— Была?— во мне впервые вспыхнула искорка интереса.

— Я же все вам рассказываю. Вам только нужно иметь терпение,— ответила Мэндел.— И, пожалуйста, не прерывайте. Итак, неделю спустя девушка исчезла. Полиция не нашла никаких следов. Не было никаких зацепок. Не смогли помочь знакомые и друзья Белинды, которые были известны отцу. Амазонки ее тоже не видели. На третий день после исчезновения своей дочери мистер Томас был в магазине и неожиданно увидел там Белинду. Он окликнул ее, но Белинда, заметив отца, заспешила и вместе со свой спутницей исчезла в Рокфеллер-центре.

— Мой трезвый адвокатский ум подсказывает мне, что этой другой женщиной была Вирджиния Лассер.

— И почему только вы не даете возможности вас удивить?— спросила Мэндел в сердцах.— Да, по утверждению мистера Томаса, это была действительно Вирджиния Лассер. После этого мистер Томас поднял большой шум. Полиция направилась к мисс Лассер. Та очень долго и подробно объясняла полицейским, что Белинда ненавидит своих родителей и больше ничего не хочет о них знать. А она, мисс Лассер, изъявила желание помочь девушке избавиться от своих родителей и предложила ей жить у нее. Но после того как Белинда повстречалась в магазине со своим отцом, она испугалась, что ее обнаружат, и исчезла. Мисс Лассер утверждала, что сейчас не имеет ни малейшего представления о местонахождении девушки. Полиция удовлетворилась этим объяснением — такое ведь происходит довольно часто. Но мистер. Томас был уверен, что женщина лгала, так как знал, что его дочь никогда не будет прятаться от него и его жены, если не сделала ничего плохого или если не боится чего-нибудь. При желании она могла уйти из дома беспрепятственно. Незадолго до ее исчезновения родители как раз обсуждали с ней эту возможность. Отец предложил дочери материальную поддержку, пока она учится.

Поэтому она никак не могла уйти из дома по тем причинам, о которых говорила мисс Лассер. Но так как полиция не предприняла дальнейших шагов, отец решил нанять частного детектива. Этот детектив уже две недели разыскивает девушку. Он установил ряд интересных фактов. Но затем случилось еще одно загадочное событие...

— Исчезла Вирджиния Лассер?— вставил я.

— Да... Неужели вы мне так и не дадите возможности удивить вас?

— Что удалось сделать детективу?

— Сначала ему удалось разыскать дом, где она когда-то выступала в довольно легкомысленном амплуа. По всей вероятности, детектив должен был выдать себя за клиента, чтобы иметь возможность собрать нужную информацию. Он, кажется, перенес это довольно спокойно, хотя мало похож на вас.

— Что он там узнал?— нетерпеливо спросил я.— Может быть, на этот раз вы действительно меня удивите?

— Ну, вряд ли это будет для вас большим сюрпризом. Узнал, что Белинда — наркоманка, что у нее был припадок истерии и что она пыталась покончить жизнь самоубийством. После этого ее удалось отправить на юг.

— Еще что-нибудь?

— Остается только сказать, что детектив продолжает работать над этим делом и что мистер Томас глубоко верит в него. Мистер Томас придерживается мнения, что эта Вирджиния Лассер является членом организации, которая занимается торговлей девушками. Скрываются они под вывеской «Гневных амазонок», и мистер Томас предполагает, что не только его дочь попала в эту ловушку.

— Предположения мистера Томаса основаны на чем-то реальном?

— Его убедили в этом какие-то сообщения детектива. Одна из девушек, с которой он разговаривал в увеселительном заведении, сама когда-то была членом «Гневных амазонок».

— Что ж, известия неплохие,— похвалил я свою секретаршу, послал ей поцелуй по телефону и повесил трубку.

После этого я позвонил врачу. Эрнест Бевлин с самого моего рождения пытался поддерживать мои плоть и дух в более или менее сносном состоянии. Это был старый друг моего отца.

— Хелло, Рэндолл, мой мальчик! - приветствовал он меня таким тоном, словно хотел спросить: «Ну, что ты там еще натворил?»

— У меня к вам всего один вопрос, доктор Бевлин,— сказал я поспешно.— Моя пациентка оказалась втянутой в историю с самоубийством, и я хотел бы получить у вас консультацию по вопросам, которые мне не совсем ясны.

— Понятно, мой мальчик.

— В данном случае смерть наступила от чрезмерной дозы снотворного. У женщины имелся рецепт на это снотворное. Сколько таблеток нужно было принять, чтобы доза оказалась смертельной?

— Сколько весила женщина?

— Сто фунтов наверняка.

— Ну, если она приняла таблетки сразу, хватит и четырнадцати гранов. Если она принимала их с алкоголем, то будет достаточно и меньшей дозы — в зависимости от того, сколько она выпила алкоголя.

— Вы считаете возможным заставить ее проглотить такое количество таблеток? Я имею в виду человека, которому она доверяла... Могли ей, например, сказать, что это совсем другое лекарство?

Некоторое время доктор молчал.

— На свете не существует лекарств, которые следует принимать такими дозами... Значит, вы сами не верите в самоубийство, мой мальчик, и считаете, что было совершено убийство?

— Вы угадали, доктор.

— Я уже подумал о том, как это можно было осуществить. Если ей давать в течение нескольких часов по несколько таблеток, то она, находясь в сознании, стала бы совершенно безвольной. А в таком состоянии ничего не стоило заставить ее принять любую дозу. И любое лекарство.

— Спасибо, доктор,— сказал я.— Когда мне понадобится укол пенициллина, сразу же позвоню.

— Передайте привет своему батюшке и уверьте его в моем почтении.

Было уже половина девятого. Все телефонные разговоры я вел из комнаты Линды. Полицейские чиновники были еще внизу, когда я поднялся наверх. Но я им был больше не нужен. Ее уже увезли. И теперь в доме осталось три чиновника, которые допрашивали всех присутствующих. Либби вела себя как настоящая амазонка. Я остался в комнате, когда ее допрашивали, поскольку был ее адвокатом. Либби закончила давать показания, и все согласились с тем, что Дорис в припадке душевной депрессии, вызванной убийством супруга, приняла слишком большую дозу снотворного и отравилась. Все с этим согласились, кроме меня. А я держал рот на замке.

Либби ничего не сказала о том, что Дорис считала себя виновной в смерти супруга. Может быть, Линда ослышалась, а может быть, Либби не хотела вдаваться в подробности, потому что ей было тяжело. Но за ее молчанием могла скрываться и другая причина. Как бы то ни было, но она заявила, что ей неизвестно, почему Дорис в таком угнетенном состоянии. После этого полиция оставила ее в покое. Она отправилась наверх, чтобы подготовиться к общественному собранию, которое должно было состояться в половине первого на Юнион-сквер. Известие о собрании меня очень удивило, и я еще раз убедился, что очень мало знаю о деятельности амазонок. Может быть, все дело в том, что я был мужчиной. Внезапно поймал себя на мысли, что со мной обращаются как с какой-нибудь мебелью, с предметом, на который можно опереться, когда вдруг начинают дрожать колени.

В дверь просунулась голова Линды.

— Вы тоже идете на собрание?— осведомилась она таким тоном, словно приглашала меня на похороны.

Я понял, что мне еще нужно какое-то время на обдумывание. В основном все было уже ясно, но отсутствовали кое-какие детали. Думать я мог и на собрании.

— Да, пойду,— ответил я.— Надеюсь, там не будут бросаться камнями?

— Конечно, нет... Будьте готовы к десяти. Могу я на минутку попасть в свою комнату, чтобы переодеться?

— Разумеется,— ответил я.— Кстати, где вы прячете свое оружие? Это так, на всякий случай.

Она молча вышвырнула меня из комнаты.

На Юнион-сквер было полно женщин в белых костюмах. Они выходили из контор и магазинов, образуя плотную толпу, сквозь которую было трудно пробиться. Полицейские молча наблюдали за порядком. В стороне стояла кучка мужчин, которые насмешливо улыбались, видимо, ожидая интересного зрелища.