Ум Люка помутился, словно пруд, в который вылили мазут. Потеряв изображение, его глаза и мысли обратились к способному на невероятное старику, сидевшему рядом с ним.

Сумасшедший колдун, бродяга-пустынник и бездомный скиталец, каким его всегда знали дядя и все остальные, насколько мог вспомнить Люк.

Может быть, крики о помощи, услышанные ими в прохладной пещере, и произвели на Кеноби впечатление, но он никак этого не показал. Опершись спиной о каменную стену, он задумчиво поглаживал свою бороду и неторопливо попыхивал огромной, причудливой формы трубкой.

Люк снова представил себе прекрасное лицо девушки.

— Она так... так...— Он никак не мог подыскать нужное сравнение.

Что-то в послании заставило его посмотреть на старика с недоверием.

— Генерал Кеноби, вы участвовали в Клонских войнах? Но... это же было так давно.

— Гм, да...— согласился Кеноби так непринужденно, словно они обсуждали новый рецепт тушеного мяса с рисом.— Полагаю, что это было довольно давно. Когда-то я был Рыцарем Джедай. Как...— добавил он, оценивающим взглядом окинув юношу.— Как и твой отец.

— Рыцарь Джедай,— повторил Люк благоговейно. Он был смущен.— Но мой отец не участвовал в Клонских войнах. Он не был Рыцарем, он был всего лишь штурманом на пассажирском космическом корабле.

Мундштук трубки потонул в улыбке Кеноби.

— Так говорил тебе твой дядя.— Старик, казалось, думал о чем-то своем.— Оуэн Ларе не был согласен с твоим отцом, с его мыслями и жизненной философией. Он считал, что твой отец должен был оставаться здесь, на Татуине, и ни во что не вмешиваться.— Он снова как бы безразлично пожал плечами.— Ну он не думал, что твоему отцу лучше было оставаться здесь и заниматься фермерством.

Люк напряженно молчал, а старик отрывочно рассказывал ему о жизни человека, которого Люк раньше видел лишь сквозь призму суждений своего дяди.

— Оуэн всегда боялся, что полная приключений жизнь твоего отца может повлиять на тебя, может увести тебя из Анкорхеда.— Он медленно покачал головой, выражая свое сожаление при воспоминаниях об этом.— Боюсь, что в твоем отце было очень мало от фермера.

Люк отвернулся. Он снова начал очищать от песка длинного ЗПиО.

— Он был лучшим пилотом из всех, кого я знал,— продолжал Кеноби.— И он был храбрым солдатом. Сила... в нем был силен инстинкт.— Вдруг Кеноби показался Люку действительно стариком.— Он также был верным другом.

Неожиданно старческое выражение в его проницательных глазах сменилось мальчишеским блеском.

— Как я слышал, ты сам неплохой пилот. Пилотирование и навигация не передаются по наследству, но зато наследуются некоторые качества, необходимые, чтобы получился хороший пилот. Их-то ты наверняка и унаследовал. Хотя даже утку надо учить плавать.

— Что такое утка? — с интересом спросил Люк.

— Такая птица. Понимаешь, ты во многом похож на своего отца.— Невозмутимый, оценивающий взгляд Кеноби привел Люка в смущение.— Ты сильно вырос с тех пор, как я видел тебя в последний раз.

Не зная, что на это ответить, Люк молчаливо ждал, а Кеноби вновь углубился в размышления. Спустя некоторое время старик зашевелился, очевидно приняв какое-то решение.

— Кстати, я вспомнил,— заявил он с обманчивой непринужденностью.— У меня есть кое-что для тебя.

Он поднялся, подошел к старомодному пузатому комоду и начал рыться в нем. Из ящика появлялись и разбрасывались различные загадочные вещи, но потом они снова вернулись в комод на свои места. Некоторые из них Люк узнал. Так как Кеноби явно искал что-то важное, Люк воздержался от вопросов по поводу некоторых очень соблазнительных безделушек.

— Твой отец хотел,—сказал Кеноби,— чтобы... когда ты подрастешь, у тебя было... если я когда-нибудь смогу найти этот чертов прибор. Еще раньше я пытался вручить его тебе, но твой дядя не разрешил. Он считал, что у тебя могут появиться глупые мысли, и что ты, в конце концов, последуешь за Оби ван Кеноби в какой-нибудь идеалистический поход. Именно поэтому, Люк, не уживались твой отец и дядя Оуэн. Ларе не тот человек, чтобы позволять идеалам вмешиваться в бизнес, в то время как твой отец даже не считал нужным спорить об этом. Его решения в таких вопросах принимались на уровне инстинкта, как и его пилотирование, впрочем.

Люк кивнул. Он закончил чистить ЗПиО и искал нужную деталь, чтобы вставить ее в открытую панель робота. Найдя ограничительный модуль, он открыл крепежные замки механизма и стал вставлять деталь обратно на место. ЗПиО наблюдал за его действиями и, казалось, едва заметно морщился. Люк долго всматривался в его металлопластиковые рецепторы. Затем положил модуль на слесарный станок и закрыл панель. ЗПиО ничего не сказал.

Вдруг Люк услышал сзади довольное ворчание приближающегося Кеноби. Он протянул Люку небольшой, самого безобидного вида прибор, который тот с интересом взял в руки.

В основном это приспособление состояло из короткой толстой рукоятки с несколькими кнопками на ней. У основания рукоятки крепился круглый металлический диск, по диаметру немного больше, чем раскрытая ладонь Люка. И в диск, и в рукоятку были встроены несколько странных, похожих на бриллианты кристаллов. Это был самый массивный из всех энергоблоков, которые Люк когда-либо видел. Обратная сторона диска была отполирована до зеркального блеска. Но энергоблок озадачил Люка. Видимо, это устройство потребляло море энергии.

Несмотря на заявление Бена, что прибор принадлежал его отцу, он выглядел совсем новехоньким. Очевидно, Кеноби очень бережно хранил его. Только несколько небольших царапин на рукоятке указывали на то, что им пользовались раньше.

— Сэр!— раздался знакомый голос, которого Люк не слышал уже давно.

— Что? — Люк оторвал взгляд от предмета.

— Если я вам больше не нужен,— сказал ЗПиО,— я ненадолго отключусь. Это может помочь арматуре срастись, к тому же мне пора пройти внутренний саморемонт.

— Конечно, давай,— с отсутствующим видом сказал Люк, снова с изумлением рассматривая предмет, который держал в руках.

ЗПиО замолчал, огоньки в его глазах временно погасли.

— Что это? — спросил юноша, несмотря на все усилия, так и не поняв назначения прибора.

— Это луч-сабля твоего отца,— сказал ему Кеноби.— Когда-то она использовалась повсюду. Да и до сих пор ею пользуются в некоторых уголках Галактики.

Люк осмотрел кнопку на рукоятке, затем осторожно дотронулся до яркой кнопки рядом с зеркальной гладью диска. Из диска мгновенно вырвался бледно-голубой луч толщиной с большой палец. Он светился очень интенсивно, длина его не превышала метра. И он не исчезал, оставаясь таким же ярким и интенсивным. Странно, но Люк не чувствовал тепла этого луча, правда, он старался не прикасаться к нему. Он знал, что может сделать луч-сабля, хотя и никогда не имел с ней дела. Луч мог с одинаковой легкостью пробить дыру в каменной стене пещеры и в человеческом теле.

— Это было штатное общепринятое оружие Рыцарей Джедай,— объяснил Кеноби.— Не такое неуклюжее и неточное, как, например, бластер. Чтобы пользоваться им, нужен был не только хороший глазомер, но и большое умение. Любой может пользоваться бластером или взрыворезом, но умение хорошо обращаться с лучом-саблей было отличительным признаком незаурядности,— рассказывая это, старик расхаживал по полу пещеры.

— На протяжении более чем тысячи поколений, Люк, Рыцари Джедай были самой могущественной и самой уважаемой силой в Галактике. Они были защитниками и гарантами мира и справедливости в старой Республике.

Люк так и не спросил, что с ними случилось. Подняв глаза, Кеноби увидел, что юноша рассеянно смотрит в никуда, едва ли воспринимая что-либо из рассказа старика. Кто-нибудь упрекнул бы Люка в отсутствии внимания, но только не Кеноби. Будучи более чувствительным, чем обычные люди, он молчаливо ждал, когда Люк заговорит.

— Как умер мой отец? — медленно спросил Люк.

Кеноби заколебался, и юноша почувствовал, что старику именно об этом и не хочется говорить. Но в отличие от Оуэна Ларса Кеноби не был способен прикрываться удобной ложью.