Салли Джордан казалась удивленной.

— Но, Алек, он не мог знать меня. Я не понимаю... Однако я не хочу отказываться от этой сделки. Поговори с ним, пожалуйста, если он еще в городе.

Снова открылась дверь, и заглянула секретарша.

— Мистер Мадден из Нью-Йорка,— объявила она.

— Пусть заходит,— сказал Иден.— Мы хотим его видеть.

Он повернулся к Салли.

— Я попросил его приехать сюда. Мой тебе совет, не торопись, может быть, удастся поднять цену, хотя я в этом не уверен.. Он очень тяжелый человек, Салли. Газетные рассказы о нем едва ли правдивы...

Он замолчал, так как «тяжелый человек» вошел в кабинет. Это был сам великий П. Д. Мадден, герой тысячи битв на Уолл-стрит. Холодными голубыми глазами он осмотрел кабинет, и Салли показалось, будто в комнату проник холодный воздух Арктики.

— А, мистер Мадден,— сказал Иден, вставая.— Мы только что говорили о вас.

Мадден подошел к Идену. За ним шла высокая томная девушка, укутанная в меха, и симпатичный худощавый молодой человек в темно-синем костюме.

— Миссис Джордан, это мистер Мадден, о котором мы говорили,— представил их Иден.

— Миссис Джордан,— сказал Мадден и поклонился. В его голосе звучала сталь.— Я привез с собой свою дочь Эвелину и секретаря Мартина Торна.

— Очень рад.— Иден с любопытством осматривал группу.

— Присядьте, пожалуйста,— предложил ювелир, указывая на кресла.

Мадден вплотную подошел к столу.

— Не нужно никаких вступлений,— заявил он.— Мы пришли осмотреть жемчуг.

Иден был изумлен.

— Мой дорогой сэр, боюсь, я дал неверную информацию,— сказал Иден.— В настоящее время жемчуга нет в Сан-Франциско.

В свою очередь удивился Мадден.

— Но вы же пригласили меня сюда для переговоров с владелицей.

— Простите, но только это я и имел в виду.

— Видите ли, мистер Мадден, я не имела намерения продать ожерелье, когда выезжала из Гонолулу. Решение продать его я приняла, будучи здесь,— пояснила Салли Джордан.— Но я послала за ним.

Заговорила девушка. Она была удивительно красива, но холодна, как и ее отец.

— Я думала, что ожерелье здесь, иначе я бы не пришла,— заявила она.

— Пусть это тебя не беспокоит,— раздраженно сказал ее отец.— Миссис Джордан, так вы послали за ним?

— Да. Ночью его увезут из Гонолулу. И если все будет в порядке, через шесть дней оно окажется здесь.

— Это плохо,— заметил Мадден.— Ночью моя дочь уезжает в Денвер. Утром я уезжаю на юг. Через неделю мы встретимся с ней в Эльдорадо и вместе отправимся на Восток. Видите, как все нескладно.

— Я буду рад доставить вам ожерелье в любое место, куда вы укажете,— сказал Иден.

— Да, я скажу вам.

Мадден повернулся к Салли Джордан.

— Это то самое ожерелье, которое было на вас в отеле «Палас» в 1889 году?

— Да, то самое,—: ответила она, с удивлением посмотрев на финансиста.

— И даже лучше, чем тогда, готов держать пари,— улыбаясь, сказал Иден.— Знаете ли, мистер Мадден, старое поверье среди ювелиров гласит, что к красоте жемчуга добавляется красота той особы, которая его носила.

— Чепуха,— грубо сказал Мадден.— О, простите, я не сомневаюсь в красоте леди, но не верю в поверья. Я всего лишь деловой человек и беру эти бусы за цену, которую вам назвал.

Иден покачал головой.

— Ожерелье стоит триста тысяч, как я уже говорил.

— Это не для меня. Двести двадцать тысяч. Двадцать сейчас, остальные в течение месяца после получения ожерелья. Соглашайтесь, или я ухожу.

Он встал и посмотрел на ювелира. Иден хорошо знал правила сделок, но забыл обо всем, глядя на этого человека. Он беспомощно повернулся к своей подруге.

— Хорошо, Алек,— сказала Салли Джордан,— я согласна.

— Очень хорошо,— заключил Иден.— Могу поздравить вас с выгодной сделкой, мистер Мадден.

— Я всегда совершаю только выгодные сделки,— ответил Мадден.— Или вообще не покупаю.

Он достал чековую книжку.

— Двадцать тысяч вы получите сейчас.

Впервые тонким голосом заговорил секретарь.

— Вы сказали, что жемчуг будет здесь через шесть дней?

— Да, через шесть или около этого,— ответила Салли Джордан.

— Ага,— в голосе секретаря прозвучала недовольная нота,— и его привезет...

— И его доставит частный посыльный,— резко сказал Иден. Вмешательство Мартина Торна задело его. Бледное лицо секретаря, бледно-зеленые глаза и белые руки произвели на Идена неприятное впечатление.— Частный посыльный,— повторил он.

— Понятно,— сказал Торн.

Мадден подписал чек и положил его на стол перед ювелиром.

— Я думаю, шеф, это не страшно. Если мисс Эвелина вернется к зиме в Пасадену, она сможет там носить ожерелье. Поскольку шесть дней...

— Кто купил ожерелье? Вы или я? — прервал секретаря Мадден.— Я не могу позволить возить его взад и вперед по всей стране. В наше время, когда каждый человек — мошенник, это очень рискованно.

— Но, папа,— возразила девушка,— он прав, и я зимой хочу носить его...

Она замолчала, так как лицо Маддена побагровело и он вскинул голову. Репортеры называли это странной привычкой.

— Ожерелье доставьте мне в Нью-Йорк,— сказал он Идену, не обращая внимания на дочь и секретаря.— Я буду некоторое время на Юге. У меня ранчо в шестидесяти километрах от Эльдорадо. А как только вернусь в Нью-Йорк, дам телеграмму, и вы сможете выслать мне ожерелье. Примерно в течение месяца получите мой чек.

— Я полностью согласен с вами,— ответил Иден.— Если вы немного подождете, я принесу бланк договора. Дело есть дело.

— Конечно,— кивнул Мадден.

Ювелир вышел. Эвелина Мадден встала.

— Я подожду тебя внизу, папа. Я хочу осмотреть их нефрит.

Она повернулась к Салли Джордан.

— Вы знаете, в Сан-Франциско самый лучший нефрит.

— Возможно,— улыбнулась Салли Джордан. Она встала и взяла девушку за руку.

— У вас такая красивая шея, дорогая, что жемчуг’ Филимора нужен именно вам. Я это подумала сразу, как только вы вошли. Жемчуг нуждается в молодой хозяйке. Надеюсь, вы долгие годы будете носить его и будете счастливой.

— Благодарю вас,— ответила девушка и ушла.

Мадден взглянул на своего секретаря.

— Подождите меня в машине,— приказал он, затем подошел к Салли Джордан и мрачно поглядел на нее.

— Вы никогда не видели меня раньше? — спросил он.

— Простите, нет.

— Однако я вас видел. Это было давно и не вредно поговорить об этом. Мне хочется, чтобы вы знали, с каким большим удовлетворением я буду владеть этим жемчугом. Сегодня залечилась глубокая старая рана.

— Я не понимаю вас,— удивленно сказала она.

— Конечно, вы не понимаете. Но в свое время вы приехали на Острова с вашей семьей и остановились в отеле «Палас». А я... я был коридорным в том же отеле. Я часто видел вас. Я видел, как вы носили это известное ожерелье, и считал вас самой красивой в мире девушкой. Теперь мы оба...

— Теперь мы оба старые,— мягко сказала она.

 — Да, и это тоже. Я обожал вас, но я... я был коридорным... вы смотрели сквозь меня, вы никогда меня не замечали. Для вас я был мебелью. Это... это глубокая рана. Я поклялся, что встану на ноги и женюсь на вас. Теперь мы можем улыбнуться этому. Но сегодня я купил ваше ожерелье. Ваш жемчуг будет на шее моей дочери. Моя рана излечена. Но это еще не все.

Она пристально посмотрела на него, потом покачала головой.

— Странный вы человек,— заметила она.

— Таков я есть,— сказал он.— И я сделаю то, что хотел. Иначе триумф не будет полным.

Вошел Иден.

— Подпишите это, мистер Мадден, если вы согласны. Благодарю вас.

— Вы получите телеграмму,— сказал Мадден,— и тогда вышлете его в Нью-Йорк. Помните, только туда и никуда больше. До свидания.

Он повернулся к Салли Джордан и протянул ей руку. Она с улыбкой пожала ее.

— До свидания. До сегодняшнего дня я вас не знала. Теперь увидела.

— И что вы увидели?

— Вы очень тщеславный человек, но довольно приятный.

— Благодарю вас, я запомню это. До свидания.