Структурно-динамический подход в изучении нервной системы в физиологии имеет давние традиции, однако в изучении темперамента практически не применяется. Здесь господствующим является структурно-статический подход (исследование свойств). Этот подход, на наш взгляд, с необходимостью должен быть дополнен динамической, процессуальной компонентой, позволяющей выйти на новые рубежи исследования предмета.

Для B.C. Мерлина данное обстоятельство, впрочем, не было особым откровением. Ученый намеренно не раскрывал давно известную истину: процессы возбуждения и торможения – энергетика психики (потребности, эмоции, воля); условные связи, аналитико-синтетическая деятельность, анализаторы – информационные психические процессы. Вся ВНД направлена на реализацию генофонда безусловных рефлексов (потребностей, «отношений личности»). ВНД и есть генофонд безусловных рефлексов, с их же обеспечением. Иное дело, что нейродинамика (психодинамика) обобщается в свойствах, имеющих видовые человеческие (всеобщие), видотипичные и видотипично-уникальные характеристики. Ученый намеренно противопоставляет содержательную и формально-динамическую стороны данных свойств, маскируя фактическую «слитность» количественной и качественной сторон наследственного типа. И это обстоятельство, как и сказанное выше, представляет камень преткновения для большинства дюже продвинутых пермских психологов.

Покуда единицей изучения динамики системы, выступает структура поведенческого акта (рефлекс как целостная «иерархичная» система), можно допустить, что схема однозначно-стохастического саморегулирования организма, которая отражена П. Анохиным, а также П. Симоновым и, отчасти, О. Конопкиным, – есть единица изучения высшей нервной (равно – темпераментальной) деятельности. Не вызывают никаких сомнений психогенетические (и хемогенетические) характеристики ее существования. Неспецифический наследственно-психохимический системный механизм, в онтогенезе, созревает и саморазвивается, становясь со временем сравнительно осознанным, вплоть до его системно-интегрального исследования учеными.

Безусловная наследственная жесткость, характеризующая блок потребности с ведущими эмоциями, вместе с тем реализуется посредством вероятностных психических процессов. Так, интеллектуально-информационные структуры (ориентировочный рефлекс), воля и ситуативные эмоции весьма пластичны: усиливаются либо ослабляются, а также перестраиваются во взаимодействии, в зависимости от степени и качества процесса потребностного удовлетворения, достижения потребностного результата (цели), при этом оставаясь теми же эмоциями, волей, интеллектом в однозначной данности.

Известная пластичность между тем необходимо характеризует и саму потребность (или несколько рефлексов), которая способна, как усиливаться, так и ослабляться, видоизменяясь или перестраиваясь с сопутствующими или конкурирующими, стабильно изменяющимися, рефлексами-потребностями. Сказанное относительно стабильности-пластичности касается и темпераментальных основных и стилевых свойств интегральной индивидуальности, включенных в механизм неспецифического саморегулирования на правах стабильно-видоизменяющихся компонентов.Если попытаться рассмотреть неспецифическую саморегуляцию с позиций первичной «вертикальной» иерархии системы индивидуальности, мы получаем следующую картину распределения озвученных концепций П. Анохина, П. Симонова и О. Конопкина:

Таблица 1

Напомним, в результате интеграции («слития») системы элементов («наложения характеристик»), ее психические составляющие, как то: отношения и стилевые свойства личности, статусы и роли в группах (контактных, неконтактных) «сводятся» в конечном счете к темпераменту. Более того, нейрофизиологические свойства, если отделить их нейрохимические корреляты, также на поверку, выступают как психические компоненты. Следовательно, остаются одни и те же нейрогуморальные химические свойства с морфосоматическим обеспечением. В итоге «вертикальной» интеграции, мы получили специфичную неспецифичность «слитой» морфопсихохимии рефлекса [см. гл. 2].

Поскольку все психические свойства мы рассматриваем как темпераментальные (одни и те же), надо полагать, неспецифическая саморегуляция должна затрагивать и личностный, и социально-психологический, и психосоциологический уровни. Так, отношения (в сущности, потребности (мотивация)) и стилевые свойства, личные статусы и роли как отношения самосознания(!), включаются в неспецифическую видоспецифичную структуру механизма в качестве устойчивых процессуальных компонентов, селективно проявляясь в той или иной деятельности (активности), в том числе и непосредственно в общении.

Например, видоспецифическое отношение к деньгам охватывает множество рефлексов (потребностей) генофонда, выступающих как отношения (!): пищевой, родительский, учебный, трудовой, отношение к одежде, предметам быта и другим вещам, к жилищу, собственности, к людям, власти, статусу и т. д. Каждый из наследственно «приобретенных» видоспецифических рефлексов «под эгидой» отношения к деньгам реализуется в подвижных рамках видовой универсальной единицы деятельности (активности) через общение (контакты в группе или с незнакомыми людьми). Нужно отметить также, что отношение к деньгам нередко выступает как самостоятельный устойчивый рефлекс, осуществляясь через массу подчиненных мотивационных элементов.

Точно так же личные статусы, как отношения самосознания, как роли в той или иной «деятельности личности», – например, «звезды» в учебном или производственном первичном коллективе, «отца семейства», «рабочего» в борьбе за суверенные «права» на предприятии, члена неформального союза, члена этнической группы, гражданина государства; или, в соответствии с определенным статусом, такие специфические роли, как устойчивое следование этическим и эстетическим, этническим, религиозным установкам, – все эти рефлексы, усиливаясь или ослабляясь, перестраиваясь в зависимости от ситуации, саморазвития, так или иначе, могут быть реализованы посредством деятельностных (активных) единиц неспецифического механизма саморегуляции, а также специфических и адекватных роли, деятельностей, реакций, операций, целей, в т. ч. общения.

Коль скоро мы имеем интегральный темперамент в границах соматопсихохимии, необходимо выяснить, что составляет материальную «основу» психического темпераментального аспекта механизма саморегуляции; какие морфосоматические и, главное, химические, нейрогуморальные системы задействованы в его обеспечении. На сегодня наиболее серьезной в плане разработки является теория общего адаптационного синдрома Г. Селье, в которой раскрываются неспецифические механизмы нейрогуморальной саморегуляции как ответа на фактически любой физический, химический, эмоционально-информационный раздражитель, запускающий так называемую универсальную (точней – неспецифическую) организменную стресс-реакцию [40].

В последние десятилетия, понятие «стресс» претерпело серьезные изменения, в отличие от его первоначальной трактовки. Во-первых, большинство исследователей указывает на комплексный, системный характер стресса. Выделяют нервный, эмоциональный, информационный стресс, подчеркивая при этом, что возникает он, как правило, в экстремальных условиях и воспринимается организмом как сильное, зачастую, субъективно неприятное потрясение. Это во-вторых. В-третьих, в современной психофизиологии и психологии стрессом называют один из видов функционального состояния организма и психики, что также расходится с первоначальными представлениями о стрессе.

Обратимся, однако, к первоисточникам. Стресс, по Г. Селье, есть неспецифическая реакция (а не только состояние) организма на любое предъявленное ему требование, и представляет собой стереотипные биохимические (гормональные) сдвиги, благодаря которым нарушается и, в то же время, осуществляется процесс саморегуляции гомеостатического состояния внутренней среды организма. Как известно, Г. Селье не отрицал участия эмоциональных механизмов в стресс-реакции (эмоциональный гомеостаз), однако основательно изучил и экспериментально обосновал по большей части нейрогуморальный ее химический компонент.