- Я - Львёнок, слышишь, ты! И - я мужчина!

- Поздравляю тебя с этим, - процедил солдат сквозь зубы. Его товарищи показались в дверном проёме.

- В чём дело, Лин-И? - спросил ударившего Элсу громила с тяжёлым браслетом на запястье. - Ты воюешь с девчонками?

- Да нет, - хмыкнул Лин-И. - Он говорит, что парень. Его Господин О-Наю звал, но туда он и с синяком на морде дойдёт, вошь черномазая...

- Я - без оружия, - бросил Элсу, еле удерживая дыхание. - Мы бы в бою поговорили...

Приятели Лин-И расхохотались.

- Слышь, Котёнок, в бою мы уже сговорились! - сказал коренастый северянин с рубцами на морде. - Благодари Господина О-Наю, что ничего не потерял, вояка...

Злость Элсу тут же потушил страх. Он еле удержался, чтобы не содрогнуться, и, ещё пытаясь сохранить лицо, сказал на тон ниже:

- Я тебе не котёнок.

- Он своим собственным бывшим глотка воды не дал, - сказал Лин-И. - Ещё и ударил вон ту... с красивыми глазами.

Северяне повернулись к девке, которая раньше была Варсу. Она съёжилась, скрестив на груди руки и пытаясь прикрыться - а вторая рабыня чуть подалась вперёд, будто хотела заслонить свою товарку от взглядов чужаков.

Рассматривают, как скотину на базаре, подумал Элсу, чувствуя что-то вроде злорадства. Северяне, вроде, не татуируют рабыням лиц и не выжигают тавро - ну, пусть эти две потаскухи считают, что им повезло!

- Да, красотка будет, - сказал северянин в рубцах. - А ты что перепугалась? - наклонившись и уперев ладони в колени, спросил он у той, что была Кору. - Всё, отвоевались, малютка - больше вы нам не враги, баста...

- Нет? - спросила девка хрипло, и тут же, кашлянув, попросила. - Тогда дай мне ёще воды! Мне можно?

Немолодой солдат потрепал её по голове, как ребёнка.

- Не пей много, потерпи. Губы смочи, прополощи рот - но не пей, так будет легче.

Элсу смотрел на всё это представление, чувствуя злость, стыд и тот внутренний жар, который всегда сопровождает осознание творимой несправедливости. Северяне, возможно, собирались бить его ещё или сделать что-то более ужасное - но отвлеклись на рабынь. Теперь они возились с рабынями, будто с ранеными товарищами, а за ним лишь присматривали краем глаза, как за обрезанным домашним животным, которое по дурости может убрести из загородки или что-нибудь попортить. Это ощущалось унизительнее любых побоев.

- Тебя как зовут, красуля? - спрашивал северянин в рубцах у бывшей Варсу.

- Никак. Старое имя не подходит для женщины.

- Ах, ну да ведь... Цур-Нг, а?

"Цур-Нг"! "Тёмный Мёд"! Отличная кличка для шлюхи, подумал Элсу. Медовенькая! Прямо с ядом - так тебе и надо, гадина. За то, что посмела спорить со мной. За то, что не погибла в бою, когда со стен крепости неожиданно ударили пушки. За то, что один северянин укрыл тебя курткой, второй стирает кровь с твоей разбитой рожи мокрым платком - а ты им это позволяешь. Языческая подстилка. Наверняка предательство было у тебя в крови всегда... А может, ты просто - грязная душонка, прирождённая девка, которая ждала только мужчину, который захочет сделать из тебя свою вещь! Элсу смотрел на эту гибкую тварь с действительно красивыми, большими и раскосыми глазами, которую трогали чужие солдаты, на это существо, неожиданно волнующее для рабыни, вызывающее не формулируемые и непроизносимые мысли - и вычёркивал Варсу из своего прошлого и из своей жизни. Не было никакого Варсу - никогда.

Но поведение той, которая раньше была Кору, ещё тяжелее укладывалось у Элсу в голове. Кору предателем не был, это точно, но Кору просто пропал. Исчез. Нервная девка с рассечённой бровью, которую старый солдат учил медленно дышать, ничего общего с Кору не имела. Кору никогда не позволил бы язычнику дотрагиваться до себя, да ещё и называть "Ай-Ни" - "Ласточка"!

Не просто метаморфоза. Не просто насилие. Языческое колдовство, грязная магия. Северяне не только сделали моих солдат рабынями - они превратили честных бойцов в отвратительных девок!

- Будьте вы прокляты, - пробормотал Элсу.

Он рассчитывал, что его не услышат, но Лин-И расслышал наилучшим образом.

- Господин О-Наю ждёт эту мразь, - сказал он своим приятелям, а Элсу приказал, - лучше иди добром, а то я за себя не ручаюсь.

- Да пожалуйста, - огрызнулся Элсу. - Лишь бы не участвовать в этой вашей... в этом... разврате.

- Иди... воплощение добродетели! - хмыкнул Лин-И и толкнул Элсу между лопаток. Слова "воплощение добродетели" прозвучали в речи язычника грязным оскорблением.

Судя по коридору и лестнице, ведущей из подвала наверх, крепость представляла собой вовсе не руину. Элсу оглядывался по сторонам, разыскивая следы пожара, но никаких следов нигде не виднелось. Здание казалось чистым и новым; стены покрывала свежая штукатурка. Вот бы узнать имя того идиота, который посоветовал этот городишко моему Наставнику, подумал Элсу. Пожар! Пушек нет! Привязать бы его к пушке, которой нет - и жахнуть! Картечью. Гадёныш...

Лин-И провёл Элсу по крытой галерее, потом - мимо кордегардии, где отдыхали пограничники, и дальше наверх по узкой винтовой лестнице. В кабинет коменданта.

Господин О-Наю - Вишнёвый Цвет, ну и имя для офицера, подумал Элсу - оказался немолодым блондином с заметной проседью в косе. Лицо у коменданта было бледным и жёстким, с резкими острыми чертами и длинным носом, губы - тонкими, глаза - бесцветными, а взгляд - совершенно нестерпимым. Форменную серую куртку пограничника северян в серебряных офицерских галунах и с меховой оторочкой он носил, как самые отчаянные языческие вояки - надев лишь один левый рукав. Элсу заметил на рукояти меча О-Наю оскаленную собачью головку с рубиновыми глазами - комендант, оказывается, был кровным Барсёнком, может, даже Барсёнком Барса.

Элсу не смог сообразить, хорошо это или плохо для него. Во всяком случае, желание немедленно наорать на коменданта у него прошло без следа. Вдобавок, на лакированной подставке перед северянином лежал меч Элсу - и к нему нельзя было потянуться, что показалось Элсу изощрённым издевательством.

- Ты вправду Львёнок? - спросил О-Наю, окинув Элсу довольно-таки неприязненным взглядом. - Твоё оружие?

- Львёнок Льва, - сказал Элсу, пытаясь выдержать тон между вызывающим и почтительным. - Младший и последний. Любимый. Моё имя - Элсу, Лучший. Я его любимый сын. Меч мой, его подарил сам Лев.

- Сколько тебе лет?

- Шестнадцать. Год уже в Поре. Я - подтверждённый мужчина.

О-Наю презрительно усмехнулся.

- Все вы с беззащитными подтверждённые... Но это многое объясняет. Твой отец в настоящее время не собирается развязывать настоящую войну, так? Это тебе повоевать захотелось, и он велел паре старых волков показать тебе, как это делается. Так?

Элсу промолчал. Звучало нехорошо.

- Они выбрали этот городишко потому, что гарнизон тут невелик, - продолжал О-Наю, рассматривая чеканный узор на ножнах меча Элсу. - Эта крепость горела. О пушках вы не знали - пушки здесь недавно. Это обычный разбойничий рейд - вас интересовали те невеликие ценности, которые вы могли бы тут найти, лошади, женщины, мальчишки... пустить кровь, ощутить себя убийцами, показать, как вы плюёте на наши границы...

Элсу пожал плечами.

- Так твой отец учил и твоих старших братьев, - продолжал О-Наю. - Это ваша обычная тактика. Прийти и взять, да? Лев - хозяин мира, все остальные - рабы у ног. Так? Лев одно не учёл - кое-что изменилось.

- Что изменилось? - огрызнулся Элсу. - Север истину познал? Или ты - о пушках, которые сюда привезли?

- Подход изменился, - усмехнулся О-Наю. - Полагаю, это не менее важно, чем пушки. Как думаешь, не стоит ли сообщать вашим о судьбе их пленных? Это же важно, правда - знать, что случилось с твоим братом, ушедшим воевать и не вернувшимся?

- Мёртвых оплакивают, - сказал Элсу, поднимая голову.

- А живых, малыш? Твои братья никогда не задумывались о судьбе живых на нашей территории?