— Одну минуту. Насчет старух все чушь. Несколько часов назад попугай прямо с насеста отправился в вечность. Умер, как Цезарь.

— Что вы хотите сказать? — спросил Боб.— Он умер от старости. Не спорьте, Чарли...

— Кто спорит? — возразил Чан.— Меня самого не радует такое времяпрепровождение. Как старуха, я думаю о фактах.

Он взял со стола Холли лист белой бумаги и, достав из кармана конверт, высыпал на бумагу его содержимое.

— Исследуйте это,— предложил он.— То, что вы видите, составляло пищу Тони. Скажите мне, что это такое?

— Конопляные семена,— ответил Боб.— Обычный птичий корм.

— Да, это семена конопли,— согласился Чан.— Но вот другое — прекрасный сероватый порошок.

— Боже мой! — воскликнул Холли.

— Да,— продолжал Чан.— Для того чтобы найти его, я обшарил все места, где бывал Тони. Мудрый человек уже понял, что это такое?

— Мышьяк,— сказал Холли.

— Действительно, это мышьяк. Многие ранчеро держат мышьяк против крыс. И против попугаев тоже.

Иден и Холли изумленно переглянулись.

— Бедный Тони долго болел, прежде чем отправился в свое далекое путешествие,— продолжал Чан.— Он был очень молчаливый и очень больной. Я нападал на следы многих убийств, но убийство попугая я встретил впервые здесь, на континенте. За свою жизнь я слышал много удивительного о континенте.

— Они отравили его! — воскликнул Боб.— Но почему?

— А почему бы и нет? — пожал плечами Чан.— Очень правдивая молва гласит: «Мертвые люди много не говорят». Можно добавить, что мертвые попугаи тоже. Тони разговаривал по-китайски, как и я. Но нам с ним так и не удалось побеседовать.

Боб схватился за голову.

— У меня от этого кружится голова. Что все это значит?

— Подумайте сами,— ответил Чан.— Как я уже говорил, попугай ничего не может придумать. Он повторяет только то, что слышал. Вчера ночью он повторял чьи-то крики.

— Продолжайте, Чарли,— попросил Боб.

— Кто-то кричал, кто-то звал на помощь. Что же случилось? Я задумался над этим. Что-то напомнило попугаю эти крики. Может быть, внезапно вспыхнувший свет в комнате Мартина Торна.

— Чарли, что вам еще известно? -— спросил Боб.

— Утром, как старуха, я был в комнате Торна. Увидел, что стены увешаны разными картинами. Присмотрелся. Картины недавно перемещались. Зачем их передвигали? Я стал ощупывать руками стены и обнаружил отверстие, которое могло быть сделано только пулей, вылетевшей из пистолета.

— Пулей? — прошептал Иден.

— Да. Она глубоко вонзилась в стену. Эта пуля не нашла себе места в теле несчастного, который кричал о помощи. Его крик и слышал Тони.

Иден и Холли снова переглянулись.

— Ну,— сказал редактор,— там было такое оружие. Пистолет Вилли Харта, который находился в коллекции. Мы должны сказать об этом мистеру Чану.

Чан пожал плечами.

— Не беспокойтесь,— сказал он.— Еще прошлой ночью я заметил, что не хватает оружия. Я даже нашел в корзине вот это.

Он достал из кармана небольшую карточку и громко прочитал вслух:

— «Подарено П. Д. Маддену Вильямом Хартом 29 сентября 1923 года». Я долго и безуспешно искал этот исчезнувший пистолет.

Уилл Холли встал и тепло пожал руку Чану.

— Мистер Чан,— сказал он,— позвольте мне выразить вам свое восхищение.

Он повернулся к Бобу и добавил:

— Забудьте мой совет и следуйте указаниям мистера Чана.

Иден кивнул.

— Я так и сделаю.

— Подумайте получше,— сказал Чан.— Разве хорошо следовать за старухой? Где же ваша честь?

Иден засмеялся.

— Простите меня, Чарли. Я от всей души приношу вам свои извинения.

Чан просиял.

— Благодарю вас за теплоту. Так что же дальше? Я думаю, мы не станем сегодня отдавать ожерелье?

— Конечно не станем,— согласился Иден.— Мы напали на какой-то след. Бог знает на какой, но это вы его нашли, Чарли. Я следую вашим указаниям.

— Вы оказались пророком,— заметил Чарли.— Почтальон и в отпуске продолжает много ходить. Даже на краю пустыни я не могу забыть о своей профессии. Мы вернемся на ранчо и найдем то, что надо найти. Могут сказать, раз Мадден там, мы должны вручить ему жемчуг. Но мы великолепные американские граждане, и долг не позволяет нам так поступить. Если мы отдадим ожерр-лье, нам придется уехать. Правда скроется, и виновный избежит наказания.

Он убрал в карман улики убийства Тони.

— Бедный Тони. Только сегодня утром он сказал мне, что я слишком много говорю. Теперь это, как бумеранг, поразило его. Мой долг зовет меня закупить продукты. Через пятнадцать минут я жду вас у отеля.

Когда он ушел, Иден и Холли некоторое время молчали.

— Ну вот,— наконец нарушил молчание редактор.— Я был не прав. Совершенно не прав. В ранчо Маддена что-то происходит.

Иден кивнул.

— Не сомневаюсь,— согласился он.— Но что именно?

— Весь день я удивляюсь, что Мадден дал мне интервью,— продолжал Холли.— По непонятной причине он нарушил один из своих принципов. Почему?

— Если вы спрашиваете меня, то напрасно.

— Я не спрашиваю вас, а сам хочу понять. Мне кажется, Мадден знает, что в любой момент на ранчо может что-то произойти и об этом напечатают в газетах. На этот случай он хочет иметь друзей среди репортеров. Возможно ли это?

— Звучит логично,— сказал Боб.— Знаете, я даже рад, что происходят какие-то события. Перед отъездом я сказал отцу, что хотел бы оказаться замешанным в какое-нибудь таинственное убийство. Но этого я не ожидал. Ни трупа, ни мотива, ни оружия, ни убийства. Ничего. Мы даже не можем доказать, что кто-то убит.

Он помолчал.

— Пора назад, на ранчо. Но что дальше? Куда все это нас заведет?

— У вас есть надежный товарищ. Я чувствую, что он все выяснит.

— Надеюсь.

— Держите глаза открытыми. Если понадобится помощь, вспомните об Уилле Холли.

— Не забуду. Возможно, завтра я снова повидаю вас.

Боб вышел на улицу и остановился возле отеля «На краю пустыни». Близился вечер. В городе царило оживление. Прогуливались ранчеро: худощавые, загорелые, в бриджах цвета хаки и некрасивых куртках. Многие заходили в магазины, иные стояли группками и болтали. Боб чувствовал себя пришельцем с Марса.

Вскоре подъехала машина. Чарли остановился рядом с Бобом. Пока Боб усаживался, он заметил, что Чан не сводит глаз с дверей отеля. Боб проследил за его взглядом. Из отеля вышел мужчина. По сравнению с окружающими, одет он был довольно странно. На нем были пальто с поднятым воротником, надвинутая на глаза шляпа и темные очки.

— Вы видели? — спросил Боб.

— Да,— ответил Чан, когда они двинулись в путь.— Я думаю, что отель Килларни потерял серьезного квартиранта. Их потеря — наша находка.

Они медленно двинулись по Мейн-стрит.

— Много работы,— сказал Чан.— Слишком глубокая тайна. Как хорошо возвращаться домой на старом друге.

— На старом друге? — удивленно переспросил Боб.

Чан улыбнулся.

— В гараже на Панчбоул-хилл стоит машина вроде этой и ждет моего возвращения. И я снова вспоминаю знакомые улицы Гонолулу.

Они выехали из города. Несмотря на плохую дорогу, Чан увеличил скорость.

— Что вам пришло в голову, Чарли? — спросил Боб.

— Простите, пожалуйста. Я просто вообразил, что машина может понять мою тоску по дому.

Некоторое время Боб и Чарли ехали молча. Ослепительное желтое солнце клонилось к закату. Тени от деревьев стали длиннее. С гор подул прохладный ветер.

— Чарли,— спросил Боб.— Что вы думаете об этой стране?

— Об этой пустыне?

Иден кивнул.

— Счастлив видеть ее. Хотя все время тоскую по другой земле.

— Понимаю. Здесь не похоже на Гавайи?

— Гавайи похожи на жемчуг Филимора, рассыпанный на поверхности океана. Там влажный воздух, солнце, дождь. А здесь совсем другая картина. Воздух сухой, как прошлогодняя газета.

— Говорят, что можно полюбить и пустыню.

— Пустыня, конечно, производит впечатление, но я предпочитаю другую местность.