Мы прошли через комнату и подобие холла в еще одну комнату. Эта была поменьше, но ярче освещена и не так забита мебелью. Горничная в форменной одежде выходила с подносом из комнаты. На кушетке сидела одна женщина, вторая — в кресле. Дочь, которую я видел в приемной, стояла за кушеткой.
Я шагнул туда.
Полагаю, что миссис Лоринг А. Бартон в этот день была не в лучшем виде, но она могла позволить себе еще большее пренебрежение к собственному виду и все же котировалась бы весьма высоко. Одного взгляда было достаточно, чтобы убедиться, что вы имеете дело с незаурядной личностью. У нее был прямой узкий носик, мягко очерченный рот, прекрасные темные глаза. Ее косы были заложены в красивый узел, так что можно было любоваться ее висками, соболиными бровями и лебединой шеей.
Глядя на ее высоко поднятую голову, на суровое, но не растерянное выражение лица, я подумал, что надо нечто большее, чем убийство мужа, чтобы она перестала ясно мыслить и разумно править своим домом. Поэтому я обратился прямо к ней, не обращая внимания на остальных. Я сказал, что мне необходимо задать ей несколько конфиденциальных вопросов. Поэтому я хотел бы поговорить с ней наедине. Женщина в кресле пробормотала что-то о моей бестактности и жестокости. Дочь посмотрела на меня покрасневшими от слез глазами.
Миссис Бартон спросила:
— Конфиденциальных для кого?
— Для Поля Чапина. Я предпочел бы не...
Я оглянулся.
Она тоже оглянулась. Я увидел, что молодой человек не был сыном и наследником, его интересовала дочь Бартона, возможно, они даже были обручены.
Миссис Бартон спросила:
— Вы не возражаете, Элис?
Женщина в кресле ответила, что не возражает, и поднялась с места. Юнец протянул руку дочери. По всей вероятности, он опасался, чтобы она не упала и не расшиблась.
Они одновременно вышли из комнаты.
Я сказал:
— Конфиденциальная часть в действительности касается меня. Вы знаете, что такое Ниро Вульф?
— Ниро Вульф? Да.
— Доктор Бартон и его друзья заключили с ним соглашение...
Она прервала меня:
— Мне об этом все известно, мой муж...
Она замолчала. То, как она неожиданно стиснула руки и сжала губы, чтобы удержать их дрожь, показало мне, что она куда ближе к истерике, чем я предполагал. Но ей удалось довольно быстро справиться с минутной слабостью, она заговорила почти нормальным голосом:
— Мой муж рассказал мне все об этом.
— Это сэкономит время. Я вовсе не городской детектив, а частный, работаю на Ниро Вульфа. Мое имя Гудвин. Если вы меня спросите, зачем я здесь нахожусь, существует много способов ответить на ваш вопрос, но вам придется помочь мне выбрать правильный.
Она вопросительно посмотрела на меня, ничего не понимая. Я торопливо продолжал:
— Конечно, вы сейчас переживаете черт знает что, но жизнь продолжается. Мне необходимо задать вам несколько вопросов для Ниро Вульфа, и я не могу вежливо ждать неделю или две, пока ваши нервы придут в более нормальное состояние. Я должен задать их немедленно или никогда. Видели ли вы, как Поль Чапин стрелял в вашего мужа?
— Нет, но я уже...
— Кто-то другой видел?
— Нет.
Я вздохнул чуть облегченнее. Во всяком случае, мы не будем выглядеть очень смешными.
— Олл-райт. Тогда каково ваше отношение к тому, что Поль Чапин вообще не стрелял в вашего мужа?
Она сделала большие глаза.
— Что вы имеете в виду? Я не видела...
— Вы не видели, как он стрелял. Вот к чему я клоню, миссис Бартон. Мне известно, что ваш супруг сильно жалел Чапина и подписал договор с Вульфом из-за друзей. А вы? Ненавидите ли вы его, безотносительно к тому, что случилось сегодня, насколько сильна ваша антипатия к нему?
На секунду я испугался, что меня сейчас выставят за дверь, поэтому я торопливо стал объяснять:
— Миссис Бартон, я вовсе не дошлый частный детектив, роющийся в помойке, чтобы проверить, чем пахнет. В действительности мне известно решительно все и даже то, о чем не знаете вы. В данный момент в кабинете мистера Вульфа имеется кожаная шкатулка, это я ее туда привез. Она сделана из прекрасной лайки с инкрустациями из золота и всегда заперта на ключ. Она полна ваших перчаток и чулок. Некоторые из них вы носили. Подождите, дайте мне закончить. Шкатулка принадлежит Полю Чапину. Чулки и перчатки таскала у вас Дора Риттер и отдавала Чапину. Это его сокровище. Ниро Вульф уверяет, что в этой коробке душа калеки. Причина, по которой я хочу выяснить, ненавидите ли вы Поля Чапина, такова: а если он его не убивал?..
Желаете ли вы, чтобы это преступление в любом случае было приписано ему?
— Я не знаю, куда вы клоните. Я видела мертвого мужа. Что вы имеете в виду?
— Я заинтересован в том, чтобы Поль Чапин получил не более того, что он заслуживает. Теперь расскажите мне, как все это случилось? Кто был здесь?
— Мы с мужем, кухарка и горничная, вторая горничная уходила...
— А особа, которую вы называете Элис?
— Это моя старинная приятельница. Она приехала... совсем недавно.
— И?
— Я одевалась у себя в комнате. Мы должны были поехать в гости, дочери тоже не было. Муж пришел ко мне за сигаретой, он всегда... он всегда забывал о сигаретах. Двери между нашими комнатами никогда не закрываются. Пришла горничная сообщить о приходе Поля Чапина. Муж пошел к нему, но сначала вернулся назад к себе в кабинет. Я упоминаю об этом, потому что в последний раз, когда к нам приходил Поль, муж велел горничной задержать его в вестибюле, сам он пошел к себе в кабинет и достал из ящика письменного стола револьвер. Я тогда посчитала это ребячеством. Но на этот раз я прислушалась, сделает ли он то же самое. Я слышала, как он выдвинул ящик и сразу же позвал меня. Я спросила, что случилось, он ответил, что ничего, не надо обращать внимания, он мне расскажет после того, как выпроводит незваного гостя. Это были последние, самые последние слова, которые я услышала от него. Я слышала, как он прошел через комнаты, потом до меня донеслись какие-то звуки, негромкие, потому что холл находится далеко от моего будуара. Затем выстрелы. Я побежала. Горничная выскочила из столовой и последовала за мной... Мы вбежали в холл, там было темно, а свет в гостиной был такой тусклый, что мы ничего не могли увидеть. Я услышала шум, как будто бы кто-то упал, и голос Поля назвал мое имя. Я повернула выключатель, Поль стоял на одном колене, пытаясь подняться. Он опять назвал меня по имени и добавил, что пытался допрыгать до выключателя. И тут я увидела Лорри на полу. Я побежала к нему, а горничной велела бежать за доктором Фостером, который живет этажом ниже. Не знаю, что Поль делал после этого, я не обращала на него никакого внимания... Первое, что я заметила, это когда вошли какие-то люди...
— Олл-райт, это уже не надо.
Я внимательно посмотрел на нее и покачал головой.
— Эта история в вашем изложении требует многих уточнений. Самое скверное, разумеется, что свет был выключен. Это просто глупо... Подождите минуточку, я сейчас рассуждаю о том, что мистер Вульф называет чувством своеобразности явления. Давайте вернемся к самому началу. По пути на свидание с Полем Чапином ваш муж окликнул вас из своего кабинета, а потом сказал, что это пустяки. Догадываетесь ли вы, о чем он хотел вам сказать?
— Нет, как бы я могла?
— О’кей. Из ваших слов я понял, что он позвал вас уже после того, как выдвинул ящик письменного стола. Так?
Она кивнула.
— Да, так. Я же прислушивалась и ясно слышала, как он выдвинул ящик.
— Дальше, вы слышали, как он пошел в холл, а затем до вас донеслись какие-то звуки. Какого рода звуки?
— Не знаю, просто шум движения. Холл далеко, а двери были заперты. Звуки были слабые...
— Голоса?
— Нет, голосов я не слышала.
— Слышали вы, как ваш муж закрыл дверь в холл после того, как он туда вошел?
— Нет, я этого не могла услышать.
— Тогда попробуем вот что. Поскольку вы прислушивались к шуму шагов, даже если вы не могли их больше различить, когда ваш муж вошел в гостиную, наступил момент, когда вы решили, что он достиг холла. Вы понимаете, о чем я говорю? Чувство, что он уже там. Попробуйте сейчас все это воспроизвести снова в памяти, а когда, по вашему мнению, настанет время для первого выстрела, скажите «сейчас». Вам все ясно? Давайте попробуем.