергетическую установку – основной и резервный реакторы. И, конечно же, боевую рубку.

Тумановский искренне надеялся, что главный боевой пост, откуда велось управление всем кораблем, остался невредим, несмотря на жесткую посадку и множество разрушений в носовой части.

В информационных накопителях хранилась разгадка всего – и как боевой корабль попал сюда, и то, что произошло дальше.

Используя узкую аварийную лестницу, Олег выбрался на нужный ему уровень. В луче фонаря сверкнул указатель: «Командная палуба. Вход по пропускам высшей категории!»

Тумановский лишь усмехнулся. Контрольная панель на двери с пластиной сканера была обесточена как и все остальные. Видимо, управляющая киберсистема, не получая в течение длительного времени командных директив и испытывая жестокий энергетический голод от истощенного реактора, сняла все ограничения по безопасности.

Олег выбрался в коридор.

Главный боевой пост корабля должен был располагаться где-то рядом. Он повел фонарем, разгоняя тьму и пытаясь сориентироваться.

В потоке света мелькнул человеческий силуэт.

Олег невольно шарахнулся в сторону; белое пятно от фонаря заплясало по стенам, устраивая обманчивую игру черно-белых тонов.

Сердце заколотилось часто и гулко.

Он усилием воли заставил себя не паниковать.

Тишина вокруг стояла полная, глубокая.

Мертвый корабль, населенный призраками – неприятные ассоциации приходили на ум непонятно откуда сами собой.

Тумановский нервно сглотнул, поправил съехавший с плеча автоматный ремень и осторожно, словно боясь спугнуть эфемерное видение, вновь повел фонарем.

Открывшаяся картина вызывала оторопь и ужас. Тьма, расплескавшаяся за световым кругом от фонаря, лишь усиливала жуткое ощущение.

У стены замерли в немой схватке две человеческие фигуры.

Андроид в синем комбинезоне технического персонала прижимал коленом к полу человека в униформе пилота.

В первое мгновение Олег принял его за человека и, лишь взглянув в лицо кибермеханизма, понял, что это не так.

Андроидов оснащали искусственной пеноплотью с самого момента их повсеместного использования. Это сглаживало психологический эффект отторжения – сложно оставаться спокойным, когда на тебя смотрит жуткий оскал серо-синего титанового черепа. С годами технологии усовершенствовались; искусственная пеноплоть становилась все более похожей на человеческую кожу. Встроенный синтезатор речи мог имитировать любые оттенки.

Сейчас все эти высокотехнологические уловки выглядели жутко и отталкивающе, не выдержав испытания временем.

Пеноплоть на лице андроида растрескалась и частично осыпалась, обнажив стальной эндоостов черепа. На обрывках плоти виднелись тонкие серебристые торсионы мимических приводов; белоснежные, идеально ровные, зубы скалились в жуткой усмешке.

Тело пилота превратилось в высохшую, серо-желтую мумию.

Но Олега поразило другое. Человек дрался до последнего момента. И победил – из груди кибермеханизма торчала черная рукоять широкого десантного ножа. Острый клинок, пройдя между пластинами, пробил грудной кожух, разрушив ядро системы.

Схватка, затянувшаяся на тысячелетие…

Тумановский смахнул со лба невольно выступившую испарину. Ощущение, что он попал в оживший кошмарный сон, не отпускало.

Почему андроид набросился на человека? Как такое вообще могло произойти, если перечень основных программных приоритетов не позволял причинить даже малейший вред людям?

- Да что же тут случилось?! – возглас сорвался сам собой, прокатился по пустому коридору, разорвав вековую тишину.

Казалось, мертвый андроид молчаливо усмехается, пристально глядя из полумрака.

Олег, подавив усилием воли неприятное ощущение, заставил себя шагнуть прочь от застывших столетия назад фигур.

Коридор вывел к главному боевому посту корабля.

Мощная бронированная дверь оказалась изрезана лазером, тугоплавкий металл вздулся бесформенными потеками. Большой кусок стальной плиты валялся на полу. Кто-то грубо взломал вход в штурманскую рубку.

Тумановский лишь покачал головой. Творившейся здесь ужас не укладывался ни в какую логику.

Протиснувшись в образовавшийся проем, он шагнул внутрь.

На главном посту корабля царила тьма. Лишь ядовито-красные, сиротливые огоньки индикации энергосберегающего режима на дугообразном пульте управления прокалывали ее словно глаза мифического чудовища.

Олег замер на пороге, невольно задержав дыхание. Система вентиляции не работала, рециркулятор внутренней атмосферы был обесточен десятилетия назад. Поврежденная система управления кораблем, стремясь избежать «смерти» в результате энергетического голода, отключила все второстепенные потребители энергии.

Тумановский кашлянул, и повел фонарем.

Белый луч разогнал застоявшийся мрак, словно чернильную воду.

Огромные вогнутые стереоэкраны казались темными провалами; свет фонаря словно бы потонул в них.

На скошенных консолях управления виднелись ряды кнопок и переключателей. Бледным отраженным светом вспыхнули экраны каких-то приборов.

Олег покачал головой. Его окружала не просто примитивная, с точки зрения современного человека, техника. Это была древность, забытая самим временем, за которую любой музей истории освоения космоса отдал бы любые деньги.

Как в этом можно разобраться?

Олег абсолютно не представлял себе этот процесс и даже как-то страшился его.

Луч света выхватил из мрака пилотское кресло в сложном переплетении проводов и труб противоперегрузочного каркаса.

Тумановский сделал шаг.

Кресло оказалось пустым.

Соседнее тоже.

Олег повернулся. Луч фонаря описал полукруг, выхватив из мрака третье кресло пилота и человеческое тело в нем.

Тумановский вздрогнул, невольно попятившись. Теперь он понял, что так раздражало обоняние – слабый, но устойчивый запах тлена.

Еще одно немое свидетельство свершившейся века назад трагедии.

В луче света блеснул металлический бейджик на груди погибшего.

Олег, превозмогая невольное отвращение, подошел ближе, собираясь прочитать имя на стальной пластинке.

Но его внимание привлекло совсем другое – нога наткнулась на какой-то предмет на полу.

Пистолет.

Иссохщая рука трупа свешивалась с широкого подлокотника кресла.

Слабая догадка шевельнулась в сознании.

Подтверждение ей Тумановский нашел через мгновение, когда вновь повел фонарем – пилот застрелился. Обтянутый серой, словно пергаментной, кожей, череп, с аккуратным входным отверстием над правым глазом, скалился жуткой ухмылкой в ярком луче фонаря.

- Ну и дела… - произнес Олег, с трудом сглотнув подкативший к горлу ком, запах тления вызывал тошноту.

Кто он, этот пилот, имя которого давно кануло в Лету, стертое самим временем? Почему он отказался бороться за жизнь, и в то же время нашел мужество поставить в этой жизни точку?